– Gówno! Kurwa! Dupek! – кричал он.
Я высунулся, навёл красную точку коллиматора ему в лоб, спустил курок. Раздался хлопок, и оператор завалился на землю. Следом упал и Профессор. Так, что с ним, он жив вообще? Не хватало ещё чтобы от сердечного приступа коней двинул.
Я подбежал к нему, потряс за плечи. Он открыл глаза.
– Профессор, все нормально?
– Все в порядке, Свят, – он глубоко вздохнул и сказал. – Я только немного полежу. Устал что‑то.
Ну что ж. Импортных я перебил. Теперь пацаны могут спать спокойно, отомщены. Даже если это не те уроды, то все равно отомщены.
И как‑то спокойно на душе сразу стало. Хорошо.
Глава 24
Осень, которая началась удивительно рано, постепенно вступала в свои права. Хотя, может быть, для Урала это нормально. Я‑то родился и всю жизнь, не считая дней на войне, прожил в Петербурге, в котором солнца очень мало и в середине июня может пойти снег. Листья стали желтеть, и только сосны стояли по‑прежнему зелёными, поднимались в небо своими тонкими стволами.
Грузов нам больше не сбрасывали. Викторович по поводу импортных ответил, что я молодец и справился, но лучше было бы, если бы взял хоть одного живым. Не получилось, всех положил наглушняк. Больше сам он со мной на связь не выходил, только куратор периодически написывал, и спрашивал, как идёт разработка вакцины. Я просто отписывался, потому что понятия не имел, что и как. Мне не докладывали, а спрашивать я не хотел. Потому что все яснее понимал, что до конца разработки не доживу.
Я сидел в своем номере и смотрел в окно. У меня снова начиналась ломка. Теперь я не называл это никак иначе. Ну а кто я ещё, наркоман, который живёт от очередной дозы сыворотки к другой. Так оно и тянется.
Но на этот раз ее действия хватило надолго. Целых полтора месяца меня не преследовали никакие симптомы. Кожа не грубела, кошмары не снились, вспышек ярости больше не было. Я ходил в караулы, проверял их, и это было единственной моей службой. Все остальное время мог уделять себе. Естественно, продолжал тренировки, ну и за телом своим следил, чтобы не разжиреть, пусть на местной пайке у меня этого не вышло бы при всем желании. При санатории когда‑то был спортзал, но там разместили склад, а старые, ещё советские, тренажёры использовали для того, чтобы укрепить ограду.
Жрал бета‑блокаторы, как не в себя. То ли это помогало, то ли сыворотка действовала лучше. Но вот все закончилось.
Последние же три дня началось снова. Все те же изменения в организме. Выпало ещё два зуба, но хорошо хоть клыка, и для постороннего человека это было не особо заметно. Хотя я уже привык разговаривать, сжимая губы, и почти не улыбаться. Люди из‑за этого стали сторониться меня ещё сильнее, так уж вышло.
Я их не осуждал.
Решив, что тянуть больше нет смысла, я встал, подошёл к двери, натянул кроссовки и вышел. Закрыл за собой и двинулся в сторону лаборатории. Благо она была совсем рядом.
Шел медленно, по сторонам почти не смотрел, уткнулся глазами в землю. Даже наткнулся на одного такого же. Он пробурчал что‑то, но увидев, кого именно встретил, быстро ретировался.
Я же толкнул дверь и вошёл в лабораторию. Работа кипела, лаборанты сновали туда‑сюда. А Профессор стоял посреди всего этого упорядоченного механизма и улыбался. Я видел это впервые за все время.
В первое время после похищения он сдал, даже отлеживался какое‑то время у себя в номере, хотя раньше практически все время проводил в лаборатории. Но потом пришел в себя. Выдержал, и это хорошо.
Услышав звук открывающейся двери, он поднял голову, увидел меня. А потом быстрым шагом двинулся в мою сторону. Даже удивительно быстрым для его возраста.
А потом протянул мне руку, что для него было совсем нетипичным. Я пожал ее, и он сказал:
– Хорошие новости, Свят, – сказал он. – Нам удалось разработать вакцину, которая полностью подавляет вирус. Влияет ли она на побочные эффекты, неизвестно, пока не проведем испытаний, ясно не будет, но...
Следующих слов я не расслышал. По голове будто пыльным мешком ударили. Вакцина. Это что же получается, я спасен? Буду жить? Да, пусть до конца просижу в исследовательском центре, как в тюрьме, но мне не будет грозить то, что я обращусь в тупоголового зомби?
– Колите, Проф, – решительно сказал я, и даже рукав закатал. – Прямо сейчас.
– Нельзя, – он покачал головой. – Сперва нужно провести испытания.
– Так я буду испытуемым. Колите.
– Свят, – учёный явно пытался говорить как можно мягче. – Я понимаю ваше рвение и ваши желания. Но вирус в вашем организме сильно изменён. Слишком сильно. Нам нужен тот, на ком не испытывали сыворотки, понимаете?
– Так у вас есть чистая культура, – сказал я. – Неужели нет никого, кто согласился бы заразиться ради других?
– Я бы сделал это сам, – сказал Профессор и горько усмехнулся. – Но мои подчинённые считают меня слишком ценной фигурой. Вызвались сразу несколько, так что будут кидать жребий. Но проблема не в этом. Нам нужен заражённый от зомби. Не обязательно тащить сюда морфа, достаточно обычного укуса.
– Вы хотите притащить сюда зомби? – спросил я. – А если он вырвется и кого‑нибудь покусает?
– Если принять меры предосторожности, – сказал он... – Связать его по рукам и ногам. Почему тогда он должен вырваться, верно?
Ну да. Хорошо зафиксированный пациент в анастезии не нуждается. А зомби вряд ли сможет кому‑нибудь навредить. Если это не дешёвый ужастик, где благодаря какой‑то роковой нелепой случайности все идёт не по плану. Да и подопытного тоже наверняка зафиксируют.
– Я привезу сюда зомби, – сказал я. – Только мне нужна сыворотка.
– Вы уверены? – спросил учёный. – Вы ведь можете дождаться вакцины.
– Симптомы, Проф, – проговорил я. – Симптомы. Испытание займет около недели, верно? Вы же будете смотреть, что происходит с этим человеком, не обратится ли он в итоге. Я не дотяну. И мне не хотелось бы сдохнуть, когда у меня вот‑вот появился шанс.
– Хорошо, – выдохнул он. – Обе сыворотки готовы. Какую будем колоть? Из шипастого? Или крысиного короля?
Мне не нравились оба из перечисленных вариантов. Слишком уж жуткими были монстры, а ещё сильнее пугало то, что я перенимал какие‑то из черты. Поэтому в свое время и не жалел о том, что у меня не получилось забрать голову крушилы.
Да, большинство способностей оказались полезными, они сделали меня лучшим бойцом. Но что я могу получить от этих двух?
Обрасту шипами? Этого мне определенно не хотелось. Если я покроюсь костяными наростами, то меня пристрелят свои же. Сейчас я их скрываю под одеждой, но потом... Как я уже сказал Профессору, мне бы не хотелось умереть, когда я вот‑вот могу спастись.
А что я могу перехватить от крысиного короля, я даже представить не могу. Но выбор нужно сделать, и его надо сделать именно сейчас.
Шипастый или крысиный король.
– Из крысиного короля, – сказал я.
– Тогда ложитесь на кушетку. Я вас зафиксирую.
Так я и сделал. Улёгся, меня закрепили ремнями, хотя эта предосторожность казалась мне недостаточной. Я стал настолько силен, что при желании мог бы разорвать ремни без особых проблем. Но если это их успокаивает, то пускай.
А сейчас меня уколят. И я провалюсь в привычный кошмар.
***
Татарин припарковал машину на обочине. Мы ехали по окружной дороге, в поисках ближайшего зомби. Наткнулись на целую кучу, их было шестеро, они медленно брели в сторону южного блокпоста. Черт его знает, что их там привлекло, может быть, стреляли недавно, а возможно ещё что‑нибудь. По крайней мере, мы никаких подозрительных звуков не слышали.
Глушить двигатель дезертир не стал. Сзади хлопнула дверь, наружу выбрался Степан. Мы уже представляли собой довольно слаженную команду и, если честно, я бы предпочел воевать дальше вместе с ними, чем с какими‑то левыми людьми. Но подозреваю, что на войну я больше уже не попаду, и это последний мой конфликт.
