А потом я почувствовал, как меня затапливает отчаяние. Хотелось валяться у него в ногах, просить, умолять помочь. Но можно ли это себе позволить? Могу ли я так поступить?
Нет. Я не буду унижаться.
Я поднялся на ноги, меня качнуло. Стоять было тяжело. Жить больше не хотелось. Совершенно.
– Идите, Проф, – сказал я. – Вы нужнее снаружи. Я останусь тут.
– Ты уверен? – спросил тот.
– Да, – кивнул я. – Лучше пущу пулю себе в башку сам, чем меня пристрелят свои же.
Наступило принятие.
***
Я двигался в сторону Волкова, оставив за собой людей. Ворота для них были открыты. Мне же не было пути назад. Шаг за шагом я шел обратно в заброшенный город, который станет для меня последним пристанищем.
Мне больше не нужно было оружие, наоборот, оно впервые в жизни стало меня тяготить. Я снял с шеи автомат, уронил его на землю. Потом дернул за петлю быстросброса, избавился от плитника. Мир вокруг казался серым, цвета исчезли и даже Луна, пробивающаяся из‑за облаков выглядела тусклой, будто через тонированное стекло.
Протянув руку к бедру, я достал из него пистолет. Снял с предохранителя, вставил трубу глушителя в рот, задрал ствол как можно выше, чтобы пуля точно пробила мозг и закончила все это. Положил палец на спусковой крючок.
Вкус крови во рту из‑за выпавшего зуба мешался со вкусом оружейной смазки, металла и пороха. Скольких я убил из этого пистолета? Сколько жителей Волкова отправил на тот свет, если он, конечно, существует. Я нагрешил. И когда, как не сейчас, на грани смерти, мне задуматься о своих грехах?
Да, я пожертвовал собой, чтобы вывести других, хороших людей из города. Но я не Святой, пусть меня так и называют, и не мессия, который готов принять смерть за чужие грехи. И сейчас я, как никогда, хотел жить. Так хватит ли мне воли прервать обращение, хватит ли сделать это?
Роковые случайности меняют твою жизнь и ты понимаешь, что она уже никогда не будет прежней.
Человек, которого ты не спас, прошел мимо. Ремень безопасности, который не пристегнул. Да даже камешек, который попал тебе под колесо. Можно придумать много примеров. Вся наша жизнь состоит из таких случайностей. Вот и укус оказался именно ей. Тогда, когда я был в шаге от спасения. Тогда, когда я вот‑вот должен был покинуть Волков.
Я придавил спусковой крючок, но рука вдруг ослабела и пистолет выпал из нее. Какая‑то сила бросила меня на колени, а через несколько секунд я осознал, что стою на четвереньках. Тело снова пронзила боль, я закричал, что было сил, но вновь не узнал своего голоса.
Однако этот крик был мне знаком. Это был крик крысиного короля.
Я еще осознавал себя. И от этого, наверное, было только хуже.
Санкт‑Петербург, 2024 г.
