— Ну, так делись! — хором потребовали мы, но девчонка, приподнявшись на локте, отрицательно помотала головой:
— Сначала проверю его на пару с Валей. Чтобы никому не навредить. И если все получится…
— … то мы тебя затискаем! — весело пообещала Света и снова заключила в объятия «гостью», собравшуюся свалить: — Ну, и куда ты намылилась? Делись обещанным счастьем, вредина, а то получишь по заднице…
…Как ни странно это прозвучит, но от предрассветных «полежалок» в компании Настены осталось чертовски приятное послевкусие. Причем у всех четверых. Поэтому по ванным расползлись только в начале восьмого, а ровно в восемь снова вытребовали эмпатку к себе, оккупировали диван в гостиной, разобрались в логике трансформации «стандартной» защиты разума в новый вариант ментальной защиты и… не стали экспериментировать без санкции главного теоретика магии Разума. Зато вызвали на завтрак мелкую троицу, получили море удовольствия от общения с обрадованными девицами, а после трапезы решили совместить приятное с полезным. Поэтому на «Орлане» и четырех «Щеглах» перелетели в Бухту Уединения, шустренько переоделись кто в плавки, а кто в купальники, спустились к морю и поплыли к горизонту.
Да, прохладной водичкой, полным штилем, жарким летним солнышком и уютным молчанием наслаждались только я, мои супруги, сестренка, Кукла, Люся и Марина. А эмпатки работали в поте лица. То есть, лупили друг друга точечными навыками школы Разума и медленно, но уверенно доводили до ума новый вариант защиты. И пусть периодически отставали, зато незадолго до прибытия в точку поворота все-таки создали требуемое плетение и долбанули меня настолько плотной радостью, что выбили из состояния неги.
Нет, «звездочкой» я все-таки повисел. Эдак минут десять. Но все это время «делился» с менталистками предвкушением и ощущал то гордость, то счастье, то нетерпение. А на обратном пути нас обломал Цесаревич — позвонил мне и сообщил, что через тридцать пять минут сядет на авиабазу под Южным, а потом завуалированно дал понять, что вырвался из Новомосковска, чтобы проведать дочку и невестку!
Я пообещал его встретить, а после того, как наследник престола сбросил вызов, сказал девчатам, что нам надо срочно вернуться на Дивное, и объяснил алгоритм скоростного перемещения к берегу. Да, пользоваться водомерками для движения по воде Вале, Марине и Люсе еще не приходилось. Зато они великолепно освоили передвижения рывками по центрам наших наледей. Так что достаточно быстро научились прыгать следом за нами, поймали кураж и почти без падений «пробежались» до пляжа. Переоделись тоже очень быстро, в хорошем темпе допрыгали до парковки и загрузились в «Щеглы» вторыми номерами.
Пока организовывали конференцсвязь, Кукла добралась до «Орлана» и, подняв его в воздух, изобразила лидера. После чего связалась с Конвойными и диспетчером авиабазы, сообщила и тем, и другим, что мы прилетим не на одном, а на пяти бортах, узнала, на какое стояночное место пригонят «Антей» Михаила Владимировича, согласовала маршрут нашего захода на посадку и… на последних километрах взяла на себя управление всеми флаерами, кроме моего. В общем, именно ее стараниями наша «эскадрилья» шокировала народ красотой маневров и элегантной легкостью посадки. А потом мы выбрались из машин, поскучали порядка семи минут и подобрались. В тот момент, когда «Эскорты» с гербами Воронецких съехали по рампе транспортника.
Честно говоря, я был уверен, что Цесаревич изъявит желание долететь до моего поместья на «Щегле». Ан нет — выбравшись из второго минивэна и поздоровавшись с нашей компанией, Михаил Владимирович пожал мне руку, сделал общий комплимент девчатам, с интересом оглядел флаера, заявил, что они выглядят невероятно стильными, хищными и быстрыми, попросил «как-нибудь» его на них прокатить…
…и направился к двери-трапу «Орлана».
Я взглядом отправил Полину в свою «птичку», потом догнал наследника престола, следом за ним поднялся в салон квадрокоптера, сел в свое кресло и превратился в слух. Вовремя — мужчина, устроившийся по соседству, спросил, насколько свободно можно говорить в этой машине, выслушал ответ и криво усмехнулся:
— Для начала хочу извиниться за то, что не предупредил о своем прилете: так уж получилось, что еще вчера вечером я был уверен, что проведу этот день в делах, а о том, что две утренние встречи можно будет отменить, узнал далеко за полночь. Вот вас будить и не решился. Кстати, времени у меня немного — я смогу провести в вашем поместье порядка двадцати минут. Да, с учетом того, что обе девочки находятся в медикаментозном сне, этого хватит за глаза, но мне бы хотелось задать несколько вопросов Ксении Станиславовне. Если, конечно, она уже бодрствует.
Я сообщил, что она на ногах с семи часов и уже провела пациенткам по одному сеансу исцеления, почувствовал вибрацию комма, кинул взгляд на его экран, извинился перед Воронецким, принял звонок Недотроги, выслушал ее доклад и озвучил заранее подготовленные решения:
— Вызывай к себе «Антей» и вылетай в Новомосковск. По прибытию свяжись с Дмитрием Львовичем и передай ему термосы с Искрами, добытыми для его службы. После того, как доберешься домой, пообщайся с Валерием Константиновичем — с завтрашнего утра он начинает ставить на автомобили и квадрокоптеры Конвоя очень дорогие защитные комплексы, и ему надо будет выделить сопровождение. И подготовь Марину Игоревну к визиту в спецотдел — почти уверен, что ее вызовут туда завтра или послезавтра.
— Что за Марина Игоревна? — полюбопытствовал Цесаревич, и я сказал чистую правду:
— Матушка моего секретаря-референта и личность, заслужившая мое уважение. Инициировалась, взяла второй ранг и будет специализироваться на боевом целительстве.
Михаил Владимирович удовлетворенно кивнул и повысил голос:
— Надежда Олеговна, раз Марина Игоревна заслужила уважение главы вашего рода, значит, Дмитрий Львович вызовет ее в спецотдел еще сегодня…
…Очередная проверка принципа маскировки «Калитки» прошла без каких-либо нареканий — наследник престола перешел в Клинику, не заметив перемещения между Большим Миром и Пятном. Впрочем, я заранее знал, что так и будет, поэтому спокойно подвел его к фактической хозяйке этой части моих владений, поприсутствовал при обмене приветствиями, проводил гостя и Ксению Станиславовну до палаты Виктории… хм… Леонидовны и остался в коридоре. Правда, дверь оставил приоткрытой. И вопросительно уставился на «силуэт» Настены, висевший в воздухе чуть поодаль.
Трансляция эмоций Михаила Владимировича не заставила себя ждать и, как ни странно, порадовала — он на самом деле любил незаконнорожденную дочку, на самом деле сходил с ума из-за ее ранений и на самом деле чувствовал себя виноватым во всем, что с ней произошло. Скажу больше: он переживал за Вику настолько искренне и сильно, что я на какое-то время забыл об аборте, сделанном Лидии Алексеевне по его приказу. Да, как только Воронецкий добрался до палаты Татьяны и почти равнодушно оценил состояние невестки, воспоминание, от которого меня и мой Ближний Круг воротило всю неделю, мгновенно вернулось и снова разозлило. Но факт остается фактом — я порядка пяти минут ощущал Цесаревича любящим отцом и даже испытывал к нему сочувствие.
К слову, остыть до приемлемого уровня мне помогла все та же Настена — прервала трансляцию эмоций наследника престола, в которых практически пропало тепло, и «затопила» своими. А когда поняла, что злость оттягивается слишком медленно, «возникла» за моей спиной и стала разминать трапеции.
Я благодарно погладил ее по руке, закрыл глаза и секунд тридцать-сорок наслаждался восхитительно приятным сочетанием чувств и прикосновений. Увы, потом «силуэты» целительницы и ее собеседника повернулись к двери, и мне пришлось возвращаться в реальность. То есть, выслушивать завершение благодарственного монолога Михаила Владимировича, убеждаться в том, что он действительно испытывает к Ксении Станиславовне самые теплые чувства, присутствовать при их прощании, поднимать гостя к «Орлану» и отвозить на авиабазу.
