— Их было гораздо больше, — едва заметно шевельнул бровями халь-фаюмец.
— Но и я был не один. Когда пришло понимание, кто идёт по моим следам, я начал учить своих воинов, как противостоять «чёрным невидимкам».
— Ваши люди тоже любят чёрный цвет, — заметил амиль. — Вам не кажется, командор, что это не случайность?
Он неожиданно показал жестом, что хочет прогуляться. Я присоединился к нему, после чего мы стали расхаживать по дворику, не обращая внимания на наших слуг. Наби-Син следил за своим соратником, до сих пор прячущимся в тени колонн, чтобы в любой момент прикрыть меня от нападения.
— Не знаю, амиль, случайность это или нет, — покачал я головой. — Для меня чёрные одежды — напоминание о людской несправедливости и воинской доблести.
— Я вас понял, командор. Вы, вероятно, из тех людей, которых заставили искупать вину своей кровью. Кажется, вас называют штурмовиками?
— Не обязательно речь идет именно обо мне, — я был осторожен. Любая оплошность в разговоре может привести к неприятным последствиям. — Множество моих бойцов прошли тяжёлые испытания, а я им дал второй шанс на искупление.
— Насколько я знаю, в Дарсии нет арестантских подразделений, — Нофре не переставал двигать чётки в такт своим шагам. — Штурмовые отряды практикуют в Сиверии. Значит ли это, что ваши люди являются преступниками в королевстве? Фактически, они солдаты противника.
— Они были пленниками у пиратов, — мне хотелось одним ударом сломать шею амилю, но сдерживался лишь из-за Наби-Сина. Амиль должен лично высказать своё решение моему слуге. А то халь-фаюмец расстроится и будет до конца переживать, что Орден считает его предателем.
— Пусть так, — кивнул пожилой низарит. — Я не копаюсь в чужих жизнях, я их просто прерываю. Таково моё предназначение: получать заказы на людей и исполнять. Вас это не коробит, командор?
— Нисколько. Просто нет смысла показывать своё возмущение, если я могу уничтожать ваших псов. Лучше делать, чем говорить.
— Вы мне нравитесь, командор, — усмехнулся амиль. — Недаром я начал собирать о вас сведения, когда узнал, кто препятствует исполнению контракта на виконта Агосто. Кстати, а почему его здесь нет? Неужели ему не хочется уничтожить своих преследователей?
— У виконта другой враг, — напомнил я. — Тот, кто заказал его смерть. Граф Абра. Зачем ему наказывать нож, если можно отрубить руку, направившую клинок?
— Да-да, — покивал халь-фаюмец. — Разумный довод. А вы зачем здесь?
— Уничтожить ваше гнездо, амиль Нофре, — я пожал плечами. — Мне не нравится жить рядом с опасным и мстительным врагом. Поэтому я здесь.
— Люблю откровенность. Она позволяет трезво оценивать свои и чужие шансы. Но мы можем договориться. Ведь враги иногда становятся союзниками.
Я так и думал. Амиль не дурак, будет торговаться до последнего.
— Давайте договариваться, — мне показалось, что я ступил на тонкий лёд, под которым таится бездонная глубина, готовая принять очередную жертву наивности и доверия. — Я хочу перекупить контракт графа Абры и заказать его голову.
— Хм, — амиль заложил руки за спину и глубоко задумался, не прекращая ходить по невидимому кругу. — Чего-то подобного я ожидал. Почему вы не пришли раньше?
— Укреплял тылы, — усмехнулся я в ответ. — Значит, мы можем договориться?
— Нет, — честно говоря, ожидал от амиля другого ответа. — Граф заключил с нами договор с одним важным дополнением. Контракт нельзя перекупить. Он прекрасно понимает, что молодой виконт может прийти к нам и предложить денег за его голову гораздо больше, чем тот заплатил сам.
Это был хитрый ход Абры. Он ещё тогда, во время нашей встречи показался мне очень скользким и опасным противником. У виконта не было, к сожалению, ни единого шанса против графа. Никакие поединки, согласно старинным феодальным уложениям, не вернули бы доброе имя моему другу. Да и не дошло бы дело до дуэли. Правильно я поступил, что увёз виконта в Скайдру. Зато теперь есть надежда на королевского дознавателя Катберта, развернувшего кипучую деятельность в Натандеме. Абру можно свалить только с помощью правосудия.
— Получается, граф вам платит каждый раз, чтобы продлить эту опцию? — догадался я.
— Да. Наш заказчик сразу оплатил некую сумму, блокируя возможность перекупки, — улыбнулся амиль. — И будет платить до тех пор, пока ему не принесут голову виконта Агосто.
— Тогда вам нет смысла охотиться за клиентом!
— Это так не работает, — усмехнулся Кафхэн Нофре. — Любой заказ имеет сроки исполнения. Орден дорожит репутацией. Значит, рано или поздно виконт умрёт.
— Вы мне не оставляете шансов, амиль, — сказал я напрямую. — Агосто мой друг. Он в тяжёлую минут попросил помощи, и я согласился, понимая, что сам подвергнусь опасности. Я не дам убить его.
Амиль промолчал, остановился возле скамьи, сбросил с неё листья и мусор ладонью. Подумав, не стал садиться на холодный камень, повернулся ко мне.
— Для этого вы притащили сюда отщепенца Наби-Сина? Каким образом, командор, вам удалось снять клятву верности братству низаритов у этого человека?
— Наби-Син стал моим слугой и телохранителем после поединка, в котором мой клинок попробовал его кровь.
— Но это ничего не значит. Любой поединок — всего лишь поединок, — пожал плечами амиль. — Этот человек остаётся предателем, как ни крути.
— А в каких случаях клятва снимается? — полюбопытствовал я.
— На священном железе.
— Хм, в таком случае… Наби- Син, подай мне кортик!
Низарит, которому я доверил своё оружие перед операцией, отцепил ножны от своего пояса и протянул их мне обеими руками. Дернувшийся в нашу сторону из-за колонн халь-фаюмец был остановлен властным жестом амиля. А ведь он даже не смотрел, что происходит позади него!
Я вытащил кортик из ножен и уловил напряжённо-любопытный взгляд пожилого низарита. Он, кажется, понял, что я хочу продемонстрировать, но с видимым спокойствием продолжал перебирать чётки. Положив ножны на скамью, я взмахнул крест-накрест клинком, и дождавшись, когда тот начнёт белеть, властно приказал:
— Наби-Син, обнажи грудь.
Ни слова не говоря, мой низарит одним движением разорвал сюртук, оголяя крепкую грудь с перекатывающимися мускулами. И застыл в ожидании.
— Клинок, выкованный сильнейшим магом-кузнецом, является священным, — проговорил я и резко взмахнул кортиком. Его кончик прошёлся по груди Наби-Сина наискось от левого плеча вниз до правого подреберья. Алая полоска набухла кровью. Лицо халь-фаюмца не дрогнуло, оставшись неподвижным. Я приложил плашмя лезвие кортика к ране, и клинок мгновенно завибрировал и невыносимо засиял белейшим светом, от которого резало глаза.
— Наби-Син признал своё поражение и готов был умереть, — сказал я, не отнимая кортик от груди телохранителя. — Но я предложил ему служить моей крови, отринув прежние клятвы. Магия кортика подтвердила его честность и благородство, а у меня не поднялась рука убить его. Посему клятва, данная Ордену низаритов, низложена. Этого достаточно, чтобы не признавать Наби-Сина предателем?
— Мой господин, которому я дал клятву служить до самой смерти, достиг каль-шарри[1]. Кто я такой, чтобы сопротивляться великому воину?
Низарит, к моему удовлетворению, говорил на понятном языке, чтобы дать мне возможность участвовать в переговорах и не заподозрить его в измене. Амиль очень внимательно разглядывал кортик, который потускнел до обычного состояния, когда я его вкладывал в ножны.
— Твой клинок — часть большего, — задумчиво проговорил Нофре. — Я не знаю, как он тебе достался, но вижу соединение двух душ. Оружие не подчиняется, его сила и волшебство передаются по наследству. Выходит, ты тот, кого прежний хозяин нашёл из бесконечного числа людей, населяющих этот мир.
Кафхэн Нофре подтвердил мою гипотезу о Кракене, как о человеке, пришедшем в мир Тефии таким же способом, что и я. Косвенно об этом говорил и Куратор. Но пожилого низарита привлёк кортик, а не человек, владеющий им. Значит, оружие, имеющее магическую основу, является неким атрибутом богов или власти, поэтому оно и отреагировало так на клятву Наби-Сина. А я-то, наивный, думал об искусной игре наёмника-убийцы, тогда как он не допускал ни малейшей мысли обмануть меня. Что ж, так даже лучше. Интересно, что значат слова амиля о соединении двух душ?
