— Приедешь в следующий раз, приходи по этому адресу. Стражнику покажешь, он проведёт, — мне в ладонь перекочевала плотная прямоугольная картонка визитки, с вензелями и гербом. Я, как положено деревенщине, уставилась на диковину, приоткрыв рот — осторожно, чтобы не сдвинуть тампоны за щеками — и пустив слюну. Она, зараза, и без того норовила все время потечь, в попытках размягчить лишние предметы во рту.
Маг вздохнул, пробормотал что-то про бриллианты в навозе и махнул мне рукой — иди, мол, к братику. Подозреваю, что в другой день так легко бы не отделалась, а сейчас дежурным было просто не до меня. Даже стражников на то, чтобы проводить даровитую девицу куда следует, выделить не могли. Все требовались для потенциального задержания Ладинье.
Я поклонилась от души, до земли, и припустила за порядком отъехавшим обозом. Те даже не тормозили, то ли не заметив моего отсутствия, то ли рассудив, что деньги уже получены, а если «матушка» моя молчит — значит, так и надо.
Кто бы мог подумать, что проблемы нам чуть не принесу именно я, а не темнейшество? Похихикав несколько нервно над идиотской ситуацией, где бегом, а где широким шагом я догнала телегу и пристроилась рядом, держась рукой за выступ на борту. Мягкая после дождя дорога была изрыта подковами и колёсами проехавших первыми, так что приходилось скакать и балансировать, чтобы не попасть в лужу. Влезть на телегу самовольно я не решилась, еще прогонят совсем за наглость. Все же лучше добраться до ближайшего населенного пункта в обозе, а не вдвоём. Да и дальше было бы неплохо пристраиваться к группам… Желательно с вооруженной охраной.
Мы телепались по грязи еще часов шесть. Ноги начали ныть минуте на десятой. Все-таки прогулки в парке и по городу, которыми мы развлекались с Ладинье и Неиллой, и пешком идти по бездорожью — вещи совершенно разные. И к последнему я непривычна.
Больше всего было жаль обувь, ведь сменной у меня не было. Конечно, сапоги качественные, так что я старалась не слишком высоко поднимать юбку, дабы не демонстрировать их всем желающим, но все равно каждый раз, когда грязь прожорливо чавкала, засасывая подошву, сердце ухало в пятки. А ну как в этот раз выдерну не целиком, а по частям?
Наконец на горизонте замаячил забор поселения, и вся колонна выдохнула с облегчением. Путь прошёл на удивление мирно, и тревога за обувь стала моим самым ярким переживанием первого дня за пределами Стеркфорта.
Оживленно галдя, будто не было тяжелого перехода, крестьяне разбегались по домам. Те, что только проездом, вроде нас и хозяйки телеги, остановились у таверны, где сдавались комнаты на ночь. Нам даже нашлась одна на двоих, на чердаке, правда, размером с мою гардеробную, даже меньше, но выбирать не приходилось.
Поскольку солнце все еще яростно светило и заходить за облака не собиралось, торговаться за лошадей я пошла в одиночестве. Ладинье не хотел меня отпускать, но пришлось воззвать к его разумности. Маячить собственной персоной в поселении — четко указать солдатам направление поиска. А здоровая каланча в едва не лопающейся женской одежде при ярком дневном свете слишком бросалась в глаза.
Потому выбирать двух кляч из полудохлых обитателей местных конюшен я отправилась одна. Конечно, с откормленными скакунами аристократов рабочих лошадок сравнивать глупо, но лучше уж сидеть на них в дороге, чем месить дорогущими сапогами грязь.
К тому же, в случае чего, как ни жестоко это прозвучит, пусть лучше их сожрут, чем меня.
Глава 28
Посёлок Инарта оказался довольно большим и густонаселенным — сказывалась близость к столице. Работники свеклы и кукурузы предпочитали не селиться рядом с полями, а отсыпаться под защитой надежных стен и дежурных магов, руководствуясь примерно теми же принципами выживания, что и я.
Лучше пусть сожрут урожай, чем их самих.
С другой стороны, те, что промышляли за пределами стен, на картошку и лук не позарились бы. Если только в качестве гарнира к основному блюду из мяса…
На улицах царили толкотня и хаос. О правилах дорожного движения тут и не слыхивали, и если в столице еще существовало разграничение хотя бы пешеходных и транспортных зон, то тут все зависело от личной ловкости путешественника: не увернёшься вовремя — затопчут.
Я с ностальгией вспомнила центр родного города. За исключением лошадей, практически то же самое.
Лавируя между гружеными и порожними телегами, верховыми конями и редкими прохожими, я добралась до крупного постоялого двора. Судя по протяженности пристроенных к нему конюшен, здесь могли предположительно продаваться лошади. Угадала.
Покружив у левады с предоставленными на выбор кобылами, я выбрала двух покрепче и повыносливее на вид. Нам, скорее всего, придется эти два дня до побережья гнать без продыху, а потом еще обратно. Хотелось бы обойтись без конских жертв. Зубы смотреть, вопреки поговорке, не стала. Смысл? Поведение лошади сразу видно, как и состояние копыт, суставов и вообще шкуры. Отобранные мною коняги пусть и не отличались породистостью, но на крупе явно виднелись «яблочные» отметины — признак здоровья и довольства жизнью, ну и сеном они хрустели за милую душу.
Поторговавшись вволю с хозяином кобыл — тот упёрся на своей цене, будто мать родную продавал, а мне нужно было где-то отвести душу, чтобы избавиться от стресса, так что я тоже встала намертво, предлагая половину от обозначенного, — и сойдясь на семи серебряных, в качестве сдачи я потребовала ужин. На себя и навынос.
Трактирщик, раскрасневшись от азарта и довольно поблескивая глазами, проводил меня в общий зал, лично усадил за столик и, позвав подавальщицу, приказал накормить до отвала. И с собой дать не скупясь. Похоже, все же я уплатила больше кобыльей себестоимости.
— Побольше хлеба, сушеного мяса, колбасы потверже, сыра — с собой, и овощное рагу сейчас, — выдала я заказ девице, вытиравшей руки о передник не первой свежести. Второпях мы почти не взяли еды с собой, — мешочек крупы и специи не в счет — а у меня в гостиничном номере мужик голодный сидит. И злой к тому же из-за учинённого с ним «позора». Надо задабривать.
Подавальщица отошла, поспешив на кухню, а я скучающе оглядела зал. Посетителей было еще мало — сказывалось раннее время. Обед давно миновал, а пора ужина еще не подошла. В такие моменты Неилла обычно подавала чай с булочками.
Замечтавшись, я не сразу заметила новоприбывших. А хозяин таверны засуетился вокруг них еще активнее, чем возле меня. Оно и неудивительно, поняла я, присмотревшись. Один из них — маг, остальные, похоже, военные, только прикрывают оружие плащами.
Ой.
Это как бы не за нами!
Я сжалась на лавке, опустив голову к вовремя поднесённой подавальщицей тарелке, и быстро, по-деревенски причавкивая, принялась поглощать порцию. Как никогда я была благодарна за оперативный сервис. Мешок с припасами уже лежал около меня, под рукой, кони привязаны у входа. Главное — мимо мага проскочить незамеченной.
— А много ли новых приезжих? — громогласно поинтересовался тот у трактирщика.
— Да как всегда, ваше мажество, — склонился тот чуть не до пола. — Поди половина сегодняшнего каравана дальше поедут. Вам бы на окраине поспрошать, «У опушки» или в «Пьяной подкове».
В последней как раз меня и дожидался Ладинье. Я с трудом сглотнула вставший поперёк горла кусок неопознанного овоща. Хотелось броситься на выход сломя голову, но нельзя: так только привлеку всеобщее внимание.
Степенно кивнув подавальщице, я поднялась, прихватив мешок, и, старательно, сутулясь двинулась вдоль столов.
— Оповестите земледельцев, чтобы поторапливались в посёлок. Вечером ворота закроем, — все так же громко заявил маг, и я почувствовала лопатками его тяжелый оценивающий взгляд.
Не выдержав, я все же обернулась, но на меня уже никто не смотрел. Вся четверка уткнулась в свои тарелки, но меня не оставляло ощущение, что за мной внимательно наблюдают.
Маг на мгновение поднял глаза от стола и четко выцепил меня из толпы.
