"Фантастика 2025-1". Книги 1-30 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

«Он умнее, чем я думал, — сказал Голос. — Хотя, может быть, у них сейчас просто нет выхода, и приходится либо быстро учиться, либо умирать».

Ритан не отказался от чая.

Айра, как зачарованная, смотрела, как он отхлебывал из пиалы обжигающую жидкость.

«Мы слишком разные, — сказала Айра. — Они совсем другие».

«Вы совершенно одинаковые, что степняки, что горожане или горцы, — настойчиво ответил Голос. — А различиями обычно оправдываете свое желание пнуть ближнего».

Королева Дораса ничего не ответила — ей очень хотелось ударить незримого собеседника или сказать какую-нибудь колкость, но первое было невозможно, а от второго она удержалась.

Все шло по плану — Коренмай всю ночь беседовал с Абыслаем, тот время от времени ходил к Джамухару и Текею, затем возвращался, и разговор продолжался.

Наконец от Коренмая прибежал вездесущий Усан и сказал Ритану:

— Пора!

Ритан один, без охраны и даже без кольчуги, с простой саблей пошел туда, где ждали тысячники трех туменов. О чем он с ними говорил, Айра так и не узнала — но в итоге поздним утром к шатру, где находились Абыслай, Джамухар и Текей, явились полсотни кочевников в дорогих доспехах, а между ними, выступая в роли заложника, шел Ритан.

Имур и Коренмай ждали в стороне, лица их оставались бесстрастными, руки лежали на рукоятях сабель. Айра подозревала, что они в любом случае не оставят друга и, если что, попытаются выручить его или хотя бы его тело.

В шатер вошли трое тысячников.

Там они пробыли недолго, затем вышли, приглашая еще несколько человек.

Айра, наблюдавшая за всем от своего шатра, изнывала от беспокойства и любопытства.

Через некоторое время у заложников побывали все пятьдесят богато наряженных степняков. Все они оказались в замешательстве, некоторые тихо переругивались между собой, но Айра не знала никого из них и потому не могла даже предположить, что происходит.

Ближе к вечеру к ней прибежал Усан и сообщил, что Джамухар, даже связанный, каким-то образом умудрился ранить Абыслая, а Текей умер, не сопротивляясь. Главной проблемой оказалось то, что никто из тысячников не хотел, чтобы Орда развалилась, перестала существовать, но нет и предводителей, за которыми пошла бы степь, после предательства Абыслая и смерти Джамухара и Текея.

Все склонялись к тому, чтобы попробовать созвать урултай, но на его сбор даже самые легковерные отводили не меньше месяца, а более опытные полагали, что не меньше двух.

— Что будет с Имуром, Ританом и Коренмаем? — спросила Айра.

— Скорее всего, поставят наместниками в каких-нибудь городках, — ответил легкомысленно Усан. — И заставят собирать такой налог, что люди быстро взбунтуются.

— А что сделают со мной? — продолжила спрашивать королева Дораса.

— Не знаю, — растерялся мальчишка. — Не убьют — это точно, ты мать будущего хана, а он — единственная надежда Орды.

— Достань мне кольчугу и саблю, — попросила Айра.

Она не знала еще, что собиралась сделать, но быть игрушкой в руках урултая или тысячников ей точно не хотелось.

Усана не было довольно долго — за это время успело стемнеть, вокруг шатра, в котором погибли Джамухар и Текей, встали воины, в самом шатре не прекращаясь ни на мгновение шел совет.

От усталости у Айры кружилась голова.

Надев с помощью Усана кольчугу поверх расшитого драконами халата, бывшая королева Дораса решительно взяла в руки саблю и пошла к шатру, где решалась в том числе и ее судьба.

Двое воинов, мимо которых она собиралась пройти, загородили дорогу.

Они не поднимали оружия, не угрожали ей — для них она была не воином, а женщиной, напялившей зачем-то кольчугу и взявшей в руки клинок, более опасный для нее, чем для окружающих.

Айра с силой взмахнула саблей, и благодаря наручам удар вышел легким и отточенным. На землю перед ней упали две головы, мгновением позже рухнули тела нукеров.

«Они хотели уничтожить Дорас, — сказала она про себя, надеясь, что Голос не ответит. — Это враги».

И он не проронил ни слова.

С двух сторон к ней бросились другие нукеры, но она пошла вперед, не оглядываясь.

Отодвинув полог шатра саблей, Айра вошла внутрь.

Тут было душно и жарко, именно так, как она не любила, на коврах сидели два десятка воинов в нарядных одеждах, все, кроме Ритана и Коренмая, немолодые, а то и старые.

— Во мне обретает жизнь внук хана Разужи и сын хана Дайрута, — сказала она громко. — И он не хочет, чтобы им помыкали.

— Ты — женщина, — прошипел один из воинов, поднимаясь и подходя к ней.

Однако больше он ничего сказать не успел — Айра одним ударом разрубила его на две части, у каждой из которых оказалось по глазу, по руке и ноге, а те упали в разные стороны.

От вида крови Айру чуть не вырвало, но она сдержалась.

— Будущий хан не собирается ждать, что вы решите за него, — сказала она мрачно. — Он хочет править.

Знатные воины смотрели на нее, замерев, как мыши на змею.

Айра тем временем боролась с тошнотой — она уводила взгляд все дальше от лежащего рядом тела, но краем глаз видела, что лужа крови почти достигла ее ног в мягких невысоких сапожках. Девушке очень хотелось отступить, но отступать было некуда и нельзя — это приняли бы за слабость.

— Внук Разужи говорит через меня, — заявила она. — То, что хорошо для него, хорошо и мне. То, что хорошо мне, хорошо и для него.

— И чего же он хочет? — спросил кто-то из глубины шатра.

— Он хочет воли, — ответила Айра. — Он хочет битв и крови, простора, резвого коня и чтобы вокруг были настоящие воины, а не тряпки.

Приподнялся крепкий старик с ужасным шрамом, проходившим от макушки до подбородка через пустую глазницу.

— Я не привык смотреть на своего хана через живот женщины, — сказал он с усмешкой. — Но до сегодняшнего дня я и не видел, как тупой саблей разрубают напополам человека, хотя бы и такого гнилого, как Астажа. Я верю тебе, Хан-ши.

«Хан-ши, Хан-ши, Хан-ши», — зашелестело в шатре.

Айре это слово было совершенно не знакомо, но судя по уважительному тону, каким его произносили, отказываться от присвоенного ей «титула» смысла не было.

— Я — Хан-ши, — сказала она. — А тот, кто усомнится в этом, умрет.

Ей хотелось приказать всем оставить ее с Ританом и Коренмаем, но она видела, что многие еще колеблются.

— Хан Разужа умирал — и возвращался с той стороны, — сказала она. — Хан Дайрут получал смертельные раны и жил дальше, пока не столкнулся с демонами Хаоса. Меня тоже уже убивали.

Айра протянула вперед левую руку и попробовала сделать на ладони надрез саблей. Однако одноглазый старик оказался прав — Усан принес ей тупой старый клинок, который царапал, но не резал.

Подошедший Ритан подал ей кинжал.

Айра откинула в сторону саблю, приняла оружие и сделала надрез на предплечье. Это было больно и неприятно, от вида крови ее вновь начало мутить — однако рана почти сразу затянулась.

— Мой будущий сын требует своего по праву, — сказала она.

И с удивлением увидела, как кочевники один за другим склоняют головы.

«Хан-ши, Хан-ши, Хан-ши», — шепотком пронеслось вновь по шатру.

— Оставьте меня с Ританом и Коренмаем, — потребовала она.

Тут же все вышли из шатра, остались только они втроем — и еще мертвец, разделенный надвое тупой саблей тысячник.

— Кто такая «Хан-ши»? — спросила Айра, едва полог шатра перестал дрожать.

— Это из старинной и мутной легенды, — ответил Коренмай. — Если говорить коротко, то перед самым концом света должна явиться женщина-воин, бессмертная и беременная, что принесет для степных родов много бедствий и, быть может, погубит мир. Но если она не придет, то мир погибнет точно.

— Есть сказания, в которых Хан-ши — богиня, но обычно она — просто странная безумная женщина, на которую внезапно свалилось огромное могущество, — добавил Ритан. — В нашем роду детей пугали тем, что их заберет Хан-ши. В одном сказании говорится, что когда один из трех драконов, несущих мир, умирает, она похищает в степи ребенка и превращает его в дракона, который после этого должен будет следующую вечность нести на себе нашу землю.