Едва ли один незначительный источник помех мог существенно нарушить логистику огромной армии, но моя цель заключалась не в этом. Очень скоро аномальную особь засекли; я почувствовал стремительное приближение «взгляда» Эсфера и поспешно оборвал связь.
Подконтрольный мне голем вздрогнул, а его руны приобрели золотистый налив в тот миг, когда в его тело проникло сознание архимага. Я знал, что Эсфер догадается, кто именно стоит за взломом одного из его солдат, а потому он не удержится от того, чтобы вновь встретиться со мной и обменяться парой слов. Однако сейчас меня интересовали вовсе не переговоры.
Я активировал новые руны и тем самым привёл в действие заклинание касание Хель. Моя ловушка активировались, и я принялся наблюдать за её работой взором проводника.
Душа Эсфера оказалась отличной от всех, что я видел раньше. Она будто пряталась внутри некоего эфемерного золотого кокона и скрывала свой истинный облик. И всё же, несмотря на причудливый вид, она оказалась также подвержена моей магии, как и душа Эрдема.
По крайней мере, так я подумал по началу. Руны и вправду принялись втягивать в себя золотую оболочку души Эсфера, однако затем их цепи внезапно начали дополняться новыми символами и переписываться прямо на моих глазах. В считанные мгновения моё заклинание развеялось, но руны продолжили распространяться по телу голема. Я судорожно попытался вмешаться в процесс их написания и восстановить работоспособность своей ловушки, однако попросту не успел этого сделать.
Между мной и големом возник ярко-жёлтый полупрозрачный барьер, полностью блокирующий моё чувство маны. Затем тело металлического воина начало стремительно восстанавливаться: вмятины на его торсе выгнулись обратно прямо на моих глазах, а из-под ближайших обломков вылетели различные фрагменты его ног и принялись собираться воедино. Вскоре голем сумел подняться и выпрямиться в полный рост, а затем он скрестил руки у себя за спиной и перевёл взгляд позолотевших окуляров в мою сторону. В этот же миг я стиснул зубы, почувствовав острую головную боль.
— И снова я стою пред тобой, архимаг-регент, — слова сорвались с моих уст сами по себе, будто они не принадлежали мне вовсе. — Скоро я положу конец твоей многовековой тирании.
Я поднял затуманившийся взгляд на Эсфера.
— Какой… любопытный эффект, — произнёс тот, вглядываясь куда-то в середину моей груди. — Сир Лорман, я полагаю?
Я поспешно протёр глаза и встряхнул головой. Мигрень сошла на нет почти мгновенно, однако произошедшее оставило меня в глубоком замешательстве. Я даже не почувствовал, как внутри меня что-либо изменилось, я просто внезапно потерял над собой контроль и захотел сказать то, что сказал.
— Похоже, ты окончательно заплутал в собственном разуме, не так ли? — с лёгким любопытством в голосе спросил архимаг. — Мне хорошо ведомо, каково это — пытаться ужиться с двумя разумами в одном теле. Впрочем, в отличие от тебя, мне хватило ума принять меры предосторожности.
— О чём ты?.. — спросил было я, затем нахмурился. — Ты что, объединил свой разум с Датогом?
— О, с моей стороны это было бы невероятной глупостью. Разум смертного неспособен подчинить разум бога, по крайней мере, не в результате прямого противостояния. Нет, я всего лишь отсёк фрагмент своего собственного сознания и слепил из него безропотного слугу Датога, который оказался достойным милости великого кузнеца. Даже сейчас, когда разум нашего последнего божества практически сгинул, сам он продолжает доверять моему альтер-эго, несмотря ни на что.
— Какая… интересная информация. Зачем ты мне всё это рассказываешь?
— А почему нет? За долгие века мои узы с Датогом стали настолько прочными, что даже твои боги не в состоянии их разрушить. Единственный, кто представлял для меня реальную опасность, уже допустил фатальную ошибку и теперь зализывает раны. А значит мне уже никто и ничто не угрожает.
— Так дело только в том, что тебе это ничего не стоит? — я усмешливо фыркнул, а затем покачал головой из стороны в сторону. — Нет, это вовсе не так… Я уже встречал одного человека, который рассуждал также.
— Ты сравниваешь меня с каким-то дикарём из твоего мира? Едва ли твой скудный ум способен меня понять.
— И всё же я выскажу свою теорию, — настоял я. — Ты разговариваешь со мной по той причине, что за все прошедшие века уже успел обезуметь от одиночества. Ты чувствуешь внутри себя пустоту и изнываешь от невозможности её заполнить. Ты цепляешься за связь с неподконтрольным тебе разумным существом просто для того, чтобы почувствовать себя значимым и живым.
Верно. Вот, что отличает меня от Куро, Эсфера и других социопатов, помешанных на собственном эго. Несмотря на все мои потери и лишения, я не одинок. Эсфер лишил меня очень важного человека, но не сделал одиноким. В меня верит куда больше людей, чем в него.
— Скажи, — я мрачно посмотрел на архимага исподлобья. — Каково быть единственным жителем Камирана, сохранившим свободу воли? Каково быть уникальным в своём роде предателем, чью совесть некому отпустить? Или ты надеешься, что Лорман дарует тебе прощение? Боюсь, это уже вне его сил.
— Прощение — это последнее, в чём я нуждаюсь. Я посвятил всю свою жизнь, своё тело и душу, лишь одной цели — спасению и защите моего народа. Мне не о чём сожалеть.
— Хватит прикрывать свои личные амбиции заботой о народе! Где твой народ сейчас? Кто говорит тебе слова благодарности за свершённые тобой подвиги? И, главное, кто тебя вообще просил о таком спасении? Большинство камиранцев предпочло бы умереть, чем жить так.
— Умереть они всегда успеют, — пренебрежительно заявил Эсфер. — Пока они живы, они могут сражаться. Это их долг. Долг, с которым произошёл на свет каждый камиранец.
Да уж, у архимага и вправду было кое-что общее с Куро. В особенности — бесконечная любовь к звучанию собственного голоса. Даже если в холодной логике Эсфера и скрывался хоть какой-то смысл, его слова так и сочились лицемерием. Вся эта бравада о долге — всего лишь защитный механизм, позволяющий заблудшему человеку избегать признания своих ошибок. Я могу это понять: как возможно смириться с тем фактом, что всё, что ты делал на протяжении целых веков, было не только напрасно, но и вредоносно? Куда проще обвинить в бесчисленных бедах и грехах весь окружающий нас мир, абсолютно всех, но не самого себя.
Однако я сомневался в том, что Эсфер завёл этот разговор только с целью самообмана и самоутверждения. Он слишком умён и надменен, чтобы распаляться на бессмысленный спор.
— Ты ведь тянешь время, верно? — догадался я. — Захваченное тобой тело также неспособно вести бой.
— Всё так, — архимаг не стал отпираться. — Пока мы беседуем, мои рыцари направляются сюда с целью тебя устранить.
— Твои… рыцари? Выжил кто-то помимо Ремильды?
— Почему бы тебе не задержаться и не получить ответ самостоятельно?
Предложение Эсфера даже показалось мне немного заманчивым, однако в одном он был абсолютно прав: умереть я всегда успею. Если сюда действительно направляются сразу несколько рыцарей, мне нужно немедленно отсюда убираться… О том, как мне остановить несметную армию големов, я подумаю после.
Глава 15
Падение апостола
Едва я успел покинуть улицу, как позади появились источники очень мощной энергии, отдалённо напоминающие ядра рыцарей. Издалека было трудно достаточно точно оценить их силу, однако я не настолько жаждал расстаться с жизнью, чтобы встречаться в лоб с целой группой големов-рыцарей.
Откуда они, вообще, взялись? Да ещё и в таком количестве?
Вариантов было всего два. Либо часть рыцарей оказалась спрятана и не показывалась на свет до возвращения Эсфера, либо же архимаг недавно завершил их производство. Я исключил возможно того, что всего за несколько недель Эсфер сумел создать рыцарей с нуля: уж слишком сложная у них была конструкция, а ресурсы Камирана должны иметь хоть какие-то разумные ограничения. Вполне вероятно, что новые рыцари являлись именно теми, которых мы видели внутри Солнечного собора.
