— То есть Ригольди как исчез с Керми, так и не появлялся?
— Здесь его точно не было, — твёрдо ответил Ирвин. — Но слухи ходили, видели его возле Тенеции. Но что он там делал, ума не приложу. Врали, наверное.
— Когда последний раз слышал?
— Полгода назад, один из братьев на хвосте принёс. Обычно сюда заходят, чтобы пополнить запасы воды, отдохнуть, шлюх отодрать. Мало кто здесь задерживается.
— Почему? Мне показалось, остров большой, место хорошее. Жить можно…
— Хозяин не позволяет, — Ирвин понизил голос. — Видел каменный форт на холме?
— Видел. Заинтересовался, интересная фортификация.
— Ещё бы! — ухмыльнулся хозяин «Русалки», тьфу ты, «Дочери Русалки». — Этой крепости сотни две лет. Вот Хозяин там и живет. Закон у него такой: только женщины, дети, ремесленники, бывшие слуги, ну и пираты, получившие увечья, остаются на острове. Остальные — не больше месяца, а потом должны покинуть Канталавегу.
— Ничего себе. Это кто такой дерзкий? — мне стало очень любопытно.
— Кракен, — очень тихо сказал Ирвин.
— Прости, не понял…
— Там живёт Кракен — тот самый знаменитый пират, о котором до сих пор гремит жуткая слава.
— Он же давно умер! — растерянно проговорил я. — Почти триста лет назад!
— Все так думают, пока не попадают на Канталавегу, — кисло улыбнулся Ирвин. — Но, поверь мне, Игнат. Кракен очень даже живой, хоть и выглядит не очень здорово. И он уже знает, что на его острове появились новые гости.
Примечания:
[1] Сказание о Беовульфе
[2] Уланд — Три песни. Перевод В. Жуковского
[3] Кроки — скелет карты, наскоро набросанный карандашом. План местности, наскоро сделанный путём глазомерной съемки.
Глава 2
Тайна острова
Мы засидели с Эриком Рыжебородым до полуночи; уже и таверна опустела, и работники Ирвина шустро убрали со столов грязную посуду, вымыли пол, а мы всё разговаривали, вспоминая славные денёчки на Керми, и гадали, где сейчас могут находиться одиозные фрайманы Вольной Республики. Но больше всего меня интересовало другое.
— Ирвин рассказал, что любой пиратский экипаж может оставаться здесь не больше месяца, а потом ему нужно убираться восвояси, — я выпустил дым пахитосы вверх, разглядывая почерневшие потолочные балки.
— Так и есть, — кивнул Эрик. — Я сюда пригнал «Молнию» на кренгование и починку. Только из-за этого хозяин Канталавеги разрешил нам побыть здесь подольше. На западной стороне острова есть подходящее местечко для этого, там мы полмесяца провозились, пока не привели в порядок шхуну.
— А как она у тебя оказалась? Ты же, вроде, на другом корабле ходил.
— Так мы на аксумцев налетели, — усмехнулся Эрик, прикладываясь к кружке со знаменитой ягодной настойкой Ирвина, которую он выставил нам, как дорогим гостям. — Заплутали в тумане, сбились с курса, попали в Тивермутское течение и оказались севернее Салангара. А там аксумцы резвились. Видимо, дела у них плохо шли, вот и решили со злости нас пощипать. Две карки и шхуна против «Рогатого». Зато нас было почти сто человек, спокойно по палубе пройти невозможно, чтобы не наткнуться на кого-нибудь. Ну и задумали взять на абордаж шхуну, так на ней пушки были, и одну карку. Сначала сцепились с самым опасным экипажем на шхуне, высадили десант в сорок человек, и сразу же рванули к карке. На неё запрыгнули двадцать наших парней. А третье судно несколькими залпами из пушек продырявили, там пожар возник. Сгорела к дьяволу. Но и нас пытались обстреливать. «Рогатый» тоже горел, поэтому решили брать аксумскую шхуну призом. Короче, вырезали весь экипаж и подняли свой флаг. Я взял на себя командование, с тех пор и мечусь от острова к острову на «Молнии».
По голосу Рыжебородого можно было понять, что он доволен своей жизнью, и благодарен богам за каждый прожитый день, за добычу, взятую в море. Но в глазах пирата застыло отчаяние, как будто он попал в ловушку и не может вылезти из неё, барахтаясь и выкручиваясь с хрустом в суставах. Любая моя попытка выяснить у Эрика его дальнейшие планы вызывала лишь пожимание плечами.
— Не знаю я, Игнат, где завтра буду, а ты меня о далёком будущем спрашиваешь, — опустошив стакан, он печально поглядел на кувшин, раздумывая, налить ли себе ещё или хватит. — Это же как игра в ба́рбут[1]. Нужно не только выкинуть правильную комбинацию, но и иметь смелость перевернуть игру с ног на голову. Оказывается, я трус.
— А ты спроси у моего друга Нима, — усмехнувшись, я кивнул на виконта. Тот натянул шляпу на нос, привалился к стене со сложенными на груди руками и дремал. Сказывалась утомительная прогулка по острову. — Он научит тебя кричать «ва́ри»[2] в нужный момент.
— Интересный ты человек, Игнат, — покачал головой Эрик, глядя на клюющего носом Агосто, за целый день утомившегося в прогулке по острову, и налил себе стакан вина. — В твоих друзьях виконты, бывшие военные офицеры, головорезы, наёмники. Сижу и думаю: а кто же ты на самом деле?
Леон и Михель с ухмылками переглянулись и тоже потянулись к кувшину.
— Хочешь быть в моей команде? — напрямую спросил я, сбивая пепел в пустую кружку. Сорить на чистый пол не хотелось. Ирвин мог обидеться. — Мне нужны опытные шкиперы с экипажами. Только не этот сброд, вроде Ленивца. Если есть желание, присоединяйся.
— Значит, ты отошёл от корсарских дел, — как будто подтверждая свои мысли, кивнул Эрик. — И кто ты сейчас?
— Я же говорил: кондотьер, землевладелец, а в будущем хочу построить мощный торговый флот, который будет ходить по всем морям, — поглядев на Рыжебородого, заметил в его глазах интерес, а не безнадёжность, которую видел несколько минут назад. — Или лучше сдохнуть под чёрным парусом, так и не познав нормальной жизни? Сколько братьев после исхода с Керми осталось? Пять сотен или тысяча? Явно, не больше. Фрайманы — люди умные. Они найдут себе пристанище, с таким-то золотом, что увезли с собой. А остальные сдохнут в нищете.
— Правильные слова ты говоришь, Игнат, — вздохнул Эрик. — Вижу, у тебя дела в гору идут. Да только у каждого из нас за плечами преступления против Короны. Стоит появиться в Дарсии — враз на виселицу потащат. Думаешь, на моей «Молнии» одни праведники? Да и я душегуб знатный.
— Найди людей, которым доверяешь, поговори с ними о моём предложении, — сказал я, нисколько не тронутый печалью Рыжебородого. — Хорошо, если они знают морское дело, как свои пять пальцев. И тогда я прикрою вас от правосудия. Только учти, мне не нужны маньяки, которые режут глотки направо-налево.
— Надо подумать, — Эрик запрокинул голову и в несколько глотков осушил стакан. — Ты сколько времени здесь будешь стоять?
— Мне нужно узнать, куда исчез Паскаль, чтобы забрать то, что оставлял ему на сохранение. Пока не расспрошу все экипажи, стоящие в порту, с места не сдвинусь.
— Боюсь, Паскаля ты не найдёшь, — усмехнулся Эрик. — Кто-то прознал, что ты доверил ему свою добычу, и за ним стали охотиться. При таких раскладах шанс выжить очень низкий.
Хреново. Эта новость меня слегка огорчила, но не настолько, чтобы рвать на голове волосы. В конце концов, богатств рода Толессо хватит не только моим детям, но и внукам, если только они не станут транжирить их. Но этого я не допущу.
— Но ты не уверен, что Паскаль погиб?
— Не уверен. В этих морях никто никому не верит, только глазам своим.
— Хорошо, тогда посоветуй, где его искать.
— Да откуда же я знаю? — изумился Эрик. — Чёрные Острова, Кататуна, Тенеция — вариантов, конечно, не так уж и много, но ты потратишь уйму времени, пока обойдёшь все эти закоулки. Вполне допускаю, что бедолага Паскаль сейчас торчит на каком-нибудь островке с кучей золота — своего и твоего — и прячется от своих братьев
— Значит, не судьба, — я развёл руками, не желая больше разговаривать на эту тему, скользкую и опасную. Пусть Рыжая Борода и путный мужик, но за то время, что прошло после разгрома Вольного Братства, он мог измениться, и не в лучшую сторону. — А ты подумай над моим предложением. Решишься — я буду ждать тебя в Акаписе.
