Парень все еще слегка нервничает, но гораздо меньше, чем обычно граждане при внезапном визите полиции — зомбирование дает о себе знать.
— Все же хорошо? Мне ничего не будет? — спрашивает он, провожая меня в прихожую.
Бросаю через плечо:
— Да кому ты нужен, герой-любовник. Но вообще быть альфонсом — зашквар. Найди себе нормальную работу.
Во дворе сажусь на скамейку и припоминаю, что еще нужно сегодня сделать. Вообще собирался заехать в офис, но нет никаких сил дрючить, то есть, я хотел сказать, вдохновлять на трудовые подвиги толпу благодушных хихикающих идиотов, в которую превратились мои сотрудники. Либо проблема решится в целом, либо… либо мой бизнес все равно уже не спасти — как и многое другое. Тогда заберу из этого дурдома Юльку… и, может, Натаху еще, если получится. Обоснуюсь с семьей в другом месте, как заработать на жизнь — придумаю. А эти все… да пускай себе живут счастливо до самой смерти. Слюни они не пускают, под себя не ходят, а что работают тяп-ляп — так это вообще с людьми бывает, что ж теперь. Детей только жалко. Каково мне будет каждый раз думать, что я остался единственным сохранившим рассудок взрослым в городе ошалевших от счастья идиотов — и ничего не сделал…
Пишу только Даше — интересуюсь, как здоровье. Оказывается, все в порядке, из больницы ее выписали, завтра уже на работу выходит.
Набираю Юльку, спрашиваю:
— Как там у вас обстановочка?
— Хорошечно! Пуся с Кисей вместе ужин готовили, а теперь телевизир смотрят! — Голос ехидный, но веселый. — Серьезно, я даже рада за маму. Никогда ее такой счастливой не видела.
— Ясно-понятно… Сама-то как?
— Слу-ушай, я тут чего узнала… ЕГЭ если в сентябре пересдать, то есть шанс поступить еще. В прошлом году на некоторые специальности зачисляли осенью. Ну и вообще, больше попыток — это не меньше…
Умничка какая — сама все выяснила. Хреново, что и Натахе, и мне сейчас не до Юльки с ее ЕГЭ. Но, может быть, это и сработало? Племяшка допетрила, что взрослые не собираются до старости водить ее за ручку, и взялась за ум сама?
— Отлично! Давай репетиторов тебе найдем?
— Да я нашла уже. По удаленке, московских. Дорого, конечно…
— Не проблема. Скинь их счета, оплачу.
— Пуся уже оплатил, Валера в смысле. А со следующего месяца я и сама смогу, хотя бы часть. Я в кофейню в нашем доме официанткой устроилась в утреннюю смену.
— Ну не знаю, Юль… Не слишком большая нагрузка сразу — и учеба, и работа?
Раньше, если по чесноку, Юля особо не тяготела ни к тому, ни к другому.
— Двигаться тоже надо! А тут фитнес, за который мне же еще и платят.
— Молодчина! Так держать!
Нельзя не порадоваться за племяшку, конечно… и все-таки с осторожностью надо относиться к таким вот начинаниям «с понедельника». Юлька и прежде не раз торжественно заявляла, что намерена плотно заняться учебой, работой, здоровым образом жизни — и больше чем на неделю ее никогда не хватало. Но напоминать об этом сейчас было бы подло.
— Саня, может, тебе помощь какая-то нужна?
— В смысле «помощь»?
— Ну, насчет того, какая хрень происходит… со взрослыми. У нас чатик есть — «бездарности». Для таких, как я, кто опоздал родиться за шестнадцать лет до Одарения. Так там все почти пишут, что с одаренными что-то не то. Они… как зомби. И все любой ценой хотят оставаться в городе. У девчонки одной родаки путевку сдали, на которую год копили — за нее уже даже деньги не вернулись, прикинь; сказали, что решили отпуск дома провести, и все тут. А ты нормальный вроде…
Вздыхаю:
— Да, ты права, Юляша. Что-то странное творится. Напиши в чат, чтобы берегли себя.
— Так может, тебе как-то помочь?
Дети-тимуровцы? Учитывая, что за этим всем, скорее всего, стоит Кукловод… Что он сделал с Олегом — взрослым, казалось бы, мужиком? Нет, лучше обойтись без привлечения подростков.
— Не волнуйся, Юляша, я справлюсь. Давай, держись там.
Раз обещал — должен справиться. Хотя время уже позднее для визитов, десятый час. В моем списке еще много фамилий, а потом надо посмотреть, что там отобрали за сегодня полицейские аналитики… Они стараются как могут, но большой веры им нет. А я с утра на ногах и не жрал толком весь день. Может, заехать куда-нибудь поужинать и домой?
Следующая фамилия в списке — женская. 34 года, двое детей, безработная, симка не зарегистрирована, карта подолгу не используется, Дар — игра на музыкальном инструменте… на саксофоне. Стоп, а не та ли это артистка, которая выступала на Катиной свадьбе, где все и началось? Леди Сакс, вроде бы. Скорее всего, ей платят за услуги наличностью, так что в части про карту ничего странного нет. С симкой наверняка тоже есть какое-то простое объяснение. А действие ее Дара я наблюдал своими глазами — до сих пор помню завороженные лица слушателей — так что стоит считать его подтвержденным. Можно смело оставить дамочку на завтра или вовсе вычеркивать из моего списка — пускай ее опера прорабатывают, проверить алиби они и в нынешнем состоянии способны.
И все-таки… Она была на той самой свадьбе. Наверняка обычное совпадение — но как будто имеющее отношение ко мне. Поговорю-ка с этой леди Сакс сам. Причем сегодня. У всех в городе гормоны счастья вырабатываются на халяву, а мне, чтобы их получить, нужно ощущение законченного дела.
* * *
— Действительно, мне обычно платят наличностью, — леди Сакс, она же Настя, сидит на кухонном стуле, вытянув длинные гладкие ноги. — Я бы и рада заплатить налоги и спать спокойно, но ведь у всех есть… серая касса, понимаете?
— Понимаю, конечно, я ведь и сам бизнесмен!
Черт, неужели я тоже наконец отупел? В дверях же сказал, что из полиции… Впрочем, Настя не обратила внимания. В каком-то смысле теперь работать с людьми стало легко, удобно…
Настя убедила меня выпить чаю с бутербродами — если честно, не то чтобы ей пришлось долго уговаривать. Я вымотался и оголодал за день. На кухне у Насти хаос, но уютный. В сковородке что-то шкворчит, предвещая вкусный ужин для всей семьи. В прихожей — не только детские вещи, но и мужское пальто. Естественно, что такая женщина не останется одна. Бывают красивые женщины, бывают интересные, а Настя — и то и другое сразу. Странно, что на свадьбе я не обратил на это внимания — из-за сценического грима, наверное.
— Телефон у меня раньше был на мой паспорт, как положено, — продолжает рассказывать Настя. — А потом после одного выступления псих какой-то стал названивать. Я его блокировала, так он с других номеров… И фамилию мою узнал. Я психанула, ту симку выкинула и новую купила, уже оформленную на кого-то. Замучилась во всех соцсетях перерегистрироваться… Это не совсем законно, да? Но очень уж страшно было, я одна тогда жила, без Вити. А у меня дети…
— Ничего страшного, все так делают. Настя, а можете подтвердить, что были в городе последние три месяца? Например, есть у вас фотографии в телефоне?
— Да, чего-чего, а этого добра навалом! Смотрите…
На многих фотографиях Настя не такая, как сейчас. Там она выглядит старше своих лет — нервная, печальная, напряженная… И только на последних кадрах смеется, обнимая детей и застенчиво улыбающегося мужчину. На секунду становится жаль, что если я найду виновника торжества и заставлю его прекратить воздействие, Настя вернется в прежнее безрадостное состояние… Впрочем, сначала надо его разыскать, а тут пока никакого просвета. Я опросил уже десятки, опера — сотни подозреваемых, но все смогли внятно доказать, что на месяц никуда не пропадали.
Настю тоже можно вычеркивать из потенциальных виновников торжества, но я еще не дожевал вкуснейший бутерброд с маслом и сыром, потому спрашиваю:
— Если не секрет, почему вы с Даром к музыке выступаете на корпоративах и свадьбах? Разве за вас не должны драться профессиональные оркестры и прочие филармонии?
— Х-ха, драться! Знали бы вы, какая в творческой среде конкуренция! Даже среди одаренных, ведь тут профессиональные Дары почти у всех… А потом, в филармониях платят копейки, а я тогда все время волновалась о детях и стремилась, кажется, заработать все деньги мира.
