Пират - Большаков Валерий Петрович

Женихи тут же оживились. Комендант крепости, сьер д’Артиньи, подал руку первой из девиц, довольно миловидной брюнетке, о которой сопровождавшие «ценный груз» монахини были единого мнения: «Развращённая молодая девица!»

Держа брюнетку за руку, комендант вывел её в центр площади и громогласно объявил:

— Мадмуазель Луиза Роше!

— Двести песо! — заорали из толпы, голося и перебивая друг друга. — Пятьсот! Тысячу даю! А я — полторы!

Луиза досталась Жану де Сувимбалю, бравому флибустьеру.

Гордый своею покупкой, Жан принёс торжественную клятву «перед лицом своих товарищей»:

— Я беру тебя, не зная и не желая знать, кто ты! Я не хочу требовать от тебя отчета о твоем поведении в прошлом, когда ты была вольна жить дурно или хорошо в соответствии со своими желаниями, дабы не иметь оснований стыдиться чего бы то ни было, в чем ты провинилась, когда не принадлежала мне. Дай мне лишь клятву впредь быть верной. Я оправдываю твое прошлое!

Шлёпнув ладонью по мушкету, пират вскинул оружие над собою:

— Он отомстит тебе в случае измены! Если ты окажешься неверной, его прицел, несомненно, будет верным!

Правду сказать, Луиза не испугалась ни вот на столечко. Важничая, она взяла своего суженого под руку, и оба молодожёна прошествовали к местному кюре.

Олег, наблюдая ажиотаж и суету, царившие на площади, сперва ухмыльнулся, а после загрустил.

Два года он не видел своих, скитаясь по чужим векам.

Короткая «побывка» — и он снова в прошлом…

Всё, когда он вернётся, то будет держаться подальше от всех этих машин времени! Алёнку с Натахой в охапку — и подальше от друзей, от «эмвэшек», от всего!

Куда-нибудь в Новую Зеландию, да хоть в Антарктиду!

Вот только когда же он вернётся? И вернётся ли вообще?

Кыш-кыш, негатив, но в самом-то деле — разве вариант «невозвращенец» так ли уж трудно представить?

В прошлый-то раз с ними был Акимов, светило хронодинамики. Витькина «заслуга» была в том, что они попали в 1627-й, но именно благодаря ему они выкарабкались из пропасти времён, и тут уж кавычки неуместны.

Вот только «капитан Драй» не способен на научные подвиги.

На абордаж — пожалуйста! Это — его.

И на кого тогда надеяться?

На друзей, оставшихся в «домашнем времени»?

Больше не на кого, а по силам ли им вытащить «попаданца»? Четыреста лет — это вам не сотни миль, пешком не одолеешь…

Испытав прилив раздражения, Сухов отвернулся от взбудораженной толпы мужиков, стоявших в очереди за женщинами.

— «Дефицит завезли…» — пробурчал он про себя.

Но смешно не стало, скорей уж тошно…

— Капитан! — разобрал Олег голос Ташкаля.

Индеец приближался, шагая рядом с Томасом Кларком, контрабандистом с Ямайки.

Его прыткое судёнышко с игривым названием «Бетти» постоянно шмыгало вдоль берегов Испанского Мэйна, предлагая оптом и в розницу ширпотреб из Англии или Голландии.

Местные-то колонисты права не имели покупать товар, произведённый не в Севилье или Кадисе.

Обречённые отовариваться исключительно у испанских купцов, они роптали, ибо у «отечественного производителя» всё было дорого и скверного качества.

А тут им Кларк с импортными тряпками!

Вроде и работёнка была у Тома не такая нервная, как у флибустьеров, но это только казалось: догонят испанцы легкокрылую «Бетти» — живо вздёрнут капитана.

А ты не нарушай монополию!

Завидя Олега, Томас заулыбался и отступил в сторону, пропуская третьего из компании — чернявого мужчину, уже в годах, и явного кабальеро.

— Вот, это сеньор Педро, — сказал он, глотая окончания. — Сам ко мне напросился, когда я в Пуэрто-дель-Принсипе заходил. Вернее, в Санта-Марию, есть там такая укромная, хе-хе, бухточка. [19] Он капитана Драя ищет! Это ж ты?

— Ну я, — нахмурился Сухов. — Правда, я на Тортуге совсем недавно…

Тут сам Педро вступил в разговор.

— Меня просили передать письмо, — торопливо проговорил он на корявом французском, — Олего Драю, московиту и капитану галиота «Ундина».

— Тогда вы по адресу, — согласился Олег.

— И описали мне вас похоже, — оживлённо болтал сеньор Педро, шаря в дорожном мешке. — Вот!

Он протянул Сухову большой конверт из плотной вощёной бумаги.

— Ну всё, — раскланялся посыльный. — Прощайте, господа! Рад был знакомству!

Испанец удалился вместе с Кларком, и Олегу не осталось ничего, кроме как вскрыть конверт и достать письмо.

И вздрогнуть, зачитав строки, выведенные красивым почерком на хорошем французском:

Олег медленно сложил письмо.

— «Всё чудесатее и чудесатее…» — медленно проговорил он. — Ч-чёрт… Что же я про адрес отправителя не спросил у этого дона Педро!

Память тут же выдала «дополнение»: «…из страны, где много-много диких обезьян!»

— Вот же ж придурок… — вздохнул Сухов, ругая себя. — И где теперь искать эту донну Флору?

— Может она быть из Эль-Пуэрто-дель-Принсипе? — предположил Ташкаль.

— Всё может статься… Вот что, краснокожий брат мой, беги бегом и найди этого дона Педро! Спроси у него, где живёт донна Флора! Пусть скажет хотя бы, где ему передали письмо!

— Моя понимать! — кивнул апач, и почесал на поиски.

Увы, часовая беготня ничего не дала — быстроходная «Бетти» уже успела покинуть бухту Кайон, чтобы пропасть за горизонтом, унося с собою посыльного донны Флоры и её тайну.

Ташкаль аж с лица спал, так забегался, и выражал сущее огорчение.

— Пустяки, — утешил его Олег, — дело житейское. Пошли лучше побродим.

И они пошли. Надо полагать, на Тортуге появиться удастся не скоро, а все местные достопримечательности ещё не рассмотрены. Да и думается хорошо, когда шагаешь, а подумать Сухову было над чем.