— Вот это да… — пробормотал Никодим, оглядывая хаос, царящий в зале. — Кажется, архангелы были не самыми аккуратными учеными.
— Детали должны быть где-то здесь, — сказал Айтун, доставая из рюкзака схему. — Нам нужно найти все необходимые детали и собрать его.
Он внимательно изучил схему.
— Так, — сказал он. — Нам нужны… транзистор времени, стабилизатор потока, конденсатор флуктуаций и…
— Стоп, профессор, — прервал его Никодим. — Говори по-нормальному. Я хоть и ученый, но не понимаю этих научных терминов.
— Хорошо, — ответил Айтун. — Нам нужны… штуковина, которая двигает время, штуковина, которая делает время стабильным, штуковина, которая сглаживает временные колебания, и… искусственный хвост?
— Дайте карту — Никодим посмотрел — да. действительно. Искусственный хвост. Оруже капитанов архангелов. Ладно, я понял, — сказал Никодим. — Просто скажи мне, что искать. И где это может быть.
Айтун показал на схеме.
— Транзистор времени должен быть в том углу, — сказал он, указывая на заваленный обломками стол. — Стабилизатор потока — вон там, на полке. Конденсатор флуктуаций — в ящике под столом.
— Отлично, — сказал Никодим. — Тогда за работу. И не забудь про пайку. Нам понадобится много электродов, чтобы собрать эту штуковину.
Они принялись за поиски, копаясь в обломках, переворачивая ящики и изучая схемы. Работа была трудной и утомительной, но сатир и анунак не сдавались.
— Нашел! — вдруг воскликнул Айтун, вытаскивая из-под завалов блестящий предмет. — Это транзистор времени!
— Отлично! — обрадовался Никодим. — Теперь осталось найти остальные штуковины.
Вскоре они продолжили поиски, с надеждой на то, что вылов поггов все еще возможно собрать. И что они смогут остановить чудинов и демонов от изменения прошлого. А если не смогут… что ж, тогда у них всегда есть ром. Он, как известно, помогает пережить любые катастрофы.
Банан или нет
Второй уровень катакомб под миром змей в Барбаке был пропитан сыростью и древним волшебством. Факелы, прикрепленные к каменным стенам, бросали зловещие тени на лица четырех демонических владык, собравшихся на совет. Воздух был тяжелым от напряжения и едкого запаха серы. Три из четырех кресел были пусты, лишь отблески углей в жаровнях напоминали о недавнем присутствии хозяев.
Единственным, кто остался, был Господин — Ксарак’Тул — создание, чья анатомия, казалось, бросала вызов самому понятию «лицо». Вместо него из капюшона его мантии вырывались клубящиеся щупальца, оканчивающиеся острыми когтями и светящимися синими присосками. В мрачном свете эти щупальца напоминали змей, танцующих безумный танец.
Перед ним, на резном столе из окаменевшей древесины, лежала карта страны Барбак, испещренная символами и знаками, известными только демонам. Возле нее, в замысловатом хрустальном кувшине, булькала темная жидкость, издавая тихий шипящий звук.
— Итак, мои дорогие друзья… вернее, мои бывшие друзья,” — прошипел Ксарак’Тул, и его щупальца нервно задергались. Три кресла остались пустыми. Эльфийские подхалимы! Предали нас ради горстки звездной пыли и обещания вечной молодости!
Он фыркнул, и один из его щупалец выстрелило в ближайший факел, погасив его с мокрым хлопком. Господин негодовал. Тишина, воцарившаяся после этого жеста, была оглушительной. Наконец, Ксарак’Тул продолжил, его голос был искаженным эхом, словно доносился из самой бездны:
— Они ушли, сбежали, поджав хвосты. Но я… я останусь. Не стану рабом, как князь, который сейчас лебезит перед сырной девчонкой.
В склепе раздался тихий скрежет — это слуга Ксарак’Тула, маленькая горгулья, вытачивала когтями символ на каменном полу.
— Останетесь? Господин, не кажется ли вам, что ваша… эмм… настойчивость граничит с безумием? — произнес голос из тени. — Это говорил явно не слуга.
Из темного угла склепа выступила фигура, одетая в броню, покрытую рунами. Это был Громад — правая рука Ксарак’Тула, преданный и невероятно циничный демон-воин. Он доложил о происшествии с князем и о том, что черная дочь сбежала. Лицо демона скрывала маска в виде волчьей морды, но по голосу было ясно, что он не разделяет энтузиазма своего повелителя.
— Безумие? Громад, ты забываешь, с кем разговариваешь! Безумие — это уйти, когда цель так близка! — прорычал Ксарак’Тул. — Черная дочь… она станет ключом к величайшей силе, которую когда-либо видел этот мир! И я не уйду, пока она не будет моей! Порталы, острова, волшебство! Я стану как Презирот!
Громад вздохнул, и маска на его лице, казалось, стала еще более угрюмой.
— Презироту помогали… Господин, с вашего позволения, напомню вам, что мы ищем эту самую Черную дочь уже… сколько? Десятилетия? И как? И все, что мы нашли — это кучка сумасшедших пророков и несколько невинных рабов, перепачканных чернилами. Эта эльфийка, неужели она так важна? Она просто дочь местных ангелоидов. В ней нет ничего..
Ксарак’Тул взмахнул одним из своих щупалец, обрывая Громада на полуслове.
— Не смей говорить так! Пророчества точны! Она существует, я чувствую это! Она где-то здесь, в Барбаке, ждет своего часа! Её мать обещала! Я так просто не сдамся. Айрен держит слово.
— Ага, ждет, пока мы ее найдем. И пока мы ее ищем, нас будут преследовать эльфы, высмеивать змеи, а местные жители будут забрасывать гнилыми помидорами. Ну, хорошо, может, не помидорами, в Барбаке с помидорами туго, но суть вы поняли! — парировал Громад.
Ксарак’Тул издал шипящий звук, похожий на лопнувший пузырь.
— Ты совсем разучился проявлять уважение, Громад! Может, мне стоит заменить тебя на кого-нибудь… более послушного? Например, на ту говорящую плесень, которую мы нашли на болотах?
— О, нет-нет, Господин, не стоит! — поспешно ответил Громад. — Говорящая плесень… она немного… сыровата для такой ответственной работы. Да и потом, кто будет отпускать язвительные комментарии в ваш адрес? Это ведь поднимает вам настроение, признайтесь! — Все же Громмад был преданным.
Ксарак’Тул замер на мгновение, словно обдумывая слова Громада. Затем из его капюшона вырвался тихий, хриплый смех.
— Ладно, ладно, ты прав, Громад. Твоя наглость… она как глоток свежего воздуха среди гнилостного. Но я все равно остаюсь. И мы найдем Черную дочь. Мы перевернем Барбак вверх дном, выкопаем каждый камень, допросим каждую змею! И когда она будет у меня, эльфы пожалеют о своем требовании, а змеи будут ползать у моих ног!
Он поднял кувшин с темной жидкостью и сделал глоток. Затем обвел взглядом пустые кресла.
— И мои бывшие союзники… они поймут, какую ошибку совершили. Они поймут, что значит отвернуться от Ксарак’Тула, Повелителя Бездны, Властителя Щупалец, Идолища… и будущего обладателя Черной дочери!
Он снова фыркнул, и на этот раз один из его щупалец поджег карту Барбака. Громад вздохнул и достал из-под брони ведро с водой.
— Господин, может, все-таки стоит сначала закончить планирование, прежде чем… поджигать территорию? — проворчал он, заливая пламя.
Ксарак’Тул проигнорировал его и посмотрел на своего слугу-горгулью.
— Ах, да, Фиггл! Ты ведь закончил вытачивать новый символ? — спросил он.
Маленькая горгулья кивнула и указала на каменный пол. Там, рядом со старым символом, выточенным Громадом, был вырезан новый — странная карикатура на Черную дочь, держащую в руках… банан.
Ксарак’Тул посмотрел на рисунок, нахмурился (если у него вообще были мышцы для этого) и спросил:
— Фиггл, это… банан? Не слишком ли много чести?
Фиггл пожал плечами.
— Ну, Господин, я подумал… может, ей просто нравится банан? Может, это ее… слабость? Так мы ее и заманим!
Громад закатил глаза.
— Гениально, Фиггл. Гениально. Черная дочь, Хозяйка Порталов, падет жертвой банановой приманки. Вот это я понимаю, тактика! Онги даже не знают, что это. Девчонка..
Ксарак’Тул замолчал, размышляя. Затем на его щупальцах заиграли синие огоньки.
— Знаешь, Громад… в этом что-то есть. Все гениальное — просто. Может быть, Фиггл прав. Может быть… мы должны рассказать ей.
