— Седой волос попался, — Оля чуть виновато улыбается. — Я выдернула, теперь других долго не будет. Примета такая.
— Ты без пяти минут врач, а веришь в приметы…
Рановато я начинаю седеть, мне всего-то тридцатник. С другой стороны, отец в тридцать пять был уже наполовину седым.
Пищит телефон — пицца доставлена. Спускаемся с Федей к подъезду — роботы не умеют ходить по лестницам, хоть в чем-то люди их еще превосходят… Пока я через приложение открываю крышку, Федя снимает рилс с симпатичным глазастеньким роботом. Меня его манера из любой ерунды клепать короткие видео слегка раздражает, но что поделать — такой теперь у деток принят способ коммуникации.
Дома Федя нетерпеливо открывает коробку с пиццей и тут же разочарованно стонет: вся поверхность усеяна мелко нарезанными грибами. Чертыхаюсь про себя. Самое обидное — пахнет аппетитно, и я-то любые грибы уважаю, даже незамысловатые шампиньоны. Уже бывало, что доставки путали блюда, и я ленился устраивать скандал, поедал что приносили — хорошо быть всеядной тварью. Но не жрать же горячую пиццу под голодным взглядом ребенка — тем более что он не капризничает, у него в самом деле аллергия.
— Давай быстренько картошки пожарю и салатик настругаю, — предлагает Оля.
— Нет, уж, настроились на пиццу — будем есть пиццу! Все равно ведь уплочено…
Звоню в пиццерию, строгим голосом называю адрес и спрашиваю:
— Почему нам привезли пиццу с грибами? Мы заказывали со всем, кроме грибов.
— Сейчас уточню, одну минуточку, — суетится девушка-оператор. — Так, вам доставлена мясная пицца с дополнительными курицей, свининой и беконом.
Да что за нафиг, вот же коекакеры хреновы… Ну перепутали заказы, с кем не бывает — так признали бы ошибку и исправили, я был бы не в претензии. Нет, надо обязательно упереться рогом… Может, зря я так сурово обошелся с той теткой, которая сверхдаром наводила железный порядок? Что такого уж плохого в порядке?
— Девушка, ну зачем вы мне врете? — не считаю нужным скрывать раздражение в голосе. — Я могу отличить грибы от свинины и прочего. И грибная пицца стоит гораздо дешевле, чем мясная!
— Но мы доставили ровно то, что в вашем заказе! — девушка под моим напором совершенно теряется. — Мясная пицца с тремя дополнениями! И компоненты все списаны, у нас с этим строго!
Оголодавший Федька уже отщипывает втихаря кусочек от корочки, где нет начинки. Нет, ну каковы рукожопы, мы не так уж часто ребенка пиццей балуем — и на тебе!
— Честно-честно мы вам сделали мясную! — девушка в телефонной трубке уже чуть не плачет. — Могу менеджера позвать, но он то же самое скажет!
А что если… это не в пиццерии напутали? Если это вообще не ошибка, а…
Резко подскакиваю к Федьке, хватаю его за запястье — пацан вскрикивает от неожиданности — и вырываю из пальцев кусок теста:
— Ты ее не ел? Не попробовал? Ко рту не успел поднести?
Ошарашенный Федька мотает головой. Кричу Оле:
— Вымой ему руки с мылом, со спиртом, не знаю — с кислотой! Потом уведи в комнату и оставайтесь там оба!
Сбрасываю все еще висящий звонок в пиццерию и набираю Леху:
— Отправь на токсикологическую экспертизу одну штуку… Максимальная срочность, то есть вот прямо сейчас… А то случилось, что похоже на попытку отравления. И ладно бы меня — моей семьи тоже… Жду бригаду, или кто там у вас выезжает в таких случаях.
Нажимаю отбой и не свожу пристального взгляда с уже остывшей пиццы.
Может, конечно, тут просто банальная путаница с заказом… Леха меня тогда весь следующий год подкалывать будет, Медичи каким-нибудь обзывать или Борджиа, на что уж у него образования хватит. Но лучше пускай я сколько угодно прослыву параноиком, чем моя семья попадет под удар.
* * *
Едва Леха входит в свой кабинет, где я жду третий час, по лицу его становится ясно-понятно, что шуток не будет. Друг почти так же бледен, как распечатка в его руках, с которой он читает:
— Грибочки в вашей пицце — аманита филладеос. Проще говоря — бледная поганка. Самый ядовитый гриб из всех, известных человечеству. Хотя растет в средней полосе в любом лесу, даже в городских парках. Нормальные грибы только сверху были. В пиццерии идет обыск, сотрудников всех допрашивают…
Хмуро киваю:
— Дельно. Но зуб даю — они не при делах. Подбить повара принести на кухню смертельный яд… Зачем, когда можно проще? Траекторию робота отследили?
— В процессе. Но он по Кирова шел, а там слепая зона камер — метров двести. Сейчас водил трясем, которые мимо проезжали — вдруг у кого авторегистратор что-нибудь зацепил. В приложухе, которая этим всем хозяйством управляет, наши компьютерщики копаются. Смотрят, откуда этого робота сраного открывали.
— Этот софт любой хакер за полчаса вскроет, даже, наверно, Дар для этого без надобности. Слушай, Лех, это все, конечно, ваша работа… Вот только найдете вы лишь очередную тупую марионетку, которая получила задание через анонимный мессенджер и аванс в криптовалюте. Сейчас важнее другое. Семью мою вывези в безопасное место. Чтобы никто не знал, куда конкретно. Даже ты. Даже я. Есть же в системе МВД убежища какие-нибудь, для свидетелей или как это у вас там?
Леха коротко кивает:
— Понял тебя. Сделаю.
— Прямо сейчас.
— Да. Прямо сейчас.
Леха разворачивается на месте и выходит, оставив на столе лист с экспертизой. Понимаю, что не испытываю сейчас ни гнева, ни страха, ни ярости — одну только холодную готовность действовать. Эмоции остались в прошлом, до того, как враг — все еще неведомый? — переступил черту. Раньше было по-другому — я мог убить, меня могли убить… обычные адреналиновые мужские игры. Но теперь под ударом оказалась моя семья, и это меняет все. Теперь я возьму ситуацию в свои руки, и плевать, кто как отреагирует.
Снова звонит телефон — Юрий Сергеевич. Уже четыре пропущенных вызова от него. Принимаю звонок, но говорю сам:
— Я знаю все, что вы мне сейчас скажете. Вам ужасно жаль и бла-бла-бла, но поделать вы ничего не можете, подозреваемые — люди серьезные, у вас связаны руки, прямых доказательств нет, одни подозрения и домыслы.
— Саша, зачем ты так…
— Давайте всю эту риторику пропустим… мой сын сказал бы — скипанем. Это уже третье покушение на меня, и вы ничего не сделали, чтобы его предотвратить. Я ставлю вас перед фактом: дальше действовать буду я. Остановить меня вы можете только одним способом — сделав за нашего врага его работу. Сэкономить ему крипту, а то что он тратится, в самом-то деле.
— Саша, я понимаю, что ты на нервах, но давай…
— Я не на нервах. Наоборот, никогда не был настолько спокоен. Мне терять теперь нечего, понимаете? Даже наоборот: если меня убьют, неважно кто, мои близкие окажутся в безопасности. Вам попросту нечем теперь на меня давить.
— Ты если и утонешь — тебя только против воды искать, — трубка разражается тяжелым вздохом. — И как же ты, Саша, намерен действовать?
— Узнаете.
Жму отбой. Потом на этом же телефоне — к черту одноразовые симки — набираю короткий номер «1917». Алия принимает вызов на первом гудке:
— Саня, привет!
По голосу этой стервы, как всегда, ничего не понятно, но я не собираюсь больше играть в шарады:
— Алия, я готов достать информацию, которая нужна для твоего проекта. Но мне надо убедиться, что ты играешь если не на моей стороне, то хотя бы не за врага.
— Да-да, я же говорила — проверяй любым способом, какой сам придумаешь. Никаких проблем, Саня!
— Действовать будем так. Есть у меня один… знакомый с Даром, который может работать так же, как мой старый. Я отвезу тебя к нему. Он задаст тебе вопрос. Ты ответишь.
— Все что хочешь, Саня! Лишь бы ты был спокоен. Когда-где встречаемся?
* * *
— Мы что, здесь будем ждать твоего таинственного приятеля?
Алия морщит нос и оглядывает ржавые гаражи, мимо которых мы едем. Я выбрал этот район из-за того, что в нем нет ни одной камеры — даже электричество уже несколько лет вырублено, бомжи посдавали проводку на цветмет. Чувствую себя слегка неуютно, когда эта женщина сидит на пассажирском сидении моего фордика — словно запустил огнедышащего дракона в собственную гостиную. Хотя выглядит Алия, как всегда, совершенно обыденно: джинсики, блузка, небрежно сколотые вьющиеся волосы, ноль косметики на подвижном лице.
