Ещё в 1884 году Польша получила клочок территории Триполитании, в качестве компенсации усилий, затраченных польской Экспедицией на Мадагаскаре. Сначала великий князь не понимал отца, надавившего на Рим. Подумаешь, возмечтали поляки о колониях и великих барышах. Но так ведь не сумели паны обустроиться ни в Калифорнии, ни на Мадагаскаре, всё искали народ, достаточно цивилизованный, дабы его покорить и «пенки снимать», ничего не делая, ровно британцы в шлемах пробковых в креслах посиживая.
Но англичане трудяги каких поискать, а шляхта к кропотливой планомерной работе не приспособлена. Порыв, натиск, вот их стихия. На этом и сошлись ляхи с французами, которые даже в армейский устав ввели понятие «порыв»…
Союзники теперь Париж и Варшава, — не разлей вода. Польская военно-морская база в Средиземном море, прикрываемая такими могучими союзниками как Франция и Россия, стала кузницей кадров для будущего военого флота Королевства Польша. Все пароходы получали статус вспомогательных крейсеров, от полудюжины до дюжины скорострельных орудий и треть экипажа состояла непременно на воинской службе, хоть и занималась коммерческими перевозками.
Такую структуру королю Константину подсказал тёзка и дядя император Константин, да и будущий король польский в юности немало времени провёл на кораблях Балтфлота, мечтая завоевать Восточную Пруссию и надёжно укрепиться на Балтике.
Ну а покамест три с лишним десятка пароходов, два крейсера (оба в Триполитании) и до полусотни мелочёвки типа буксиров гордо несли флаг Польши по морям-океанам. Про океаны не шутка — пятитысячник «Старый соболь» выкупленный у российского купца Парамонова, превратился в «Ян Собеский» и сейчас отстаивался на Гавайях, готовясь к переходу в Константинополь-Тихоокеанский. И одинокий польский пароход мог задать изрядно проблем российским дипломатам, ведь в Британской Колумбии с дружественным визитом находился германский крейсер «Данциг».
Наверняка тевтоны захотят перехватить вражеский вспомогательный крейсер, ведь они в курсе, что «Ян Собеский» вот-вот двинет с грузом в порт назначения.
— Марк Витальевич, — едва войдя в штаб наместичества, великий князь обратился к контр-адмиралу Семенцову, командиру константинопольтихоокеанского порта и морского района вокруг столицы Русской Америки, — что известно по польскому пароходу, вышел «Собеский» или пока в архипелаге отстаивается?
— Запрос отправили, ваше высочество, ждём ответа с минуты на минуту.
— Докладывайте все новости по полякам немедленно, знатный анекдот приключится если единственный в этой части света германский военный корабль утопит единственный пароход под польским военно-морским флагом, к тому же зафрахтованный на полгода Российско-Американской компанией. Только германо-польской войны тут не хватало!
— Маловероятно, что «Данциг» отыщет поляков в океане, ваше высочество, скорее командир крейсера обратится к союзникам — у Великобритании в Британской Колумбии всё-таки два дирижабля и полтора десятка самолётов. Лётчики и попытаются навести «Данциг» на пароход.
— Вряд ли, Марк Витальевич, вряд ли британцы начнут явно помогать Германии здесь, в контролируемой российским флотом и армией северной части Тихого океана. Как ни крути, но Польша наш союзник. Да и самолёты у англичан дерьмо! Один бравый сокол капитан Павлюченко все их посбивает за четверть часа.
— Ваше высочество, — контр-адмирал вытянулся перед наместником, — разрешите отправить с «Собеским» в качестве конвоя «Разительный». Им всё равно возвращаться в Константинополь-Тихоокеанский, придут на две недели раньше, ничего страшного.
— Оправляйте, воистину уж лучше перебдеть чем недобдеть. Батюшка зря не скажет.
Над крылатой фразой государя, частенько произносимой Константином Николаевичем когда следовало перестраховаться, вежливо посмеялись и моряк Семенцов и лётчик, полковник Васильев.
Полковник с полгода как переведён в Русскую Америку из первопрестольной, командовал ранее Третьим Московским авиационным полком. Посвящённые сразу понимали — дальняя авиация, тяжёлые самолёты, разрабатываемые в Москве и Казани и совершающие пробные рейсы по цепочке аэродромов подскока (термин придуман его величеством) до Урала.
Вообще появление самолётов разорило множество компаний по постройке и эксплуатации дирижаблей, утерявших, как казалось многим, всякое военное значение.
Однако в Константинополе-Тихоокеанском дирижабли оставались в приоритете, попробуй такую огромную территорию проконтролируй, тем более дружественная Русской Америке Индейская Конфедерация часто фрахтует огромные «пузыри» для патрулирования приграничных с САСШ и КША районов.
Про индейцев великий князь подумал по ассоциации с поляками. В Европе Польша, а в Северной Америке Индейская Конфедерация, детище российского императора, вбухавшего изрядно средств в «Союз Племён», трансформировавшийся в 1879 во вполне приличное государственное образование с сильной армией милицейского типа — Индейскую Конфедерацию. Так вот, что у поляков, что у индейцев не было выхода к морям и океанам, зато потенциал речных флотилий (по боевой выучке вполне на уровне ведущих морских держав) учитывался разведчиками-генштабистами. Константин Николаевич будучи «в настроении» предрекал выход в Атлантику «дизельных пирог» Индейской Конфедерации по Великим озёрам и реке Святого Лаврентия, а катерам и мониторам Вислянской флотилии пророчил прорыв на балтийское побережье.
И североамериканские аборигены получали от Тихоокеанского флота Российской империи новейшие катера с лихими мичманами, комплектовавшими экипажи по своему разумению, чаще из индейцев, год-два проучившихся в Технических Училищах при Калифорнийском Университете. Ну а сыновья вождей, прослушавшие университетский курс, как правило получали высокие назначения в кавалерийских частях постоянного состава, эдакой «индейской гвардии».
Николай Константинович с момента назначения наместником заокеанских губерний одобрил более сотни браков между русскими солдатами и офицерами и индейскими красотками и примерно десяток «белых» россиянок сочетались законым браком со статными «чингачгуками» (так именовал союзников государь).
Церковь, что старообрядческая, что «никонианская» такое непотребство не поощряла, особенно учитывая лёгкость принятия православия индейцами, после чего продолжалось преспокойно поклонение богам предков, наряду с Христом. И это после таинства крещения и венчания! Попы неистовствовали, но супротив царя-батюшки, благоволящего здешним уроженцам, помалкивали в бороды…
Шифровка из Петербурга (также заверенная и императором из Константинополя-Царьграда) указывала наместнику снабить экипаж «Яна Собеского» морскими артиллерийскими орудиями 102 и 120 миллиметров. Если учесть, что на пароходе и без того установлены две шестидюймовки и четыре трёхдюймовки, налицо переоборудование парохода в океанский рейдер. И великий князь даже предполагал куда двинет «Собеский» за трофеями.
Германия после «ничейной» войны с Францией заинтересовалась помимо Африки и Китаем, точнее тем, что осталось от развалившейся на части империи. Союзники англичане предлагали Вильгельму построить полдюжины океанских крейсеров с большой автономностью и приличным вооружением. Но несмотря на авторитет островитян-кораблестроителей, «михели» взялись за «Восточную эскадру» сами. Четыре пятнадцатитысячника с восемью 203-мм орудиями и парой десятков малокалиберок должны были «поддерживать с моря» Экспедиционный корпус, орудующий в южных провинциях некогда единого Китая, как говаривал кайзер «от Шанхая до Формозы». Немецкий капитал, не сумевший получить право на разработку богатств Трансвааля (только самые доверенные, близкие к кайзеру предприниматели могли представлять интересы Германии в Южной Африке) двинулся на Восток. Две пассажирские линии из Балтийского моря до моря Жёлтого с восемью лайнерами и более трёх десятков грузовых пароходов — Германия вложилась в «китайское наследство» весьма и весьма серьёзно.
Только как единственный польский рейдер, пусть даже и с усиленным артиллерийским вооружением сумеет противостоять Восточной эскадре из двадцати с лишним крейсеров и больших, «океанских» эскадренных миноносцев?
