Глава 2
Приземлившись вблизи границы мертвой зоны, я спрыгнул с борта нашей летающей лодки и хмуро покачал головой. То, что оставалось там за невидимой границей, выглядело страшно: мертвые, почти черные остовы деревьев, словно гнилые зубы, торчащие из серой, цвета пепла, земли. Проплешина постепенно захватывала все новые и новые участки леса, и растения на ее границе медленно умирали. Там, где это неизвестное излучение касалось корней, мгновенно желтели и начинали осыпаться листья, жухла трава, увядая, словно прибитая морозом.
Между этими черными остовами и зеленой массой еще живых деревьев тянулась желтая полоса шириной в десяток метров. И все это в абсолютной, действительно мертвой тишине. Здесь не было даже ветра.
Вообще, у меня складывалось впечатление, что в основе проклятья лежала какая-то из форм энтропии. Ничем другим подобный эффект я объяснить не мог. Вся живность покинула эти места задолго до того, как граница мёртвой зоны приблизилась. Животные и птицы каким-то своим чутьем ощущали, что там находится смерть, и поспешно спасались, как от лесного пожара. Кажется, даже насекомые пытались убраться вслед за ними, размеренно движущиеся колонны муравьёв я видел точно.
— Ладно, — зло тряхнул я головой, оглядываясь на спустившихся следом студентов, — показывайте, что вы делали и как.
Сам я достал секундомер и включил магическое зрение, чтобы отслеживать все возможные изменения. А Силлана, выстроив одногруппников полукругом, скомандовала:
— В одну точку по моей команде!
После чего они все пятеро дружно начали каст. Получилось не совсем слитно, один из студентов на долю секунды запоздал, но все равно соединенная мощь получившейся молнии оказалась достаточной, чтобы та с треском и грохотом вонзилась в границу мертвой зоны.
И вот тут я ее увидел воочию. Словно вспыхнувшая пленка, в месте удара молнии, невидимая обычно пелена проклятья заколебалась, будто в судорогах, и приостановила свое неумолимое движение. Я же быстро щёлкал секундомером, делая отсечки по времени, и убеждался, что ребята оказались правы. Заклинание молнии действительно тормозило процесс.
— Достаточно, — кивнул я, убирая секундомер в карман, а затем, от избытка чувств, широко улыбнулся, подошел, обнял и расцеловал в обе щеки, сначала Силлану, а потом всех остальных по очереди.
— Вы молодцы! Огромные молодцы! Вы дали нам то, что было так необходимо. Время.
* * *
За следующую неделю мы провели большую серию тестов, определяя оптимальную мощность и расстояние по периметру зоны, чтобы остановить её продвижение сразу по всем направлениям. Затем, привлекая специалистов из Инквизиции, смогли собрать достаточно эффективные амулеты артефактного типа, способные генерировать необходимый электрический разряд с определенной периодичностью. Установленных там аккумуляторов маны хватало примерно на пару суток работы. Чтобы зарядить один, было достаточно трёх средней силы студентов. Всего таких аккумуляторов было размещено ровно двадцать два. Теперь каждые два дня мы проводили облёт их для подзарядки. Муторно, не слишком эффективно с точки зрения траты магического ресурса студентов, но, по крайней мере, это дало свой результат. Движение границы зоны было остановлено.
Я, выждав ещё неделю, слегка выдохнул и отменил эвакуацию. Граница зоны застыла в семи километрах от колледжа, и пока проклятие Икая нам угрожать перестало. Глядя на довольных и гордых собой подопечных, я вдруг понял одну очень важную мысль. Зачем я их учу, зачем всё время талдычу про то, что они не должны ограничивать себя и должны развиваться, если не даю им такой возможности для развития? Хоть они ещё не закончили третий курс, но они уже готовы к тому, чтобы делать всё самостоятельно, а не по моей указке. Они вполне убедительно доказали это, придя к решению, до которого я сам, честно говоря, не додумался.
Что должно быть самым главным для любого преподавателя? Настоящего, по призванию, а не по нужде. Это учить так, чтобы ученики могли затем пойти дальше и превзойти его в знаниях. Лучшая награда для настоящего учителя — видеть, как бывшие ученики тебя опережают и создают что-то новое. С одной стороны, это немножко грустно, с другой — это тёплая грусть, как когда птенец наконец вырастает, расправляет крылья и покидает родное гнездо, отправляясь в свободный полёт. А моя группа к такому была уже готова.
И этим я отличался от остальных магистров Яола, старавшихся не дать ученикам себя превзойти, сознательно ограничивая им доступ к знаниям и, тем самым, тормозя магическую науку. Они держались за знания, как за привилегии, и уносили часть из них за собой в могилу, с каждым разом всё больше обедняя магию. Поэтому развитие общества и встало на одном месте. Всё, что в магии могли добиться одиночки, уже сделано. Теперь дело за большими коллективами. И в старой империи, такие коллективы, как раз, были. Тот же Катаклизм был не делом рук одиночки, а результатом работы множества магов.
И тогда у меня появилась еще одна мысль. А что, если мне проблему с проклятием Икая тоже попробовать решить коллективно, вместе со студентами? Благо, обучил я их мыслить широко, не зацикливаясь на догматах и правилах. Вполне может оказаться, что они смогут на привычные вещи взглянуть немного с другой стороны. В конце концов, почему я должен разбираться со всем этим в одиночку? А может, и вообще разбираться в этом надо не мне.
Шибко умным я себя не считал. Во многом мне просто везло. Где-то помогали знания из моего прошлого мира, где-то просто взгляд человека совсем другой эпохи. Но это всё не делало меня каким-то гением. И ребята мне это очень хорошо показали. Но кто знает, может, гений, который разберется в проблеме, найдется именно среди них? А значит, моя задача — дать этому гению в них проснуться.
* * *
Жизнь колледжа вернулась в прежнее русло. Нет, готовность к эвакуации никуда не делась. Проблему-то мы только отложили, а не решили. Но народ чуть-чуть выдохнул и расслабился, возвращаясь к привычным делам. А платформу, которой успели уже даже подпитать манааккумуляторы, никуда не убирали, просто переместили за стену колледжа.
На то, как мы будем поднимать такую махину в воздух, сбежалась, конечно, вся деревня и половина гарнизона, что была не на службе. Впрочем, дозорные с вышек тоже бросали на нас любопытные взгляды.
Зрелище, конечно, было эпичное, потому что габариты у платформы были под стать флагманскому кораблю тингландского флота. И когда вся эта громада плавно и величаво оторвалась от земли и воспарила выше стен, народ дружно ахнул, открывая рты и во все глаза глядя на чудо.
А я, находясь на мостике, прикоснулся к органам управления, совсем по чуть-чуть заставляя этот гигантский утюг прийти в движение. Масса у нас была дурная, как и инерция. Не хватало еще снести что-нибудь ненароком. Затем я также плавно провел ее на другое место стоянки и опустил на грунт, чувствуя как поскрипывает под собственной тяжестью корпус.
Когда спустился с мостика, то стал объектом громких оваций, таких искренних, что даже засмущался. Помахал рукой в ответ и поспешил обратно в ворота колледжа. Даже староста деревни, поймав меня по дороге, с уважением заметил:
— Мессир до последнего не верил, что вы сможете заставить летать такую огромную штуку.
Размер не имеет значения, — скромно улыбнулся я, — дайте мне двигатель побольше и я сдвину весь Яол.
После того как внеплановое представление закончилось, я тут же погнал всех студентов, высыпавших из корпусов наружу, обратно по аудиториям. Зрелище зрелищем, но занятия у нас никто не отменял.
А когда относительная тишина и порядок были восстановлены, направился уже в аудиторию к своей группе.
Оказавшись внутри и благосклонно кивнув старосте, тут же поднявшей группу на ноги, я посмотрел на такие близкие и родные лица студентов и тепло улыбнулся. Пройдя к кафедре и поднявшись на неё, поприветствовал всех:
