– Хорошо бы, – удовлетворился Свим. К этому времени команда подтянулась к ним, и Свим мог распорядиться: – Полпраузы на отдых! К”ньюша!.. Как ты?
– Ногу ударил. Даже не знаю обо что… – пожаловался хопс, но тут же поторопился пояснить: – Но идти не мешает. А что?
– Надо бы…
– Я уже думал, – хопс с полуслова понял человека. – Я пойду. Только давай выделим какой-нибудь ориентир.
Они вгляделись вдаль.
– Вон там, – неуверенно сказал Свим, – наверное, какое-то большое дерево или возвышенность на берегу… Видишь?
– Вижу… Это дерево! – К”ньец видел лучше, оттого был уверен в сказанном.
– Вот и давай к нему… Но отдохни!
– Сяду, хуже будет. Я пойду сейчас… – повернулся хопс и упёрся в Сестерция. – Чего стал?
Торн дёрнул головой, посмотрел на Жаристу, стоящую рядом с ним.
– Люди!
– Какие люди? Я – хик. Свим, скажи ему, чтобы не мешал!
Свим и сам озадаченно осмотрел торна, окутанного голубоватой аурой, и повторил вопрос хопса:
– Ты чего это встал на дороге? К”ньюша пойдёт вперёд, посмотрит. Мало ли что…
– Ему одному идти нельзя! – заявил торн и опять посмотрел на Жаристу, так ответила ему утвердительным кивком.
– Это почему же? – отступил от них К”ньец.
– Мы пойдём с тобой вместе.
– С Жаристой?
– Мы с тобой. Ты и я.
– Фу на тебя, Сестерций! И на тебя, Жариста, тоже! – перевёл дыхание Свим, подумавший уже невесть что о поведении этой невероятной парочки. – Иди, конечно. К”ньюше веселее будет.
– Да он же мне житья не даст, наставляя, что и как надо делать! – будто бы возмутился хопс, но было видно: он не против идти с напарником.
– Ничего с тобой не будет. Идите!
Жариста помахала вслед уходящим, торну и хопсу, рукой и направилась к женщинам. А Свим, наконец, смог присесть на землю, как все члены его команды, и отдохнуть.
В дорогу поднимались нехотя. Медленно побрели за Свимом.
Сулон, ведомый Хараном за руку, крепился, но все понимали: ну, свидж, ну, другой, но нести его придётся опять…
Женщины сплотились вокруг Камрата, даже те, кто нашёл поклонников среди молодых дурбов. Но дурбы оказались ненадёжными опорами – сами едва передвигали ноги, а не то, чтобы кому-то ещё помогать.
А желанная цель достижения словно глумилась над ними: идут, идут, а она как остановилась вдалеке, так и не приближается. Во всяком случае, так виделось утомившимся людям. На самом деле, спустя праузу, уже можно было явственно различать не только отдельно стоящие деревья, но и кустарниковые заросли и даже прорехи, почему-либо ими не освоенные.
К”ньец словно вынырнул из жухлой травы. Его личина из-за отсутствия уха и той новости, которую он нёс команде, неузнаваемо перекосилась, усы брызгами взлетали под самые его глаза.
– Свим, – в изнеможении от быстрого бега, мяукнул он. – Там люди… путры… гурт собак… оприты… много. Почти весь берег занят ими. Становятся на ночёвку.
Помянув Край, Свим оглянулся на вновь растянувшуюся в длинную цепь команду, крикнул:
– Всем пригнуться!.. Присесть!.. Не двигаться!.. – и сам припал к земле. – Сестерций?
– Он смотрит… Он сказал…
– Ну, К”ньюша, не тяни!
– Надо ждать ночи, он сказал. Он придёт и скажет, где нам лучше остановиться… Да, Свим, воды нет!
– То есть?
– Болото высохло.
– А?.. А-а… Та-ак.
Пригибаясь к траве, к Свиму подошёл Харан, следом за ним Камрат за руку с Гренией. Зливан заметил передвижку и тоже присоединился к предводителю команды. Свим и К”ньец познакомили их с возникшей у них обстановкой. Выслушав, все дружно посмотрели и оценили положение солнца на небосклоне – даже до сумерек ещё праузы две. А вокруг: травяной кочкарник, небольшие бугорки; сидя за ними, конечно, можно, спрятаться, но не видел ли кто их подхода к берегу болота?
Обменявшись междометиями, люди надолго замолчали. Да и о чём говорить? Оказались как в ловушке: то ли кто нагрянет от берега, то ли появятся над головой тескомовцы?
А в это время Сестерций неслышной тенью, как ему казалось и придавало ему гордости быть не слышным и не видным, проскакивая от куста к кусту или таясь за деревьями, выискивал место, куда могла бы перебраться команда Свима без опаски столкнуться с кем-либо. И, наконец, ему показалось, что он нашёл такой укром, вполне подходящий для этих целей.
Небольшая банда опритов беззаботно расположилась на самой кромке недавнего берега отступивших вод болота в полусвидже от найденной Сестерцием опушки среди кустарника. Такая же малочисленная малака выродков, почему-то определённая К”ньецем как состоящая из псовых, заняла место невдалеке от опритов и, похоже, не собиралась исследовать округу, так как добрались сюда недавно после длительного перехода и теперь отдыхали. Севернее стоянку устроил большой отряд разумных, в нём преобладали люди, к тому же среди них много было дурбов. Они уже выставили охранение, но вблизи от стоянки, и явно готовились к ночлегу.
А здесь оказалась почти замкнутая со всех сторон кустами незанятая никем площадка. Сестерций обошёл её. Определил по солнцу время его захода и решил, что через праузу можно будет вернуться к команде, чтобы потом привести её сюда. Он даже наметил, где сегодня расположиться с Жаристой на ночь.
Оставалось только подождать, купаясь в заходящих лучах солнца, и… он прекрасно справился с заданием Свима!
Как вдруг…
Из-за ближайшего к Сестерцию куста, едва раскрывшего листья и оттого просматриваемого насквозь, раздался негромкий, но властный голос:
– Сестерций, стой!
Торн вспыхнул огненной аурой, его, недавно гармоничное и целиком подвластное ему естество, взбудораженное от несогласованности составляющих его систем, дрогнуло от внезапной смены ситуации, и Сестерций едва не упал.
– Расслабься, Сестерций! Это я!
Из-за куста вышел Малион, а с противоположного края поляны послышалось уханье Невлоя.
Пылающая аура торна пожелтела, истончилась, однако его трясло, он никак не мог восстановить согласие мыслей и движений. Его система согласования справлялась, но в ней всё-таки что-то осталось, заставляя Сестерция чувствовать незнакомый ему дискомфорт. Он возник от неожиданности, и от сознания несовершенства чувств, приведшей его к этой неожиданности. Ведь он всегда был уверен – они никогда его не подведут. Но тогда как он мог пройти и не заметить, не определить присутствия Малиона и Невлоя? Не могли же эти люди возникнуть из воздуха, а, наверное, следили за его ухищрениями оставаться незаметным постороннему глазу…
«Люди!..»
А он-то считал себя, чуть ли не бесплотной тенью, скользящей незримо по округе!
– Малион, – наконец, выдавил он имя недавнего спутника, а, в действительности, руководителя команды Свима по достижению и проникновению в Примето.
– Это я, Сестерций, я! – успокоительно, словно, чтобы не вспугнуть, говорил Малион, подходя к торну. – А вот и Невлой!.. Ну, как дошли?.. Где все остальные?… Как Камрат?
Торн, чуть сбиваясь вначале, рассказал, как шли, кто за ними гонится, о появлении шара тескомовцев.
– Сейчас все в свидже отсюда, – закончил он повествование и, даже неожиданно для себя гордо вскинул свой комп, увенчанный тюрбаном и гордо заключил: – А я ищу место для ночлега команды!
– Нашёл?
– Да… Здесь.
– Что ж, можно и здесь, – окинул опушку взглядом Малион. – Невлой, как думаешь?
– Только ночлег! – быстро отозвался двейрин.
– Согласен… Сестерций, зови команду!
– Нельзя! Ещё светло. Всё видно. А тут рядом…
– Сегодня ещё не страшно, – помедлив, сказал Малион. – Зови!
Непредвиденная встреча с Малионом и Невлоем поразила знавших их по Сажанею. Она и обрадовала, и насторожила.
Малион мог знать многое из того, что оставалось неведомым команде Свима, идущей на деле вслепую: до Дороги Страха, а там – видно будет. А Малиону, возможно, ведомы иные пути достижения Скалы – более надёжные или хотя бы безопасные.
