Бешеный прапорщик. Части 1-18 (СИ) - Зурков Дмитрий

В это время раздался свисток паровоза, означающий готовность к отправлению, а в дверь купе постучал комендант поезда с аналогичной информацией.

— Пора, господа, будем прощаться. А Вас, Петр Всеславович, мне рекомендовали как прекрасного офицера, имеющего за плечами боевой опыт. Я обращаюсь с личной просьбой — сделайте все возможное, что бы НИИ скорей начал работать и ему не мешали это делать. С Богом, господа, до встречи.

Александр Петрович крепко пожал руки всем присутствующим, включая ротмистра, что было несколько нетипично для аристократа столь высокого ранга. Едва выйдя на перрон и убедившись в отсутствии случайных свидетелей, Павлов решительно взял бразды правления в свои руки, причем его монолог больше напоминал боевой приказ.

— Уважаемые коллеги, на сборы остается только завтрашний день. Причем, Вы, Михаил Николаевич, находитесь в еще более трудном положении, чем Николай Петрович, ибо из всего движимого имущества имеете лишь саквояж. А посему, господа будьте любезны, получить как говорят в армии, военно-подъемные деньги, и прошу обойтись без лишней экономии. Помните пословицу наших злейших друзей-англичан: «Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи».

— Теперь, Вы, Петр Всеславович. За Вами силовое обеспечение нашей поездки. По приказу принца Ольденбургского в наше распоряжение выделено два санитарных автомобиля Рено. Учитывая наличие на них кузова-фургона мы сможем разместить людей с макимально возможным комфортом и избежать нежелательного внимания. Сколько людей едет с Вами, и чем они вооружены?

— Для начала десять человек, а с оружием, увы, проблемы: револьверы разных типов и шашки.

— Этого явно недостаточно, Петр Всеславович. Полностью вооружением и оснащением охраны нашего Института займемся, прибыв на место, но кое-что мы можем и, прямо-таки обязаны, сделать завтра же. Каждый из нижних чинов должен иметь револьвер единого типа, а для серьезного боестолкновения — пистолет Маузер C96. Учитывая то, что электростанция и корпус нашего НИИ находятся в окружении леса, на болотах, то не помешают и охотничьи ружья. На Сицилии, говорят, местные пастухи картечью не только от волков отбиваются, но и от тварей поопаснее, которые на двух ногах.

Ротмистр, несколько растерявшийся от подобного напора и желая высказать и своё мнение, попытался возразить:

— Иван Петрович, все это звучит замечательно, но из каких арсеналов мы сможем получить все это великолепие, да еще и за один день?

— А «арсеналы» сии находятся в первопрестольной на улицах Лубянка и Петровка. Вот, Петр Всеславович, сами убедитесь, — и Павлов достал из портфеля каталоги московских оружейных магазина А.А. Биткова и Товарищества на паях «Охотничий вестник».

— Выбирайте сами, но я бы посоветовал у Биткова приобрести пяток дробовых шестизарядок Винчестера или самозарядных дробометов Браунинга. А в «Охотничьем вестнике» бельгийские девятизарядные револьверы «Почтовую модель» и маузеры. Помимо этого, обязательно возьмите запасные обоймы, запас патронов, электрические фонарики, термоса-фляги… Хотя, что-то я сегодня раскомандовался, пытаюсь учить боевого офицера. Берите все, что сочтете необходимым на десять человек. Критерий один — все, что нужно на войне. Единственная рекомендация: может светящиеся прицелы для ночной стрельбы пригодятся?

* * *

На «перевалочной базе» в местечке Дворец, где временно расположился переезжающий штаб армии, нас встречали чуть-чуть, пожалуй, поскромнее, чем римских полководцев, но обнимашки и рукопожимашки присутствовали в достаточном количестве, и длились бы, наверное, бесконечно, но пришлось отложить бурное проявление эмоций на потом, мотивируя необходимостью предстать пред ясны очи начальства. А посему быстренько привожу себя в порядок, окатываюсь приготовленным ведром колодезной воды, сбриваю все лишнее, за исключением, конечно, усов, переодеваюсь в парадный комплект обмундирования, называемый по примеру Тома Сойера «Тот, другой», и убываю по направлению к штабу.

Пока Валерий Антонович был у командарма, перездоровался со всеми штабными знакомцами, выслушал последние сплетни и слухи, в общем, был введен в курс всех дел и посвящен во все тайны. Самая интересная из которых, по их мнению, заключалась в выборе нового места для штаба. Вариантов было два: или в местечко с многозначительным названием Глубокое, или в Минск, «под крылышко» к штабу фронта. Естественно, все хотели, чтобы именно последний стал реальностью, — все же губернский город, типа, цивилизация, женщины, магазины, кафе, ресторации, в общем, — все маленькие радости жизни. Хотя лично мне — чем дальше от начальства, тем лучше.

Только собрался озвучить свою точку зрения, как появился капитан Бойко и утащил в свой кабинет для выслушивания доклада и приведения подчиненного «в чувство» после столь длительной прогулки вдали от надзирающего ока…

— Ну, что ж, Денис Анатольевич, очень рад Вас видеть в добром здравии! Вернулись из рискованного предприятия целым и здоровым, царапина на руке — не в счет. Про Ваши подвиги уже наслышан от Оладьина, за исключением, конечно, последних дней, когда Вы остались в Ново-Георгиевске. Вот про это вкратце и расскажите, будьте любезны. И начните с того, не повлияло ли Ваше присутствие в крепости на… некую неприятность, случившуюся с двумя германскими генералами. — Господин капитан заговорщецки подмигивает и улыбается. — А то меня аж полковник Батюшин, сам начальник разведотделения фронта, вызывал, мол, в германских газетах некрологи напечатаны, можете ли какие-нибудь подробности сообщить, все-таки ваш участок ответственности… Так, может, поведаете что-либо?

В ответ молча с наигранным недоверием и скептицизмом оглядываю стены и потолок кабинета, наличествующую мебель. Ничего подозрительного не нахожу. Вентиляционных окошек нет, окна, несмотря на все еще летнюю жару, закрыты и даже задернуты занавесками. Затем вопросительно смотрю на Бойко. Тот понимает все с полувзгляда:

— Не беспокойтесь, господин подпоручик, перед заселением все проверялось. Но мы примем еще кое-какие меры безопасности. Против, так сказать, слишком любопытствующих.

Валерий Антонович достает из стоящего в углу шкафа миниатюрный граммофон и заводит пластинку с военными маршами. Затем мы усаживаемся поближе друг к другу, и начинается серьезный разговор…

— Денис Анатольевич, подробный рапорт напишите завтра здесь же, а сейчас расскажите самую суть.

— После того, как отправил отряд с батальоном Федоренко, остался для подрыва артиллерийских складов. В этом помогали офицеры гарнизона, пожелавшие уйти с нами — подпоручик Стефанов, прапорщики Бер и Синельников. Последний позже, в пути, получил ранение в ногу и был оставлен на попечении у местного жителя. С ним же осталась сестра милосердия, бежавшая с нами из крепости…

— Не отвлекайтесь по пустякам, продолжайте, подпоручик!

— Виноват, господин капитан!.. — Делаю вид, что вскакиваю и стараюсь принять строевую стойку.

— Да не ерничайте, Денис Анатольевич, сядьте! Мне нужно знать всю правду и все подробности случившегося в крепости. Слишком много нездорового любопытства идет оттуда после этого случая. — Валерий Антонович с ироничной усмешкой показывает пальцем в потолок, подразумевая нахождение там гипотетического начальства. — Очень многие высокопоставленные персоны очень сильно желают быть в курсе произошедшего. И, вполне вероятно, имеют среди работников штаба свои «уши». Надеюсь, нашим болтунам в курилке Вы ничего такого не поведали?

— Ничего, кроме совершенно секретных сведений о том, что все это время обеспечивал дополнительную охрану штаба фронта при его передислокации на новое место. Все, как договаривались заранее.

Что же касается главного вопроса, — германцы устроили парад в присутствии Кайзера, а потом Вильгельм II с приближенными решил пройтись по крепости. Мы к тому времени нашли отличное место для засады. Работали снайперы-сибиряки, Игнатов и Ступкин. Стреляли по Гинденбургу, Людендорфу и еще какому-то генералу. Кайзера трогать запретил, все-таки, августейшая особа, да и последствия могли бы быть непредсказуемыми. Результата попаданий еще не знаю. Сразу после выстрелов взорвались заминированные склады. Мы в это время уже убегали из крепости.