Бешеный прапорщик. Части 1-18 (СИ) - Зурков Дмитрий

— Гинденбург и Людендорф мертвы, третьим был генерал Безелер, он в тяжелом состоянии в госпитале… Вы, сами того не осознавая, сделали великое дело, Денис Анатольевич. Помимо того, что это был самый способный дуэт в германском генералитете, эти двое ратовали за полный разгром России, в отличие от, скажем, генерала Фалькенгайна, начальника германского генштаба… Учтите, я сейчас довожу до Вас секретные разведданные!.. Никому!.. И предупредите всех своих орлов, чтоб держали язык за зубами! Ничего не видели, ничего не слышали, да и к моменту взрывов были уже далеко от крепости! А то в Петрограде по словам Николая Степановича, — Батюшина. — Видя мое недоумение, поясняет Бойко. — Уже нашлись умники, заявляющие, что, коль в германского императора стреляли, то и в нашего Самодержца могут. А там и до новой пугачевщины рукой подать. И, между прочим, ходят эти умники с аксельбантами генералов свиты Его Императорского Величества. Учтите на будущее!

— Своих-то я предупрежу, а вот что делать с господами офицерами? Я-то попросил их держать язык за зубами, только вот послушают ли?

— Я с ними поговорю, да и расписки о сохранении тайны возьму… Не хотите кого-либо оставить при роте? Как они Вам показались, толковые?

— Трудно сказать, Валерий Антонович… Грамотные офицеры, в плен сдаваться не захотели, пошли даже на нарушение приказа… А поглубже копнуть — это время нужно.

— Немного времени у нас будет. Квартировать будете с батальоном Федоренко и другими вышедшими. Пока Анатоль со своими драгунами не подготовит новое место под Минском.

Следующий вопрос к Вам, Денис Анатольевич. Двое ваших казаков сдали мне большую сумму в германских марках. Сказали, что вытрясли их из какого-то германского чиновника.

— Так точно, взяли в обозе цальмайстера с кассой. Монетную мелочь использовали в качестве начинки для фугаса, чтобы погоню притормозить, остальное решил выносить.

— Вот и возникает у меня вопрос… А как бы Вы сами распорядились ими? — Уловив непонимание, Бойко поясняет: — Помните наши разговоры относительно Священной дружины?.. В этом деле деньги могут сыграть очень важную роль. Я предлагаю употребить их именно на это. Что скажете?

Киваю в ответ, типа, не возражаю. А сам думаю о том пакете, что подарил Матвей. Про него я никому не буду рассказывать. И вопрос не в недоверии к Валерию Антоновичу. Просто в таком деле, действительно, финансы должны быть децентрализованными, чуть-чуть здесь, чуть-чуть там. Короче, не складывайте все яйца в одну корзину…

— … задумались? Я понимаю, что вы все устали, дело сделано большое. «Языки» с передовой в один голос утверждают о почти катастрофическом ухудшении снабжения в последние недели. И, я считаю, что это целиком заслуга Вашей роты… Сутки Вам на отдых, завтра к обеду быть у меня для канцелярщины. Что Вы удивляетесь? Подробный рапорт о действиях и отдельный — о представлении к наградам… Да, и самому, скорее всего, как только переберетесь на постоянное место дислокации, вместе с несколькими подчиненными придется отправиться в штаб фронта. — Валерий Антонович укоризненно смотрит на меня, затем ехидно замечает. — В тот раз мне за Вас пришлось отдуваться и писать рапорта о наградах, теперь же — сами-с, господин ротный командир.

Что-то я не понял, какой тот раз и какие такие награды? Или это начальство так утонченно издевается над подчиненными? Теперь понимаю всю грусть полковника Давыдова в «Эскадроне гусар летучих», когда в конце фильма ему приказывают следовать на соединение с регулярной армией…

— … Денис Анатольевич! Да-с, видно действительно слишком устали. — Капитан протягивает мне небольшую брошюру в коленкоровом переплете. — Завтра рапорта будете под мою диктовку писать. А книгу сию изучите на досуге. И, чтоб было понятно, в штаб фронта едете за Георгием для себя и медалями «За храбрость» для остальных.

После этих слов Валерий Антонович искренне наслаждается моим ничего не понимающим видом и временным онемением, после чего продолжает оттягиваться на бедном, несчастном подпоручике, тупо смотрящем на обложку, на которой тиснеными буквами значится

«С Т А Т У Т Ъ

Императорскаго

Военнаго Ордена Святаго Великомученика и Побѣдоносца Георгiя,

принадлежащаго къ сему Ордену Георгiевскаго Креста

и причисляемыхъ къ тому же Ордену

Георгиевскаго Оружiя и Георгiевской Медали»

— Есть вещи, которые должен знать, если не наизусть, то очень близко к тексту каждый офицер. Одна из них — статуты российских орденов, и, в частности, Георгиевского креста, как наиболее ценной награды.

— И что же такого я натворил, что меня награждают?.. — Наконец-то выдавливаю из себя что-то вразумительное и членораздельное. — За какие подвиги?

— Посмотрите пункты за нумерами 11, 12, 17, 18. Там и взятые вашей группой пулеметы, и уничтожение германского авиаотряда, и оберст-лойтнант из штаба корпуса со своим портфелем. В общем, Денис Анатольевич, сутки — на отдых, и завтра утром встречаемся в этом кабинете.

— Валерий Антонович, еще один вопрос. При переходе линии фронта вперед нас на нейтралку сунулись немцы. Одного взяли «языком», остальных придушили. При них были мешки с какими-то железяками, один прихватили в качестве трофея. Мои подрывники покопаются в начинке, но, если будет что-то интересное, нужно будет передать эти консервные банки с проводами для изучения дальше.

— Хорошо, пусть посмотрят, если будет что-то важное, отправим в Технический комитет ГВТУ…

Если начальство приказало отдыхать, значит, нужно отдыхать, ибо подобные приказания являются чрезвычайной редкостью. Особенно, когда не указан способ релаксации. Тут уж каждый волен резвиться в меру своей фантазии, не вступая, впрочем, в противоречие с Уставом и Уголовным уложением от 1903 года.

Поэтому, когда появляюсь в казарме, первым делом даю команду найти из-под земли студентов и Котяру. Искомые лица появляются если не моментально, то очень быстро и с радостными улыбками ожидают дальнейших распоряжений. Которые следуют незамедлительно:

— Здорово, братцы! Не соскучились еще по приключениям? Так я вам одно такое притащил. Федор, идешь к сибирякам, скажешь от моего имени, чтобы отдали тебе мешок с железяками, который у гансов на нейтральной полосе отобрали… Куда рванул, быстроногий?! Дослушай до конца… Распустились тут без командира, понимаешь!.. В оном мешке сам не знаю что, но очень хочу, чтобы вы мне это завтра поведали. А посему от всего освобождаю, найдите себе укромное и, самое главное, безопасное место и разберите одну из железок до последнего винтика. Но учтите, вы нужны живыми и обязательно здоровыми. Поэтому очень аккуратно, господа студиозусы. Сначала думаем, потом думаем, и лишь потом думаем и совершаем какие-либо телодвижения.

— Нам-то понятно, Денис Анатольевич, только вот зачем нам Федор? — На ровном месте полушутливо возбухает Максим Горовский, студент-химик.

— А затем, милостивый государь, что ежели какая дурь вам в голову придет, то Кот это своевременно заметит и с помощью дружеского подзатыльника ее от греха подальше и выбьет. — Что-то я не понял, что за разговорчики в строю, хотя, ладно, сегодня спишем это на радость от лицезрения любимого начальства. — Если серьезно, Максим, ты, наверное, забыл, что он — кузнец и слесарь, а, значит, его руки и голова лишними не будут. Все, задача ясна? Исполнять!..

Четверка развернулась, причем хитрый Горовский умудрился сразу создать препятствие из студентов-горняков между собой и Федором, чтобы последний не смог дотянуться до него своими ручищами, и, как он полагал украдкой, показал Котяре язык. Блин, цирк уехал, а клоуны остались!.. Эти двое пикироваться начали уже давно. Сначала студент оттоптался на Федоре во время занятий грамматикой, мол, «линии в тетрадке надо писать ровнее, ровнее», а спустя какое-то время попал на рукопашке по недосмотру в пару с Котярой, который не преминул воспользоваться случаем, и маленько поучил оппонента падать точно также, то бишь «ровнее, ровнее». Ну, ладно, мы теперь пойдем пообщаемся с господами офицерами и послушаем, как народ выбирался к своим.