Не так-то просто любить вечно пьяную, отвратительно пахнущую девушку, которая выражает по отношению к тебе лишь презрение и хамство.
За окном начало темнеть, когда Вика впервые пошевелилась. Да я и сам успел задремать, хотя от шороха моментально проснулся.
Она сидела на диване, укутавшись в одеяло, и не сводила с меня взгляд. В сумерках её глаза блестели, но мне и не нужно было их видеть, я всё прекрасно чувствовал.
— Как ты? — тихо спросил я.
— Не знаю, — пожала она плечами, и одеяло вторило шорохом. — Я будто очень долго спала и видела сплошной кошмарный бред.
— Будем считать, что так и было, — кивнул я и поднялся с кресла.
— Не уходи, пожалуйста, — едва слышно попросила она.
— Разве не этого ты хотела всё это время? — сухо спросил я.
— Прости меня, прости… Я такая дура! — и наконец она разревелась.
Это был не тихий плач в подушку, а настоящая истерика. Вика выла, кричала, её тело трясло, а слёзы катились без остановки. Сквозь этот рёв, надрыв, она постоянно пыталась что-то сказать, но выходило плохо и совсем ничего не понятно.
А я вновь вернулся в кресло и молча ждал, пока всё закончится.
— Завтра я уеду, — произнёс я, когда Вика затихла. — Понятия не имею, сколько продлится рейд. Надеюсь, мы не погибнем, и я вернусь, надеюсь, я смогу отыскать Ярослава. Но если по моему возвращению я вновь застану тебя такой, ты больше никогда не увидишь ни меня, ни его.
Вместо ответа, девушка подскочила с места и метнулась ко мне. Она плюхнулась на пол и спрятала лицо у меня на коленях.
— Никогда, — глухо произнесла, а затем подняла лицо и посмотрела мне в глаза умоляющим взглядом: — Слышишь⁈ Больше никогда!
И камень, что весь этот год находился у меня в груди — рухнул, рассыпался в прах. По телу распространилось приятное тепло, не физическое, скорее, ментальное. Я обнял свою Шизу, а она снова заплакала. Только теперь уже тихо, по-домашнему, с неким облегчением.
* * *
— Мусор захвати! — крикнула Вика из спальни. — Всё равно тебе по пути.
Я почесал переносицу, рассматривая три картофельных мешка, до отказа набитых различным хламом и пустой посудой.
— А ты не могла их поменьше сделать? — уточнил я. — Мне это всё не поднять.
— Что? — выглянула она из комнаты и попыталась убрать с лица прядь волос.
— Я говорю: «Не унесу столько зараз», — повторил я, с улыбкой рассматривая жену.
Она в растянутой майке на голое тело наводила порядок. Выглядела она, прямо сказать, «по-домашнему», и от этого внутри вновь колыхнулись тёплые эмоции, а в голову проникли пошлые мысли.
Вчера мы помирились и сделали это самым страстным и безумным образом. Поспать мне практически не удалось, а Вика так и вообще не сомкнула глаз, видимо, выспалась за день. В итоге я подремал пару часов, под шорох и стук, который неминуемо происходит во время любой уборки.
— Чего? — Вика заметила моих бесят во взгляде и дунула на прядь волос, которая снова упала обратно на глаза. — Всё, иди давай, не мешайся. Слюни он пускает стоит, тебе уезжать через сорок минут — не успеем же.
— Точно? — слегка прищурился я. — А если по-быстрому?
— Ну смотри, я тебя предупреждала, — усмехнулась она и снова дунула на прядь волос, а позади меня на пол соскользнул рюкзак.
— Наконец-то, — выдохнул Толя, который нервно курил у машины. — Вроде глаза не накрашены, чё так долго тогда?
— Отвали, Петросян недоделанный, — отмахнулся от него я и запрыгнул в салон УАЗа.
— Помирились, что ли? — с ехидной улыбкой забрался он следом.
— Похоже на то, — кивнул я и поднёс рацию к губам. — Митяй, приём. Пришли ко мне пару крепких ребят, нужно кое-что до помойки отнести.
— Эт самое, ага, — отозвался тот, вызвав улыбку у меня и Толи. — Будет сполнено, вашство.
— Всё, Мить, я на тебя надеюсь, присматривай за ней. Конец связи, — добавил я и отключился.
— Ну ты, конечно, вчера исполнил, вашство, — ухмыльнулся Толя. — Весь город только о вас с Викой и судачит.
— Плевать мне на них, пусть говорят, — отмахнулся я и посмотрел в окно. — Так мы что, в оружейку не едем?
— Долго копаетесь, Ваша Светлость, — в очередной раз ехидно намекнул на моё опоздание тот и кивнул затылком в сторону багажника: — Всё необходимое уже в машине. Сейчас встроимся в колонну и сразу в путь.
— Какую колонну, Толя? — не понял я. — У нас же вылазка минимальной группой?
— Сопровождение до границ Княжества, — пожал плечами тот. — Сына настоял. Заодно на дальний рубеж провизию и смену забросим.
— Понял, — кивнул я и уставился в окно.
— Точно поговорить не хочешь? — дружеским тоном поинтересовался он.
— Нет, — покачал я головой. — Ни к чему это, я наконец во всём разобрался.
— Завидую я тебе, — вздохнул тот, — а я вот всё никак.
— Не понял? — уставился я на товарища.
— Да есть тут одна особа, — смутился Толя. — Вот только замужем она.
— Анатолий Саныч… — протянул я, — а как же вот это всё: «Я по жизни холостяк?»
— Ой, всё, — захохотал тот и отмахнулся.
Настроение было крайне приподнятым. Так мы и ехали к нашим границам, периодически подкалывая друг друга. Не отставал от нас и Леший, который присоединился к нам, как только машина заняла место в колонне.
За рулём сидел Немой и он тоже, на удивление, болтал без у́молку, и что менее характерно — шутил. В такой атмосфере дорога прошла незаметно.
В состав нашего Княжества уже входило довольно много земель, притом заселённых. Примерно в десяти километрах к северу раскинулось поселение земледельцев. Они сами так решили, потому как задыхались в городе.
Здесь они заняли старый полуразрушенный посёлок, но за летний период уже успели нехило его восстановить. Главой поселения стал Савельев, да в принципе это была именно его инициатива.
Помимо наших людей, тех, что прибыли из-за Урала, к нам присоединились и местные. Их посёлки тоже в основном занимались земледелием и разведением скота. Жизнь постепенно налаживалась, но не у всех одинаково. Ровно по этой причине люди и пожелали перейти под крыло более сильного общества.
Люди не меняются и всегда будут те, кто не хочет работать, но имеет виды на благосостояние своего соседа. Так и в новом мире постепенно начали образовываться подобные общества. Были как мелкие банды, численностью до ста человек, так и воинствующие общины, насчитывающие немногим более тысячи.
Последние представляли наибольшую угрозу, именно от них мы и защищали свои границы. Но как водится, полностью большую территорию не перекрыть, однако мы старались реагировать на появление врага как можно оперативнее. Иногда получалось пресечь атаку на корню, но бывало и так, что войскам приходилось вмешиваться в уже текущее сражение.
Вот на одну из таких застав мы сейчас и прибыли. Небольшая, всего на две сотни бойцов, но своё дело они знали чётко.
Укрепление расположилось на берегу пруда, в бывшем посёлке Комсомольский. Практически на самой границе некогда бывшей Волгоградской области. Мы уже полностью её контролировали и даже немного вышли за её пределы.
Можно было, конечно, охватить и больше территорий, но недоставало людей. Нам и без того, вряд удавалось сохранять порядок на подвластных землях. В планах, разумеется, было расширение, но на ближайшие пару лет о нём можно забыть.
Сейчас в приоритете более значимые планы. Например, убрать из уравнения врага под названием «Лоно» и только после этого можно всерьёз думать об экспансии и колонизации новых территорий.
Плюс ко всему на северо-западе, ближе к бывшей столице государства, образовалось несколько не менее серьёзных княжеств. Пока неизвестно, насколько далеко распространятся их амбиции, но чует моё сердце, им тоже придётся доказывать наше право на существование.
— Разгружайте машины, — крикнул Толя, как только мы пересекли стену.
Да, Комсомольский сейчас выглядел как полноценная крепость: обнесён стеной с массивными воротами. Даже несмотря на то, что современное вооружение могло игнорировать такой вид укреплений, это намного лучше, чем давать бой в открытом поле.
