Надеюсь, инструкции написаны понятным языком и мне не придется тратить полжизни на расшифровку.
Глава 7
Обложка раскрылась сразу же, словно заждалась внимания, я едва успела прикоснуться к потертой коже. Блеснули металлические уголки, зашуршали движимые неощутимым ветром страницы. По моим рукам пробежали мурашки, кончики пальцев на мгновение почернели и снова стали нормальными — книга настраивалась на нового владельца. Принять-то она меня приняла еще в особняке, но раскрывалась полностью, буквально, именно сейчас.
Меня почти не удивило, что раскрылась она в итоге на заклинании «Поиск пропавших объектов, живых и неживых».
Говорят, в старину маги часто делали себе гримуары — фолианты, обладающие зачатками разума. Чем сильнее был заклинатель, тем умнее и сообразительнее получался гримуар. Кроме того, последующие поколения, добавлявшие новые знания в своеобразную копилку, приумножали силу книги, так что в итоге получались довольно-таки пугающе сообразительные сборники. Кажется, мне посчастливилось завладеть именно таким.
Четкий и разборчивый почерк был вполне читабелен. Я бегло проглядела список ингредиентов и поморщилась. Мел, доска, предмет, каким-то образом связанный с объектом поиска, и кровь призывающего.
Из записей отца я уже успела понять, что большинство сильнодействующих некромантских формул завязаны именно на крови. Если повезет. А то и смерти. Мелкого животного или даже человека. Собственно, именно так создавался лич, которого мне недавно не посчастливилось повстречать.
Почувствовав направление моих мыслей, фолиант трепыхнул страницами, намереваясь показать мне заклинание призыва сей сущности. Я придержала слишком рьяного помощника, распластав ладони по шероховатой старой бумаге.
Книга напоминала сообразительного, но слишком ретивого пса, готового услужить хозяину в любое время и любым образом.
— Спокойно, мне нужно только заклинание призыва. Пока что, — пробормотала я себе под нос по привычке. Обычно я так беседовала только с Бенджи, и скворец, примостившийся рядом с дверью на полке, встрепенулся. — Нет, милый, я не тебе. У нас тут неожиданно образовался еще один питомец.
Птица эта новость не успокоила. Он недовольно нахохлился, всем видом демонстрируя пренебрежение какой-то там книжонкой. Подумаешь, она ни летать не может, ни скрипеть среди ночи. Горлышко почесать и то негде!
Фолиант послушно угомонился. Я по инерции погладила листы, почти как шерсть или перья, и могла бы поклясться, что книге это понравилось.
Доски у меня не было, потому я решила нарисовать предложенную пентаграмму прямо на полу. Мел нашелся в базовом наборе для шитья, там же взяла иголку, которой собиралась добывать кровь.
Рисунок получился заковыристым. Круг обязательно должен был быть ровным и замкнутым, отчего перерисовывать пришлось раз десять, а после еще ориентироваться по сторонам света, чтобы правильно расположить руны. Но я справилась! Несмотря на некоторую сложность в исполнении, печать поиска оказалась небольшой — двумя ладонями я накрыла бы ее полностью.
Осторожно, чтобы не нарушить линии, я положила в центр пентаграммы снимок.
Пришла очередь самого неприятного.
Кровь.
Вопреки ожиданию, боли не было. Словно фолиант, вместе с принятием новой хозяйки, что-то изменил и во мне тоже. Тяжёлая бурая капля набухла на пальце и весомо капнула на фотографию, ставя своеобразную точку и замыкая руны. От центра во все стороны плеснуло сырой силой, линии вспыхнули темно-красным, почти черным. Запахло горелым деревом.
Я едва подавила порыв накрыть всю конструкцию от греха покрывалом, пока не заполыхал весь дом. Вот только еще одного пожара нам не хватало! Но нет — магическое пламя не расползалось, да и вовсе, кажется, не горело, только едва заметно светилось. Как завороженная, я наблюдала за пляской огоньков, понимая, что не могу отвести взгляда.
Светящиеся линии вибрировали, воздух над ними мерцал, превращаясь в подобие зеркала. Довольно мутного и не отражающего моего лица, но явно отражающего… что-то.
Голова закружилась, я чувствовала, что падаю и в то же время продолжаю сидеть на месте, не шевелясь. Появилось ощущение, что сознание раздвоилось, и часть меня затягивает в это темное зеркало, как водоворот затягивает незадачливых мореплавателей.
Сопротивляться не было сил, и я послушно провалилась в потусторонний омут.
Вокруг было черно. Не просто темно, а полная кромешная тьма без малейшего признака света. Я не падала и не висела, а словно вовсе перестала существовать, зависнув в неведомом пространстве без времени и ориентиров. Похоже, я была права, и та девушка все же умерла. Попытки найти ее обречены на провал — душа довольно быстро отрывается от тела, и если по свежим следам у меня ее были шансы отыскать труп, то сейчас меня, похоже, затягивает туда, куда живым ходу нет.
Неудачно-то как! Я туда еще не хочу. Мне рано!
Я затрепыхалась, пытаясь вырваться, пробиться… куда-нибудь. Главное, не задерживаться здесь. Силы утекали, как песок сквозь пальцы, еще немного — и моя разведывательная миссия закончится печально.
«Кто-то же ее убил! — мелькнула мысль на краю угасающего сознания. — Кто?»
Вряд ли заклинание было приспособлено для смены объекта поиска в процессе, но у меня каким-то образом получилось. Крепко подозреваю, что мне помог фолиант — ему не улыбалось снова терять хозяйку, а после лежать без дела неизвестно сколько.
Вместо темноты и небытия я увидела стол, заваленный снимками. Похоже, моя кровь как-то повлияла на демонстрируемую картинку — все вокруг было ярко-красным, фотографии красно-черными, сам стол — темно-бордовым, как упавшая в середину пентаграммы капля. А руки, держащие один из снимков…
Руки были не мои.
Точно не мои. Волосатые, костистые, они явно принадлежали мужчине. Довольно молодому, судя по крепкой гладкой коже, и не чурающемуся работы. Мозоли и заусенцы усеивали пальцы, как у иных зажиточных горожан — кольца. Рукава дешевой клетчатой рубашки были закатаны до локтя, обнажая многочисленные шрамы, уходившие выше, под ткань. Я содрогнулась, стоило представить, сколько боли пришлось вытерпеть бедолаге.
Не бедолаге, убийце, — поправила я себя.
Несколько неожиданный эффект поисковой печати. Вместо того, чтобы узнать где убийца, я оказалась в его шкуре. Надеюсь, ненадолго! Не хотелось бы тут застрять.
Картинка дрогнула, на мгновение подернувшись темной пеленой.
Он моргнул. Всего лишь моргнул, а я успела перепугаться, что все уже закончилось — и разглядеть ничего не успела!
Осознав, что в любой момент связь может оборваться, я принялась пристально изучать снимки, надеясь узнать хоть из них что-то полезное. Оглядеться по сторонам не получалось — разве что краем чужого глаза выхватить отдельные детали обстановки. Крайне убогой, хочу сказать. Массивный стол был самым дорогим предметом интерьера. Лампа из газовых, самых примитивных и дешевых, множество непонятных деталей, шестеренок и винтиков, хаотично разбросанных по столешнице вперемешку со снимками.
Последних было много.
Пугающе много.
Не меньше сотни.
Разные девушки смеялись, беседовали с кем-то, пребывали в задумчивости и грустили. Некоторые лица повторялись в разных ракурсах. Той, что была изображена на украденном мною снимке, я не заметила. Возможно, пропустила.
Карточку, которую убийца бережно держал в руках, я разглядела особо тщательно. Ничем не примечательное юное лицо, встрепанные кудри, по-модному коротко остриженные по плечи. Белая блузка — возможно, униформа секретарши или машинистки. Красивый отложной воротничок из тонкого кружева бросился в глаза. Нечто подобное я недавно видела в одной из витрин. Вспомнить бы еще, где!
Перед глазами все поплыло. Сфокусироваться на картинке получалось все хуже, я поняла, что сеанс окончен. Жаль, никто не позвал убийцу по имени, да и понять, где он живет тоже не удалось — окон в поле зрения не попадало.
