В голове у меня точно щёлкнуло что-то.
– Не пейте, – хриплым голосом попросила я.
Герр Бират послушался тут же, к немалому удивлению. К счастью, пригубить вино он не успел. Лисьего Принца нигде не было видно, поэтому пришлось воспользоваться условленным знаком и снять венок.
А дальше колесо событий завертелось с ужасающей скоростью.
Мои путаные объяснения насчёт служанки Мэтью воспринял без грана иронии. Почти сразу явился какой-то бесцветный человек в одежде слуги и забрал бокалы. Затем возник из ниоткуда тот самый старичок, наряженный в костюм эпохи Георга Первого, и увёл помрачневшего Бирата. Уходя, они говорили по-алмански.
Сложить два и два не составило особого труда.
«Интересно, это ли имел в виду дядя Рэйвен, когда говорил, что ночь станет беспокойной?» – промелькнуло в голове.
Спустя два долгих вальса и три контрданса Мэтью извинился и отошёл. Вернулся он мрачный, как гробовщик, и тихо обратился ко мне:
– Думаю, вам следует знать, что вино было отравлено. Ко… Кхм, простите, в горле запершило… Крысы, которым влили его в пасть, погибли. К сожалению, мне придётся испортить вам остаток бала, – повинился он и продолжил металлическим тоном: – Вам придётся снова рассказать о той служанке. Но на сей раз не утаивать ничего. Я должен понять, кому предназначалось вино – вам или вашему собеседнику.
На долю секунды я растерялась. С чего же лучше начать? И о чём можно умолчать? Если вовлечь Крысолова в расследование, последствия окажутся невообразимые. Инкогнито его будет раскрыто. А многие мои безрассудные поступки вроде побега на карнавал или ночной прогулки в театр в неподобающей леди компании станут известны дяде Рэйвену и ещё Небеса знают скольким его подчинённым!
Но и молчать, когда от тебя, возможно, зависят жизни других людей – преступление.
– Что вы знаете о Финоле Дилейни? – решилась я наконец.
Мэтью механически обхватил пальцами собственное запястье и помассировал, точно мышцу у него свело судорогой.
– То, что рассказали мне маркиз Рокпорт и сэр Клэр Черри, которых, в свою очередь, информировал детектив Эллис.
– Мне неизвестно, что именно они вам рассказали. Уточните, пожалуйста, – мягко попросила я, внутренне собираясь.
Говорят, что настоящая леди должна быть слабой, чтобы джентльмены могли проявлять свои лучшие качества… Глупость, право. Даже показывая слабость и уязвимость, леди должна оставаться исключительно сильной внутри и сохранять спокойствие. Если ум в смятении, то даже пирожные к чаю правильно выбрать не получится, а тем более – решить, какие из своих забот доверить джентльмену.
– Дело Патрика Мореля и сопутствующие материалы я изучил полностью, – задумчиво ответил Мэтью. Из-за маски нельзя было увидеть выражение его лица, но мне казалось, что он смотрит на меня слишком уж пристально. О случаях, где замешана Мэлоди, мне тоже хорошо известно, пусть немного трудно привыкнуть к тому, что она и Дилейни – одно и то же лицо. Об «ужине мертвецов» детектив Эллис сообщил совсем недавно. И, разумеется, я знаю об угрозе отобрать у вас жениха.
– Хорошо, – улыбнулась я, хотя на самом деле ситуация складывалась прескверная. – Значит, обойдёмся без долгих предысторий. Думаю, мисс Дилейни могла проникнуть на маскарад. Она, скорее всего, носит светло-голубое платье… с пелериной из очень тонкого кружева, – уточнила я, вспомнив получше одежду воровки, похитившей Крысолова. – Также здесь, на балу, есть… точнее, был один человек, который… с которым мне очень хотелось танцевать.
Я взяла паузу, переводя дыхание.
– О. – Это было очень короткое и выразительное «О». – Вам хотелось бы танцевать с ним только сейчас – или?..
Меня пробрало дрожью. Мэтью, не зная того, повторил вопрос Крысолова.
– Не знаю.
– Значит, не только сейчас, – продолжил он тихо. – Иначе бы вы не колебались. Неприязнь легче распознать, чем симпатию. И Финола могла заметить вашу привязанность?
«Привязанность»? Это уже слишком!
Щёки у меня вспыхнули. Я резко, до щелчка раскрыла веер.
– Благоволение, скорее. Да, вероятно. Если хорошенько припомнить… Пока мы вальсировали, поблизости постоянно мелькало голубое платье. Далее мы с тем человеком договорились о следующем танце и разошлись, чтобы не вызывать подозрений. Но когда я вернулась, то встретиться с ним мне помешала служанка в сером платье. Она едва не опрокинула на меня бокал с вином. А в это время того человека перехватила дама в голубом, скорее всего, мисс Дилейни, сказала ему что-то и увела в боковой зал. Когда я последовала за ними, то никого не обнаружила.
На последних словах Мэтью явно охватило напряжение.
– Скажите, какой именно зал?
Я указала веером на нужную дверь:
– По правую руку. Это важно?
– Очень, – помрачнел Мэтью. – Хуже не придумаешь. Ключ-дубль достать нелегко, но если предположить, что кто-то умудрился… Продолжайте, – попросил он, прерывая свои размышления.
– Больше ничего важного не осталось, – пожала я плечами. – Остальное вы знаете. По случайности со мной заговорил человек, представившийся как «Герр Бират», и завязалась беседа. Служанка принесла ему вина, и, по счастью, я узнала её.
– Вы сможете опознать служанку или даму в голубом, если увидите её?
– Да, наверняка.
– Прекрасно, – подытожил Мэтью. – К слову, вы устали? Хотите покинуть бал или пока нет?
Прислушавшись к своим желаниям, я с некоторым удивлением, осознала, что…
– Хочу танцевать. Даже просто на месте стоять трудно. Немного странно, не находите?
Он улыбнулся:
– Почему же, вполне закономерно. По моим наблюдениям, есть два рода людей. Одни после опасной ситуации лишаются всех сил. Другие напротив чувствуют себя как никогда хорошо. Думаю, мы с вами в числе вторых, – усмехнулся он. – Сам я, увы, за вами сейчас приглядеть не смогу. Отпускать вас мне бы также не хотелось, это опасно. У отравительницы могут быть сообщники… Впрочем, есть один выход.
Мэтью отлучился на минуту, не больше, и переговорил с долговязым мужчиной в тёмном костюме и в маске ворона. Именно «Ворон» и знакомый уже старик в костюме времён Георга Первого составили мне компанию на ближайшие полчаса или около того, по очереди танцуя. «Георг Первый», к слову, оказался очень галантным кавалером, безупречно вальсирующим к тому же. А по истечении этого времени снова мелькнул в толпе рыжий лисий хвост.
– Прошу прощения, но бал я всё-таки вам испорчу, – шутливо поклонился Мэтью, а затем кивком отпустил «Ворона» и «Георга». – Прошу за мной. Нужно взглянуть на кое-кого.
Мгновенно промелькнула догадка.
– Неужели вы поймали… её?
Он покачал головой:
– Вряд ли. Но убедиться стоит. Мы проверили всех, кто подходил под описание. Но служанка как сквозь землю провалилась, а из леди в голубом только одна вызывает подозрения. У неё нет с собой приглашения, имя своё она отказывается называть. А поскольку из присутствующих здесь только вы знаете мисс Дилейни в лицо, опознать её или развеять наши сомнения придётся именно вам.
Мы покинули главный зал таким путём, о котором бы я никогда не подумала – через небольшой коридор для прислуги. Со стороны его видно не было: из-за колонн и небольшого изгиба стены казалось, что там просто ниша. Далее пришлось миновать несколько небольших комнат, соединённых запутанными переходами, и наконец подняться по лестнице. Этажом выше располагалась длинная, очень холодная галерея. От окон изрядно несло холодом. Света не хватало отчаянно, потому лампы здесь горели только через двадцать-тридцать шагов. Глухую стену украшал ряд тёмных портретов, некоторые из которых были нарисованы, судя по костюмам, не меньше трёх-четырёх веков назад. Другие выглядели значительно более новыми. Время не успело ещё добавить свои штрихи к картинам – кракелюры, отслоения, пятна.
Одно из лиц показалось мне знакомым. Я замедлила шаг, вглядываясь в черты, едва различимые в скудном свете, и вздрогнула: на меня пристально и недобро смотрел маркиз Рокпорт, только молодой. Шляпа с узкими полями и слегка прогнутой тульёй отличалась от той, что он сейчас носил, только оттенком, а сюртук выглядел точной копией нынешнего.
