Мы находились в библиотеке. Не такой, которую привыкли видеть на Земле. Эта была скорее цифровой и загружала знания сразу в мозг, записывала на подкорку. Когда-то давно здесь стояли удобные кресла, а сама база знаний висела под потолком. Именно её мы с Жухлым и откопали. Поэтому я и вижу то, что стояло на этой земле раньше. И я был прав: арка, что мы обнаружили, вела сразу на выход.
Жаль, понимание продлилось недолго. Казалось, в этот момент я познал все тайны древней цивилизации, видел все её технологии и достижения и даже то, как этот мир канул в небытие. Вот только стоило наваждению развеяться, все знания моментально улетучились, оставив лишь какие-то детали. Но и они постепенно таяли, словно прекрасный сон, который очень хочется задержать в памяти, но который неумолимо ускользает.
Из оцепенения меня вывел вой щенка. А затем через пробитый потолок на нас обрушился град, и я в очередной раз порадовался, что не смог покинуть древнюю библиотеку. Лёд, который к нам влетал, был размером с кулак Жухлого, и получить таким по башке…
Я вернулся на своё место и, вытянув раненую ногу откинулся на стену, наблюдая за стихией через дыру. Ливень вперемешку со льдом врывался к нам сплошным потоком, словно водопад. Пока нам везло, но лишь потому, что мы когда-то устроили здесь раскопки. Вода не задерживалась посередине и сразу срывалась в траншеи вдоль стен.
Щенок уже выскочил наружу, спасаясь от потопа, и каждый новый удар молнии заставлял его взвизгивать и метаться в поисках безопасного угла. Судя по всему, страх перед природой оказался гораздо сильнее, чем перед двуногим гигантом. И в очередной мощный раскат зверёк метнулся ко мне и закопался носом по куртку.
— Ну тихо, тихо. — Я погладил его трясущееся тельце. — Ничего здесь с нами не случится.
Но как оказалось, с выводами я сильно поспешил. Вода прибывала слишком быстро, благо град начал мельчать. Но ветер продолжал рвать деревья, периодически завывая, когда порывы влетали в потолочную дыру. Спустя несколько минут мне пришлось подняться, потому как вода уже выбралась за пределы шурфа и знатно намочила мой зад. А учитывая количество льда, что успел насыпаться с неба, её температура оставляла желать лучшего. Помещение давно превратилось в холодильник, но пока одежда была сухой, температура казалась терпимой. Сейчас же ноги по щиколотку погрузились в воду, и тело начала бить мелкая дрожь. Лишь крохотный комок меха, который я продолжал держать на руках, хоть как-то меня согревал.
Вот только дождь и не думал прекращаться. Такими темпами нас скоро зальёт по самую макушку. Будь вода хоть чуточку теплее, я бы, возможно, этому даже порадовался. Потому что появится хороший шанс выбраться на поверхность. Но мы сдохнем от переохлаждения, прежде чем её уровень доберётся до потолка.
— Не ссы, мелкий, мы что-нибудь обязательно придумаем, — пообещал я щенку.
В ответ он поднял мордочку, жалобно на меня посмотрел и вдруг лизнул мягким языком в щёку.
— Признал наконец, — усмехнулся я и почесал егоза ухом.
В отличие от меня, его уже не трясло. Почувствовав себя в безопасности, он быстро освоился и согрелся. А вот мне приходилось несладко. Ледяная вода пропитала штаны, и теперь меня не спасал крохотный источник тепла на руках. Да и держать его становилось всё сложнее. Мышцы затекали от неизменной позы, к тому же ещё и рюкзак давил на плечи.
Град наконец-то закончился, но вместе с тем усилился дождь.
Вода достигала уровня коленей, когда я наконец-то решил выбираться из библиотеки, которая внезапно превратилась в ловушку. Но был и плюс. От холода онемели ноги, плюс всё ещё работало обезболивающее. В общем, шансы есть, тем более что ветер тоже начал стихать. Да, там мы сейчас промокнем до нитки, но это всё же лучше, чем торчать здесь и надеяться на чудо.
Придерживая зверя одной рукой, я стянул одну лямку рюкзака, перекинув его вперёд. Руки слушались плохо. Раны на ладонях саднили, но по сравнению с ногой это было ничто. Лишь бы хватило сил стерпеть боль, когда я буду подниматься по верёвке.
Щенок засуетился, поняв, что я собираюсь сунуть его в мешок. Но выбора я ему не оставил. Да и он быстро понял, что вариантов не сильно много. Можно, конечно вырваться, но тогда придётся почувствовать на себе ледяную воду, а это ему явно нравится меньше. В итоге он всё же смирился. К тому же понял, что в рюкзаке не так уж и страшно.
Я снова закинул его на плечи. Несколько раз взмахнул руками, разминая затёкшие мышцы, и направился к провалу. Дождь крупными каплями ударил в лицо, буквально за секунды вымочив насквозь всю одежду. На всякий случай я подёргал верёвку и убедился, что она всё ещё крепко привязана к дереву. С другой стороны, что ей будет? Даже если ствол повалило, деваться ей особо некуда.
Глубоко вздохнув, я ухватился за тонкий фал как можно выше и попытался подтянуть тело. Резкая боль пронзила ладони, но я смог стерпеть и удержаться. А затем снова спрыгнул вниз, поливая себя последними словами, так как напрочь забыл про винтовку. Хорошо, что ещё в самом начале грозы я догадался приставить ее к стенке, так хотя бы не пришлось мочить руки. Впрочем, сухими их сейчас можно назвать с большой натяжкой.
Повесив оружие на шею, я снова подошёл к провалу и ухватился за верёвку. На этот раз боль уже не казалась такой резкой, хотя я всё равно терпел её на самом пределе.
Но мы выбрались.
Дождь хлестал как из ведра. Вокруг было сплошное месиво из перекрученных между собой деревьев. Один из стволов, видимо тот, чью тень я видел через дыру, валялся в опасной близости от провала. Буквально несколько сантиметров левее — и мы бы навсегда остались запечатаны в библиотеке, которая как раз и превратилась бы в склеп.
Поняв, что мы наконец-то выбрались на свободу, щенок затрепыхался в рюкзаке. И прежде чем я успел отреагировать, выскочил. Он плюхнулся в грязь и, поджав хвост, умчался, прячась под кронами поваленных деревьев.
— Эй, ну ты чего? — Присев на корточки, я попытался высмотреть волчонка. — Всё же так хорошо начиналось.
Мне стало грустно. Не знаю, на что я надеялся, ведь даже на Земле приручить волка практически невозможно. А местные звери так и вообще не имеют ни малейшего понятия о домашнем уюте. Тем не менее я верил, что у меня получится, а оно вон как вышло.
— Ну и хрен с тобой, — буркнул я и выудил из кармана компас.
Сверившись со стрелкой, я определил будущее направление, но прежде чем отправиться в путь, нужно было ещё кое-что сделать. Доковыляв до поваленной сосны, я выбрал более-менее подходящую ветку и принялся рубить её ножом. Отделив её от ствола, уселся на него и не спеша очистил полученную корягу от мелких отростков. Затем отсёк верхушку и получил рогатину, которую тут же сунул под мышку, примеряясь к длине. Костыль получился так себе, но передвигаться с ним было значительно легче. Только рогатина сильно впивалась в кожу. Но и с этой задачей я справился, обмотав её запасной рубахой.
Верёвку я отвязал. Часть отрезал, чтобы закрепить тряпку на рогатине, остальное смотал и убрал в рюкзак. К тому моменту дождь уже начал стихать. Я ещё раз попытался позвать волчонка, но так остался без ответа. В итоге плюнул и отправился на поиски лагеря учёных.
И эта задача оказалось очень непростой. Мало того, что для этого пришлось преодолеть бурелом, так ещё всё вокруг было очень скользким от дождя.
Но я не спешил. Тщательно прощупывал место, куда собирался поставить ногу или костыль. В общем, худо-бедно, но я продвигался.
В воде надобности не было, но жрать хотелось просто невыносимо. Из запасов осталась только консервированная каша в упаковке саморазогрева, но я решил оставить её на самый последний момент, когда от голода уже не останется сил, чтобы передвигать ноги. А чтобы хоть как-то унять тянущую пустоту в желудке, посасывал небольшую хвойную веточку. Честно говоря, помогало слабо. И ведь как назло, вокруг ни единой твари, даже орехов нет.
Казалось, что я иду уже очень долго, но стоило обернуться, как захотелось выругаться. Бурелом возле библиотеки всё ещё отчётливо просматривался сквозь деревья, а значит, для привала ещё слишком рано. Зато улыбнуло другое: волчонок выбрался из убежища и плёлся следом за мной. Но когда понял, что его заметили, тут же нырнул за ближайший ствол и спрятался. Ну и пусть себе. Жрать захочет — подойдёт. Лишь бы держался рядом, а остальное — вопрос времени.
