Настроение сразу пошло вверх, даже когда на пути появилась очередная полоса поваленных деревьев.
Окинув взглядом новое препятствие, я невольно поморщился. Обойти это вряд ли получится, так что придётся лезть напролом. Главное — не спешить, чтобы не угодить больной ногой в ловушку. Задачка, конечно, та ещё, но и выбора у меня особого нет.
Так, метр за метром я постепенно двигался к цели, пока тело окончательно не сдалось. Утратив бдительность, я наступил на торчащий корень, и нога тут же поехала. Контролируемого падения не вышло: приземлившись на копчик, я взвыл от боли. Притом даже не понимал, где она сильнее: в ноге или ушибленном месте.
Выждав, когда она наконец стихнет, я отполз немного в сторону и привалился спиной к дереву. Глаза закрывались, но я усилием воли оставался в сознании. Нужно ещё позаботиться об ужине, и желательно так, чтобы осталось немного на утро.
Несколько минут я всё же выделил на отдых, а затем взялся за дело. По пути я заметил небольшую тропу. Помню, ещё подумал, что на ней прекрасно встанет ловушка, но почему-то упрямо прошёл мимо. А оказывается, стоило её соорудить и дать организму время на отдых. Теперь придётся возвращаться. Вряд ли, конечно, удастся сегодня отведать добычу, но к утру там обязательно кто-нибудь попадётся.
Для верности я зарядил несколько силков и удалился на безопасное расстояние, чтобы не смущать зверя посторонним запахом. Не упустил я и тот факт, что щенок продолжал идти по моим следам. А когда добрался до тропы, тут же включил охотничьи инстинкты, обнюхивая всё вокруг. К ловушкам он не приближался, так как от них смердело плотью сородичей. И это радовало. Не хотелось бы возвращаться и перезаряжать их. К тому же он своим визгом обязательно распугает всю округу.
Вернувшись к вещам, я устало привалился к дереву и бросил косой взгляд на рюкзак. Колебался недолго. Вскоре я уже вскрывал банку с кашей и потрошил пакет с химикатами саморазогрева. Аромат от неё исходил просто волшебный. Живот натурально рычал, предвкушая скорую трапезу, и я не стал томить его долгим ожиданием. Каша едва успела согреться, даже химикаты не прореагировали до конца, а я уже вовсю работал ложкой.
Осмелел и щенок: выбрался из укрытия и замер в нерешительности в паре метров от меня. А морду состряпал такую, что я при всём желании не смог ему отказать.
С великим трудом я заставил себя остановиться и вывалил остатки каши недалеко от себя, буквально на сколько хватило руки. Подняться было уже выше моих сил.
— Надо бы тебе имя придумать, — пробормотал я, глядя на то, как зверёк осторожно подкрадывается к лакомству. — Может, Ссыкло? Хотя нет, ведь как корабль назовёшь… А мне бы не хотелось, чтоб ты таким и остался. Шкет — тоже не очень. Хочу чтобы ты вырос огромным зверюгой и наводил ужас на всех вокруг. Ну давай, подскажи немного?
Я задумался, перебирая в уме всевозможные клички земных собак. Но ни одна из них не подходила моему юному другу или не нравилась мне. Хотелось назвать его как-то забавно, но тем не менее угрожающе, вот только мозги совсем отказывались думать. Постепенно наваливалась сытость, отчего веки тяжелели с каждой секундой. Уже на границе между сном и реальностью я почувствовал, как мелкий плюхнулся радом, прижавшись спиной к ноге. Я улыбнулся и окончательно провалился в царство Морфея.
* * *
Ночью меня начал колотить озноб. Да и общее состояние сложновато назвать нормальным. Голова в тумане, мысли путаются. Даже без термометра было ясно, что у меня жар. Ну, этого следовало ожидать, учитывая условия, в которых я находился последние дни. Одно то, что я дважды едва не замёрз насмерть, не могло пройти без последствий.
Трясущимися руками я выудил фонарик из кармана, своим копошением неслабо перепугав щенка. Пискнув, он отскочил и уставился на меня сонными глазами. Но мне сейчас было совершенно не до него, самому бы не сдохнуть. Подсвечивая фонарём, я закопался в рюкзаке в поисках аптечки. Жаль, но жаропонижающего у меня нет. Оно давным-давно закончилось, когда наша колония переживала первую эпидемию местного вируса. Очень сильно смущала тупая, пульсирующая боль в ноге. И судя по всему, жар у меня именно от этого.
Бинты на ощупь оказались влажными, чего я как раз и боялся. После дождя я давно обсох, а значит, течёт именно из раны. Сняв повязку, я убедился в этом окончательно: она вся была жёлтого цвета. Похоже, антибиотик справлялся плохо. Да оно и неудивительно. Мне бы покоя пару дней, да где же его взять. Может, когда доберусь до лагеря учёных, смогу хоть немного передохнуть. Но такими темпами скоблить мне до него ещё очень долго.
Опыт обработки раны в темноте у меня уже имелся, а потому справился я относительно быстро. Последнюю дозу обезболивающего отложил на потом. Организм уже более-менее привык, и боль не ощущалась так остро, как в самом начале. Но рана выглядела очень плохо. Края начало выворачивать, вокруг всё опухло и покраснело. По-хорошему бы швы снять и как следует всё промыть, но силы очень быстро меня покидали. Вряд ли успею забинтовать.
Вылив на рану ещё немного зелёнки, я дождался, когда пройдёт жжение, и, набрав в шприц двойную дозу антибиотика, снова обколол всё по кругу. Затем устало отвалился, перевёл дух и принялся заматывать. С перевязкой тоже дела обстояли плохо. В аптечке осталась последняя упаковка, и если дело не пойдёт на лад, вскоре придётся использовать грязные бинты, чего мне совсем не хотелось. К слову, руки чувствовали себя куда как лучше, несмотря на то, что я постоянно их беспокоил.
Покончив с раной, я свернулся калачиком, чтобы хоть как-то согреться. Щенок словно специально не спешил ко мне приближаться. Так я и провалялся в полубреду до самого утра.
Не знаю, что в итоге сработало: увеличенная доза лекарства или скрытые резервы организма, но под утро я был весь мокрый от пота. Зато мозги слегка прояснились, а вот слабость в теле усилилась.
Осушив примерно половину фляжки, я снова запустил испаритель, чтобы она набралась. Немного полежал, собираясь с силами, и, кряхтя как старик, поднялся на ноги. Пульсация в ноге ушла, да и бинт был сухим, хоть и покрылся коркой. Видимо, за улучшение самочувствия следует поблагодарить антибиотик.
Щенок, свернувшись калачиком, дрых неподалёку и никак не реагировал на мой шорох. Вначале я хотел ткнуть в него костылём, но затем решил, что лучше не трогать. Пусть спит, а я пока проверю ловушки. Глядишь, скоро мы сможем как следует набить живот, а там, получив достаточно энергии, и организм начнёт увереннее бороться с заразой.
Единственное, что меня смущало, так это место привала. Нам несказанно повезло, что ночью нас не посетил какой-нибудь хищник. Хотя не исключено, что это волчонок отпугивает нежелательных гостей своим запахом. Не зря же он весь вечер бегал по поляне, окатывая мочой каждую кочку. Нет, определённо, пора бы уже дать ему какую-нибудь кличку.
Глава 11
Сложности ландшафта
Как бы мне ни хотелось сразу отправиться в путь, пришлось на пару дней задержаться, чтобы дать организму отдых. Искать убежище в лесу я тоже не стал. Во-первых, на это легко можно убить целые сутки, а во-вторых — лень. Но и сидеть совсем без дела тоже не получилось.
Пока проверял ловушки, две из которых принесли мне добычу, несколько раз останавливался, чтобы переждать головокружение. Остатки сил ушли на сбор валежника для костра. А пока готовил завтрак (или уже обед, если судить по времени суток), едва не вырубился. И, чтобы уж жизнь совсем мёдом не казалась, устроил себе очередную перевязку. Однако старый бинт выбрасывать не стал, как всегда делал до этого. Припрятал его в рюкзаке, чтобы постирать, как только доберусь до какого-нибудь водоёма.
Щенок следовал за мной как привязанный, однако приближаться всё ещё не спешил. Вздрагивал и отскакивал при каждом моём движении. Стоило даже курткой зашуршать, как он тут же сваливал, поджав хвост. Ну хоть не сбежал — и то хлеб.
