Глава 27
Разумеется, сразу же после отражения налета Сталин получил соответствующий доклад. Его сделал Берия, поскольку авиационное начальство просто не успело прибыть в Москву.
Нарком внутренних дел не удивился тому факту, что на совещании также оказались приглашены Молотов и Ворошилов, По крайней мере, если Лаврентий Павлович и оказался удивлен, то этого никто не заметил.
Доклад был выслушан благосклонно. Были, правда, чуть необычные вопросы хозяина кабинета:
— Товарищ Берия, уточните, пожалуйста, наши потери.
Этот вопрос получил ответ, явно подготовленный заранее:
— Только один летчик был смертельно ранен, но сумел посадить машину. Потерь в технике нет.
— Какие имеются доказательства того, что именно англичане с заранее обдуманными намерениями организовали этот налет?
И тут затруднений докладчик не испытал:
— Мне доложили об изъятии у пленных летных планшетов с картами и обозначенными целями. Также имеется целый британский бомбардировщик, которого наши истребители вынудили сесть на аэродром Кала. Однако сбор доказательств все еще завершен по причине сильно пересеченной местности. По словам сотрудников НКВД, документы и иные материалы попадут в Москву через неделю.
— Надеюсь, что пленных также перевезут в Москву. Не так ли, товарищ Берия?
В другом случае улыбку наркома внутренних дел можно было бы посчитать снисходительной. В данный момент она отражала почтительное согласие:
— Разумеется, товарищ Сталин. Это уже организовано.
В разговор вежливо влез Молотов:
— Товарищ Берия, нам для предъявления дипломатических претензий к послу Великобритании потребуются неоспоримые доказательства.
Сказано было нарочито туманно, но многоопытный Лаврентий Павлович отлично понял намек. Молотов имел в виду все мыслимые доказательства, и личные признания плененных экипажей в этом смысле были не первыми в ряду.
Берия понимающе кивнул:
— Разумеется, Вячеслав Михайлович. Наши сотрудники надеются представить железные в полном смысле слова доказательства.
Свое слово поспешил высказать и Ворошилов:
— Товарищи, уж если отражение массированного авианалета прошло столь успешно, то этот опыт надлежит осмыслить и распространить на другие авиачасти.
На этот раз отвечал сам Сталин:
— Мы предложим это сделать товарищу Локтионову, как только товарищи Смушкевич и Рычагов прибудут в Москву с подробным докладом.
Нельзя сказать, что британское авианачальство совсем не отреагировало на ситуацию, когда армада не вернулась с боевого задания. Для начала вице-маршал авиации Харрис приказал приложить все усилия, чтобы собрать правдивую и подробную информацию.
Первое, что явилось неоспоримым фактом: ни один самолет британо-американской эскадры не вернулся на базу, за исключением того, которым командовал второй лейтенант Лоуэлл Мак-Грегор. Разумеется, экипаж допросили. С фактами оказалось плохо. Неисправность в двигателе выявилась задолго до подлета к цели, командир получил приказ возвращаться, сбросив бомбы куда попало ради облегчения машины. И никто ничего не видел. Единственным подозрительным фактом (для экипажа) была пропажа всякой связи. Но это уже было известно.
Так что военной разведке пришлось напрягать возможности в самом Баку и вокруг него. Но для получения сведений нужно было время.
И надо же быть совпадению: снова открылась торговля гильзами — точнее, обмен их на местные лакомства. Но предлагаемый товар был несколько другим и (в глазах местных мальчишек) куда более ценным. Ведь каждому дураку понятно: гильза от винтовки или пулемета должна быть куда дешевле, чем гильза огромного калибра, чуть не вдвое большего. Не стоит даже упоминать, что от них тоже несло порохом. Дополнительную ценность товару, сам того не зная, придал дедушка Рустам. Он обозвал эти гильзы полудюймовыми. В представлении местных пацанят это звучало знаменитой торговой маркой.
И юные торговцы, полагавшие, что проворачивают сделки величайшей выгодности, так и не узнали, что гильзы были выделены специально. Ни на одном из самолетов, базировавшихся в то время на аэродроме Кала, подобных пулеметов не было.
Гром грянул через десять дней. Нет, какой там гром — полновесный шторм!
В актовом зале издательства "Правда" созвали то, что через десятки лет назовут пресс-конференцией. Гвоздем экспозиции была носовая часть английского бомбардировщика — целиком его протащить в зал никакой возможности не было. Но и прочих экспонатов было более чем достаточно: листы обшивки с британскими опознавательными знаками, фотографии останков самолетов, рядок пистолетов и револьверов в качестве образцов личного оружия, стенд с удостоверениями личности (большей частью те были в непрезентабельном виде, но сотрудники, подбиравшие образцы, озаботились узнаваемостью лиц, имен и номеров), штурманские карты с недвусмысленным указанием целей, а также то, что мнению товарища Александрова, было наиболее убойным материалом: шильдики с двигателей. Стоит заметить, что фотографий ни пленных, ни захваченными целыми самолетов на этой выставке не было. Достойно внимания было и то, что в числе приглашенных оказались журналисты из вполне солидных зарубежных изданий в том числе английских, немецких и американских.
К некоторому удивлению газетчиков отвечал на вопросы не политический деятель и не дипломат, а генерал-лейтенант, которого многие знали в лицо. Кое-кому Яков Смушкевич был памятен еще по испанским событиям, другие припоминали, что вроде бы он участвовал в боях при Халхин-голе. Как бы то ни было, высокопоставленный военный начал в того, что описал громадную эскадру, большую часть которых составляли британские самолеты, четко определил ее цель и вкратце подбил итоги: дескать, ни один из ста шестидесяти двух самолетов противника не смог пробиться к цели.
— …таким образом, налет потерпел полный провал. Сбитыми оказались все, за исключением тех самолетов, которые пошли на вынужденную посадку и были захвачены на земле.
Разумеется, посыпались вопросы.
— Господин генерал, имеются ли доказательства, — шведский журналист, задавший вопрос, как-то особенно подчеркнул это слово, — что все экипажи самолетов были британскими и американскими?
Смушкевич вежливо улыбнулся.
— Доказательствами являются как изъятые у экипажей, так и найденные среди обломков удостоверения личности. Также обращаю внимание на выставленное в зале легкое стрелковое оружие. По номерам легко установить личность владельцев.
Тут последовал вопрос, который ожидался. Мало того, Александров предупредил не только вопрос, но и дал указания, как на него отвечать.
Вскинул руку корреспондент солидной "Нью-Йорк таймс":
— Господин Смушкевич, значат ли ваши слова, что американские граждане находятся в плену?
— В советский плен могут попасть и содержаться там лишь военнослужащие страны, находящейся в состоянии войны с СССР. Насколько мне известно, к таковым странам не относятся ни Соединенное королевство Великобритании и Северной Ирландии, ни Соединенные Штаты Америки. Впрочем, в ходе воздушного сражения все американские граждане погибли.
— Какова будет судьба задержанных граждан Великобритании?
— Вопрос не ко мне. Упомянутые вами лица взяты под стражу и в данный момент допрашиваются. В частности, сотрудникам Наркомата внутренних дел весьма интересно, что делали самолеты с полной бомбовой нагрузкой над территорией СССР и куда они направлялись. В силу должностных обязанностей меня тоже интересуют ответы на эти вопросы. По получении исчерпывающей информации дела будут рассматриваться в суде.
— Я представляю газету "Франкфуртер альгемайне". Каковы были потери советской стороны?
— Один из летчиков, отражавших налет, умер от ран. Потерь в технике нет.
Очередной спрашивающий не очень-то походил на журналиста. Скорее он смахивал на офицера.
— Принимала ли участие в отражении налета зенитная артиллерия?
