— Над замком штандарты Массакра!
— Всё поле усеяно мертвыми телами!
— Осадный лагерь разгромлен, вместо фургонов — обугленные головешки, циркумвалационная линия — разрушена в нескольких местах!
— Арканов и след простыл! Сбежали, разгромлены!
— Виват, дю Букур!!!
— Виват, барон дю Массакр!
— А что за хрень с куртиной? Ничего себе ее разворотило!
— Арканы балуются магией?
— Говорили же — чернокнижники они, клятые еретики и демонополконники… Свят, свят, никак колдунством стену разрушили?
Сам барон явно приободрился, принял горделивую позу, помахал замершему на вершине северной башни гиганту в тяжелых доспехах. Эти доспехи ни с чем спутать было нельзя, такие архаичные, старинные латы носил только Карл дю Букур — они достались ему то ли от деда, то ли от прадеда.
— Я чувствую остаточные нестабильные эманации, ваша милость, — проговорил Джероламо, державшийся справа и чуть сзади от дю Массакра. — Здесь проводился мощный магический ритуал, но был прерван. Серьезный выплеск разрушительной энергии, эфир до сих пор лихорадит!
— Пф! — барон ткнул пальцем в сторону разрушенной стены. — Вот! Аркан применил колдовство, чтобы разрушить стену, это же идиоту ясно! Но это ему не помогло… Дю Букур раздавил чертовых деревенщин!
— Но эманации скорее соответствуют запретной магии крови, а не стихийным чарам Земли, ваша милость. Ортодокс не стал бы…
— Ортодокс? Арканы — отродья дьявола, — отрезал дю Массакр. — Джероламо, прекрати мандражировать и готовь портал — нужно будет быстро переместить пациентку в Монтабан, слышишь меня?
— Работаю, ваша милость.
Барон может быть и терял порой над собой контроль, но его звериное чутье никуда не делось. Он тоже ощущал опасность, подозревал подвох. Да — у дю Букура был сильный отряд. Его люди и стражники, нанятые Синедрионом, и местный колдун, и начальствующий Белый Брат могли оказать серьезный отпор, но всё-таки, всё-таки — когда имеешь дело с Арканами нельзя быть до конца уверенным, что они не подготовили…
— Засада! — вскричал он. — Засада! Оружие к бою!
Барон понял, что так мозолило ему глаза: никаких кожаных доспехов! Никаких шапелей! Все мертвецы, валяющиеся целыми грудами на поле перед замком, были обряжены в типичную для оптиматов из западных провинций одежду — камизы и шоссы, или — стеганые гамбезоны, кольчуги, латы, поверх которых для маскировки натянули черное тряпье на манер котты.
До ворот оставалось каких-то сто шагов, колонна всадников втянулась за циркумвалационную линию. Дю Массакру служили опытные солдаты — они мигом среагировали. Конный строй ощетинился пиками, заблестели мечи, немногие лучники потянулись к саадакам.
— Туру-туру! — пропел рог, и над юго-восточной башней, той самой, в которой содержали пациентку, взвился черный флаг с отвратительной мёртвой красной харей, которая издевательски скалилась!
— Порву! Пор-р-р-рву! — из глотки барона вдруг вырвался нечеловеческий рёв. — ГРОАР!!! За мной!
— Ваша милость, но как же… — Джероламо чувствовал, как нагрелся амулет на его груди, чувствовал ментальное давление, а оглянувшись — увидел тьму в глазах солдат.
Да что там солдаты! Лошади — и те будто обезумели. Кровавая пена летела с их губ, вместо глаз — черные провалы…
— Пор-р-р-ртал, Джер-р-р-роламо!!! — рык барона и весь его облик были столь пугающими, что маг не смел перечить и взялся готовить заклинание.
Эта мощь, этот приказ — он не имел ничего общего с магией. По крайней мере, в ее академическом понимании… Дю Массакр направил коня к обвалу из камней, невольно повторяя маневр Аркана Буревестника. Следом за ним мчалась обезумевшая конная рать.
* * *
— Черт побери! — сказал Рем. — Они с ума сошли? Или… Проклятье, они и вправду не в себе! Но среди них же не было Белых Братьев?! На стены! Все на стены! Запереть двери, занять лестницы — держим оборону по периметру! Мы выше, мы — со всех сторон, у нас преимущество! Лучники — на башни, не жалейте стрел… Вот-вот прибудет Патрик, и…
В этот момент поток одержимых людей и животных перехлестнул через насыпь, стаптывая и уничтожая редкую линию наемников из вольной кампании Разора, и расплескался по атриуму, забился о двери и лестницы. Буревестник знал, где будет дю Массакр, и потому побежал по стене к юго-восточной башне, туда, где сражались хэрсиры Сверкеров.
За ним последовали некоторые из северян, и — неукротимая Анники Корхонен, конечно.
В голове Аркана всё перемешалось: план не сработал! Зачем переметные сумы с колючим «чесноком» у кавалерии южан, зачем — хитрые маневры и фокусы с переодеваниями трупов? Слепая ярость против боевой выучки, одержимость — против веры… Сейчас безумные воины дю Массакры были в большинстве, и сдержать их первый натиск помогли очевидные преимущества: готовность к бою, узкие лестницы и прочные двери, более высокая позиция, стрелы, болты и метательные снаряды, которые летели со стен и башен. Всё, чем не смогли воспользоваться защитники Дуал-Кульба во время несостоявшейся осады…
Совершая огромные прыжки по куртине Аркан размахивал над головой черным знаменем:
— Я здесь! Я здесь, барон! Прийди, прийди ко мне, я снова располосую тебе рожу! Иди сюда, решим наши дела как мужчина с мужчиной, покончим с вендеттой как подобает аристократам!
— ГРАУ! — дю Массакр уже потерял коня, и ломился вверх по лестнице пешком, тесня целую дюжину аркановских дружинников и нанося страшные удары своим окровавленным мечом.
Барон слыл опасным противником — яростным и умелым, но Рем уже имел с ним дело, и вполне определенно мог сказать: с дю Массакром творилось нечто неестественное. Он напоминал дикого вепря в своем стремлении пробиться в башню. Все его вассалы теперь напоминали одуревших от крови лесных кабанов-секачей! Точно так же, как чудовищные эльфы Фангала походили на змей или ящеров… Аналогия была такой яркой, что Буревестник моргнул несколько раз, отгоняя наваждение.
— Твоя мать едва не погибла, барон! Они проводили кровавый ритуал, и убили почти всех узников, слышишь? Синедрион плевал на тебя и на твою маменьку! — видеть, как гибнут под ударами дю Массакра соратники, было невыносимо. Рем хотел выманить его на себя, разобраться с безумцем лично. — Она здесь, в башне! Я спас ее, а не ты!
— А-АР-Р! — барон отвлекся, налитыми тьмой глазами вперившись в аркановской знамя, и тут же получил несколько крепких ударов от дружинников — по голове, плечам, корпусу…
Дю Массакр покатился по ступеням лестницы, под ноги своим солдатам.
— С нами Бог! Бейте его, бейте! — ликовал старый Лука.
Он руководил обороной башни, давая передохнуть Сверкерам, которые вытянули на себе практически весь штурм.
И вдруг — ортодокс захрипел, изо рта у него потекла кровь, окрасив белую бороду в алый цвет, и он с удивлением наклонил голову, глядя на рукоять меча, которая торчала у него из груди. Барон просто швырнул свой меч, и пронзил Луку насквозь! А потом на четвереньках, отталкиваясь руками и ногами от ступеней ринулся вперед, словно живой таран расшвырял дружинников Аркана и ударил плечом в дверь башни. За ним следовали обезумевшие воины, которые тут же набросились на ошеломленных ортодоксов и принялись добивать их множеством яростных ударов.
— Ага-а-а! — Ёррин Сверкер распахнул дверь, и дю Массакр, в очередной раз шибанувший в дверь всем телом, по инерции влетел внутрь, и тут же попал в настоящую мясорубку.
Закованные в броню, коренастые, непоколебимые хэрсиры взяли одержимого в полукольцо, сомкнув щиты, и били скупыми, экономными ударами своих широких и тяжелых тесаков, не разрывая строй. Ситуацию почти смогли переломить воины барона, ворвавшиеся в башню следом за своим господином — они атаковали слепо, безрассудно, и гибли один за другим, но их было много — несколько десятков.
Подоспел Аркан, наконец, добежавший по куртине до башни, и следом за ним — Анники Корхонен со своими северянами. Буревестник со знаменем наперевес, используя его древко как копье, набросился на барона, саами — ввязались в драку с одержимыми.
