А увидел он лишь лирически примятую постель Елены да обнаружил под ее подушкой правый мужской сандалий пятьдесят второго размера и пустую разоренную казну (но не под подушкой. — Авт.).
От внезапного обрушившегося на Менелая горя рога на его голове выросли еще на девять сантиметров.
Зарубив своим мечом ненавистный сандалий (который Парису на самом деле не принадлежал), царь Спарты в гневе вернулся на свой корабль, приказав плыть к своему брату Агамемнону, чтобы посоветоваться с ним, как бы отомстить вероломному Парису, а заодно попытаться избавиться от проклятых рогов.
Так началась самая грандиозная в истории Греции война, унесшая жизни многих героев и разрушившая многие прекрасные города, а все из-за какой-то… м… м… женщины.
Мягко говоря.
Так пусть же сия история послужит будущим поколениям наукой и пусть никогда больше яблоко раздора не падет на пиршественный стол всемогущих богов.
(Выдержка из бессмертного труда одного малоизвестного сумасшедшего древнегреческого историка. Печатается с разрешения автора)
Итак, продолжение следует…
Глава 4
ОБ АЗАХ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА И СЕКРЕТНОМ ЗАДАНИИ
Итак, амброзия с Олимпа была похищена.
Фемистоклюсу с Алкидием оставалось только должным образом ее обработать, и все. Их ждало скорое обогащение.
По совету Диониса друзья высушили вязкую массу неразбавленной амброзии на солнце и получившийся в итоге порошок разложили по маленьким бумажным пакетикам.
— Ну что, попробуем? — предложил Фемистоклюс, лукаво посматривая на друга. — Надо же испытать то, что через неделю сделает нас богатыми.
— Я пас, — сухо ответил Алкидий, — не дай Зевс, еще идиотом стану.
— Уже не станешь, — беззаботно махнул рукой Фемистоклюс, — да и Дионис мне, кстати, точную дозу указал.
Но Алкидий был непреклонен.
Пожав плечами — мол, дело твое, братец, — Фемистоклюс достал из-за пазухи специально приготовленную заранее полую тростниковую трубочку и, вставив один ее конец в правую ноздрю, глубоко вдохнул, вобрав в себя содержимое одного из бумажных пакетиков.
— О, — произнес он и как подкошенный свалился под ноги другу.
Сокрушенно покачав головой, Алкидий принялся ждать.
Через полчаса Фемистоклюс пришел в себя и с совершенно идиотской улыбочкой посмотрел на друга.
— Ты ни за что не поверишь, — сказал он, — где я только что побывал.
— Ну и где же? — скептически осведомился Алкидий.
— Не знаю. — Фемистоклюс в нерешительности поскреб рыжую бороду. — Но я видел там ТАКОЕ.
— Что видел? — переспросил уже начавший терять последнее терпение Алкидий.
Немного заикаясь от волнения, Фемистоклюс принялся рассказывать:
— Я видел прекрасные города с высокими, теряющимися в небе, словно вавилонские башни, домами. Я видел разноцветные, двигающиеся без лошадей повозки на четырех колесах. Там было много красивых женщин в легких, коротких, словно у Афины, одеяниях. На моих глазах громадные блестящие железные птицы протаранили несколько высоких башен-домов, но тут я очнулся… (Интересно, где это наш древний грек побывал? — Авт.) А еще я видел много непонятных надписей.
— Надписей? — оживился Алкидий. — Например?
— Сейчас, сейчас… — Фемистоклюс зажмурился, припоминая. — Ну да, там была одна такая светящаяся, на наречии эфиопов, я ее запомнил.
— Ну?
— Ко-ка-ко-ла, — по слогам произнес Фемистоклюс.
— И что это значит? — удивился Алкидий.
— Не знаю. — Рыжий грек растерянно развел руками. — Может, это название какого-нибудь города или страны.
— Да-а-а-а… —протянул Алкидий, — похоже, твой Дионис оказался прав и мы разбогатеем.
Аккуратно собрав пакетики с одинаковыми дозами божественного порошка, друзья направились обмыть удачно завершенное предприятие в известное питейное заведение “За пазухой у Зевса”.
В питейном заведении за их любимым столиком сидел, ничуть не скрываясь, в своем реальном обличье бог вина Дионис. Поскольку все посетители заведения были в дрезину пьяны, раскрыть свое инкогнито перед ними он абсолютно не опасался.
— Приветствуем тебя, о великий, — дурашливо поклонился богу Фемистоклюс. Алкидий смущенно кивнул.
— Все паясничаешь, — усмехнулся Дионис. — Ладно, балбесы, садитесь, я сегодня угощаю.
— Ну как жизнь? — спросил Фемистоклюс, налив себе вина из кувшина, стоявшего на столе. — Как дела на светлом Олимпе?
— Как всегда, — ответил бог, закусывая виноградом, украшавшим его головной убор. — Полный бардак. Намечается крупная заварушка в Трое.
— А что такое? — удивился Фемистоклюс. — Чего опять не поделили?
— Сначала яблоко, — невозмутимо ответил Дионис, — золотое, а потом девку одну, Елену, которая Прекрасная.
— Какую Елену? — переспросил Фемистоклюс. — Менелайскую, что ли?
— Ее самую, — подтвердил Дионис.
— Так она ж вовсе не красавица! — удивился рыжебородый грек. — На гарпию слегка смахивает.
— Но ты же знаешь, — возразил Дионис, — у вас в Греции, как и на Олимпе, очень сильно общественное мнение. Если вобьют себе в голову, что вот этот стол не темный, а белый, их уже ни за что не переубедишь.
— Пиар, — неожиданно вырвалось у Фемистоклюса непонятное слово из недавнего наркотического сна.
— Что? — переспросил Дионис. — Ага, так ты уже нюхнул амброзии. Молодец, хвалю. Правда, к сожалению, естествоиспытатели долго не живут.
— То есть? — не понял Фемистоклюс.
— Да это я так, — отмахнулся бог вина, — к слову пришлось. В общем, чего я к вам пришел?
— Действительно, чего? — впервые за всю беседу подал голос слегка охмелевший Алкидий. Дионис криво усмехнулся:
— Надеюсь, вы не забыли о моем проценте. Ведь кто вас надоумил грабануть Олимп, кто рассказал о чудодейственном свойстве порошка амброзии?
— Ты. — Фемистоклюс кивнул. — И это, заметь, никто из нас не оспаривает.
— Это хорошо, — улыбнулся бог. — Итак, когда вы приступаете к активной торговле?
— Прямо сегодня.
— Чудесно, тогда встретимся вечером на этом же месте, дабы поделить м… м… добычу.
— Заметано. — Фемистоклюс улыбнулся, и Дионис медленно растаял в воздухе.
— Не люблю, когда он так делает, — громко заявил пьяный Алкидий, ударив кулаком по столу.
— А тут нет ничего удивительного, — ответил Фемистоклюс, отнимая у друга полупустой кувшин. — Этот эффект называется телепортатос-голограмус. Изобрел его, естественно, Гефест.
— Да? — не поверил Алкидий. — И откуда ты все это знаешь?
— Дионис рассказал, — ответил Фемистоклюс. — Он знаешь какой трепливый — его амброзией не корми, дай поговорить. Короче, стоит на Олимпе прибор один здоровый такой, порталлотрон называется, с его помощью боги могут за секунду перемещаться на невероятные расстояния.
— А мы тоже сможем? — Алкидий опрокинул свою чашу и уткнулся носом в стол. Фемистоклюс пожал плечами:
— А сатир его знает, может, и сможем, только кто ж нам позволит.
— Тоже верно, — хрюкнул Алкидий и медленно сполз под стол.
Проводив друга взглядом, Фемистоклюс высоко поднял над головой чашу с вином.
— Эх, — шумно вздохнул он. — Ну, за успех…
Городская площадь кишела людьми.
— Подходите, подходите! — кричал Фемистоклюс, неистово размахивая руками. — Всего за один талант вы сможете побывать на Олимпе в обители богов, покупайте фирменный порошок Фемистоклюса! Инструкция по применению прилагается бесплатно.
Хитрющий рыжебородый грек не зря произнес это волшебное слово — БЕСПЛАТНО. Услышав его, греки бросились к центру площади, как пчелы на обожравшегося медом пьяного пасечника.
— Мне две, мне две, — раздавались истошные крики в толпе. — Мне три…
— Не больше одного пакетика на рыло, — строго предупреждал Фемистоклюс, отталкивая особо рьяно наседавших покупателей. — Тот, кто в течение недели соберет семь пустых пакетиков от чудодейственного порошка, получит суперприз — экскурсию на Олимп в золотой повозке Гелиоса, естественно, при наличии небесного паспорта.
