Не выдержав, я рассмеялась:
– Святая Роберта, нет! – и добавила, уже в обычной своей манере: – Однако новости действительно неприятные. И, боюсь, тут есть доля моей вины.
– Только доля? – с лёгким удивлением выгнул брови Клэр. – О, узнаю свою дорогую племянницу. Рассказывайте, прошу.
По мере того как я излагала вчерашний разговор с маркизом, выражение глаз у дяди постепенно менялось. Приторная смиренность уступила место мрачному ожиданию, а затем растерянности, и это показалось мне дурным знаком. Когда я умолкла, Клэр медленно провёл пальцем по кромке своей чашки – раз, другой. И только потом произнёс:
– Не так давно мне приснился странный сон… Не делайте такое грозное лицо, милая племянница. Не было в том сне ничего дурного, готов поручиться. Мне всего лишь привиделось, что я был не собой, а кем-то другим, – задумчиво продолжил он. – Помню ещё прекрасный ледяной город под северным небом. Там обитали такие же странные и опасные существа. Ещё помню черноволосую девицу в мужском наряде; кажется, я протягивал ей красные ягоды на ладони, а она смогла меня чем-то удивить… Это было похоже не на сон, а на воспоминание. Неважно, впрочем. Важно, что сейчас я бы не отказался стать тем пугающим существом, не собой, и немного побеседовать с вашим женихом.
Не знаю, как, но дядя Клэр умудрился произнести это «ваш жених» ещё более ядовито, чем Лайзо накануне. Я невольно улыбнулась.
– Думаю, беседы не помогут.
– Вы отвратительно правы, дорогая племянница, – скривился он. – Остаётся следовать принципу: знание – лучшее оружие для того, кто обороняется.
Последовала долгая пауза.
– И что вы собираетесь делать? – не выдержала я наконец.
– Оставлю некоторые свои вредные привычки, – обворожительно улыбнулся Клэр, переворачивая слова маркиза. – Того же и вам советую. Вы хотя бы понимаете, почему маркиз Рокпорт пошёл на такие отчаянные меры?
Я пригубила чай, уже совсем остывший, и покачала головой:
– Не совсем. Возможно, встреча с мисс Дилейни стала последней каплей. Леди не должна иметь ничего общего с опасной преступницей. А я подвергла себя опасности, и…
– Нет же, – отмахнулся от моих рассуждений Клэр, как от вялой и глупой осенней мухи. – Преступники... к этому он, я полагаю, давно привык. Что же до риска, то здесь уже ближе к истине. Учитывая, как вёл себя ваш отец, маркиз Рокпорт может принимать неосмотрительное поведение членов семьи Эверсан слишком близко к сердцу. Но дело в другом. Политика, моя дорогая Виржиния. Вы изволили наступить своей изящной ножкой в гнилую кучу под названием «политические интриги». Сперва тот алманец, затем Финола Дилейни – не просто убийца и шантажистка, но пособница шпиона. Милые светские беседы с мужененавистницей, у которой руки по локоть в крови, маркиз бы принял, так или иначе. Но к политике он вас не подпустит никогда. И я его понимаю, – признал он недовольно.
Я не нашлась, что сказать. Дядины предположения выглядели до отвращения правдоподобно.
– О… благодарю за разъяснения.
– Не стоит, милая племянница. Разве это не дело мужчины и старшего родственника – направлять глупую, беспомощную леди, которая так трогательно просит о помощи без слов и пытается задобрить грозного дядюшку розовым платьем? – с безупречной учтивостью ответил Клэр. – И позвольте-ка дать вам напоследок совет.
– Да, пожалуйста, – любезно ответила я.
Если он вернулся к язвительным слащавым замечаниям – значит, всё не так уж страшно.
– Обратитесь к своим подругам, – улыбнулся Клэр и добавил мечтательно: – С одной взбалмошной леди маркиз Рокпорт ещё совладает. Но с тремя или четырьмя – вряд ли. Особенно если одна из них – герцогиня, которой вы, моя почтительная племянница, не можете отказать ни в какой просьбе.
Я не поверила своим ушам. Дядя советовал, как обойти запрет, не вызывая недовольство маркиза?
Похоже, что именно так.
У меня появился новый союзник.
К просьбе заглянуть в Управление и передать детективу приглашение Лайзо отнёсся с пониманием. Похоже, сама мысль о том, чтобы ускользнуть от наблюдателей маркиза Рокпорта, представлялась ему забавной.
– И лучше я на своих двоих прогуляюсь, – задумчиво произнёс он.
Даже в тени козырька от невзрачного грязно-серого кепи его глаза казались насыщенно-зелёными, словно источали неяркий свет. Едва сдержав непрошеную улыбку, я уткнулась взглядом в узор на своих перчатках.
– Почему же? Можно взять автомобиль, получится быстрее.
– Хотя пешком и медленнее выходит, зато и уследить за мной нельзя, – усмехнулся Лайзо. Машина вывернула на более широкую улицу, и город за стеклом поплыл быстрее, словно мы попали в стремнину; прохожие в скучных тёмных одеждах напоминали неподвижные фигурки, вырезанные из бумаги и наклеенные на фасады. – Зачем давать вашему жениху повод для подозрений?
Я содрогнулась:
– Не надо называть его так… Пожалуйста. Не сейчас, – слетело с губ быстрее, чем я сумела это осознать, и почти сразу накатило чувство стыда.
Маркиз Рокпорт столько лет оберегал меня, а до того был преданным другом семьи. И позабыть всё хорошее из-за одного неприятного поступка – признак бесчестности и себялюбия.
Лайзо точно почувствовал, что сказал лишнее, и не стал продолжать.
«Интересно, – подумалось мне вдруг, когда автомобиль уже подъезжал к кофейне, – почему дядя Рэйвен не угрожал жизни и благополучию Лайзо? Ведь это же самое очевидное решение, самое лёгкое…»
Действительно, он ведь не мог не замечать моего особенного отношения к водителю. Так почему же глава Особой службы, наблюдательный и безжалостный, предпочёл сделать вид, что неудобного «слуги» вовсе не существует? Пощадил меня – или… или понимал, что слишком сильное давление породит немедленный и столь же мощный ответ, без рассуждений и размышлений? Никакое воспитание леди не сможет укротить семейный нрав Валтеров, а я точно унаследовала его вдвое, за мягкого, спокойного отца и за себя.
Автомобиль плавно остановился.
– Приехали, миледи, – произнёс Лайзо вполголоса. Сухое, угодливое по форме обращение прозвучало неожиданно глубоко и властно, будоража воображение; скорее «моя», чем «леди».
Я невольно улыбнулась. Неисправим, святая Генриетта, неисправим…
Несмотря на поздний час, «Старое гнездо» оказалось едва ли не пустым. После праздников волна гостей неизбежно откатывалась, да и погода, сырая и хмурая, отнюдь не пробуждала желания прогуляться до кофейни. Лишь по вечерам за общим столом по-прежнему собирались завсегдатаи.
В другое время наверняка меня бы это озаботило, и я бы устроила какой-нибудь приём, чтобы привлечь внимание к «Старому гнезду». Но теперь жизнь так усложнилась, что небольшое затишье стало воистину благословением.
– Скоро прибудет детектив Эллис, – рассеянно сообщила я Мадлен, пока мы обе наслаждались крохотными порциями чёрного имбирного кофе перед тем, как окунуться в омут общего зала. Она – отдыхала от утренних забот, я же настраивалась на деловой лад. – Вероятно, через час или около того. Как ты думаешь, стоит попросить миссис Хат сделать жульен? Или рыбного пирога хватит?
– Могу у себя его покормить. Ужин на два дня делала, – предложила Мэдди и вдруг ужасно смутилась. Щёки у неё стали нежно-розовыми, точно она снегом их натёрла. – Нет, не надо. Пусть миссис Хат приготовит жульен, у нас грибов слишком много.
Меня это удивило – и её слова, и то, как быстро она взяла их обратно.
– Но почему же?
Несколько секунд Мэдди жизнерадостно улыбалась, склонив голову к плечу – излюбленный способ свести неприятное положение к шутке и утаить настоящие мысли. Но затем всё же призналась тихо:
– А вдруг не понравится? Ой, Георг идёт, – подхватилась она и шмыгнула в сторону, механически разглаживая юбку, и без того безупречно сидящую.
Мною овладели подозрения. Не может же быть плохой стряпня у ловкой и умной девицы, несколько лет проучившейся у самих Георга Белкрафта и Роуз Хат! Не случилось ли чего-то, когда Эллис отсыпался в кофейне на втором этаже, перед тем как Финола сделала последний ход? В прошлый раз Мэдди тоже не стала присоединяться к беседе, хотя и принесла нам кофе с пирогом. Конечно, после она посокрушалась, что детектив ушёл, не попрощавшись с нею… Но искренне ли? Захотела б – и улучила бы момент, чтоб перемолвиться словечком.
