— Ваше императорское величество, — поклонившись мне, сразу перешел к делу этот местный «Мюллер». — Как я понимаю, задача искоренять всех приверженцев темной магии больше перед моей службой не стоит. Какие другие поручения вы нам дадите? Если, конечно, не предпочтете меня казнить, а моих сотрудников разогнать? — при последних словах по его лицу проскользнула еле заметная улыбка.
А что? Почему бы и нет? Конечно, тот еще негодяй, да и мне проблем много доставил, но мне в Кордобусе и в Блазии в целом нужна эффективная спецслужба. Рагнхильду я сюда выдергивать не планировал, да и сколько времени у нее уйдет, чтобы наладить работу на совершенно новом для нее месте? А мне порядок нужен уже вчера. И этот сукин сын, который теперь «мой сукин сын», судя по всему, будет очень кстати. По крайней мере, на первых порах, а дальше — решим.
— Как поживает понтифик? — спросил я Гинзеля, так как от Гилберта знал, что именно представители инквизиции осуществляют его личную охрану, и мне хотелось услышать, что мой потенциальный глава спецслужбы Блазии расскажет о своем бывшем покровителе и непосредственном начальнике.
— Его святейшество этой ночью покинул нас, — ответил Гинзель, изображая сожаление, но изображая так, чтобы я сразу понял, что ни малейшей печали у него кончина понтифика не вызывает. — Слишком уж переживал из-за того, что вы, ваше императорское величество, заняли трон Блазии. Вот сердце и не выдержало.
Понятно. Сам, видимо, и распорядился отправить понтифика на встречу с Единым. И будущей главе церкви Гилберту услугу оказал, и мне теперь руки марать не нужно, отдавая приказ ускорить кончину старика, и себя обезопасил от показаний, которые тот мог дать против него.
— Сейчас, — продолжил между тем Гинзель. — Все кардиналы заперлись в главном соборе империи на конклав, чтобы выбрать новым понтификом преосвященного Гилберта, — опять эта неуловимая улыбка-усмешка на лице. — Завтра к вечеру они это сделают, и уже послезавтра, новый глава церкви будет готов принять участие в вашей коронации.
Что ж. Можно сказать, что первый экзамен на профпригодность Гинзель сдал. Посмотрю, как будет справляться с другими задачами, которые я ему тут же и обрисовал в общих чертах. Любая попытка бунта или восстания, любые разговоры обо мне, как о темном маге, любые проявления недовольства должны пресекаться. Особое внимание, разумеется, к тем аристократам, которые могли бы претендовать на престол Блазии. И прошерстить всю городскую стражу, которая была как-то излишне предана Совету магов, и гвардию, которая, хотя и колебалась, но уж слишком близко по своему статусу располагается от меня и моих жен, осуществляя охрану внешнего периметра дворца. Внутри все посты еще вчера заняли подчиненные Далгиша.
Гинзель низко поклонился, показывая, что поручение принял к исполнению и, пообещав, что уже на следующий день доложит мне первые результаты, ушел. Правда, перед этим уточнил еще один момент.
— За будущим понтификом, его святейшеством Гилбертом нам нужно присматривать? — спросил он.
— Обязательно. За ним чуть ли не в первую очередь, — порадовался я его догадливости. — И за его ближайшими родственниками, если таковые имеются.
Доверять Гилберту полностью я никак не могу. С одной стороны, без сильного императора и империи церковь не выживет. В Кортии к ее представителям отношение куда более прохладное. То есть, на словах уважают, но на деле никакого влияния она не имеет, а в проклятых землях так и вовсе никакой церкви по понятным причинам нет и не предвидится. С другой стороны, Гилберт прирожденный интриган, так что, хотя сейчас он и будет вынужден меня всячески поддерживать, следить за каждым его шагом необходимо.
Потом передо мной прошла целая вереница различных начальников над всем, чем только можно. Расплодил Жорик чиновничий аппарат. Ничего не скажешь. Не империя, а какое-то просто царство бюрократии. Думал сократить сначала его вдвое, но потом понял, что можно легко уволить и три пятых этих бездельников.
Завершился же мой административный забег делегацией «освобожденных женщин востока». А именно, тридцати двух прелестниц в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти, наверное, лет, облаченных в полупрозрачные платья. Вплыли они ко мне под предводительством раскормленного, безбородого и безусого «главы императорского досуга», в котором я безошибочно признал евнуха. Что за черт⁈ Это Жорик для себя во дворце целый гарем держал, получается? А не староват ли он для этого был? И он еще хотел на моей Диане жениться?
Выяснилось, что и староват был, и гарем держал, и именно из-за того, что хотел жениться на Диане. В общем, собрал он этих красавиц, чтобы избыть свою печаль, когда мы у него Диану выкрали. Сам особо ничего не мог, но зато позволял наведываться в этот цветник своему тогда еще чересчур юному сыну. Просто настоящий турецкий султан, а не верный сын нашей матери-церкви. Куда только понтифик смотрел?
Изабелла с Элениэль, закончив со своими делами, вошли ко мне в покои ровно в тот момент, когда вся эта группа по сигналу евнуха сбросила с себя скрывавшие до этого их откровенные наряды накидки и построилась вдоль стены.
— Элениэль, — обратилась к эльфийке Изабелла. — Ты сейчас видишь то же, что и я? Наш муж, отправив нас от себя с разными поручениями, устроил тут, кажется, смотр наложниц. Кто это, Ричард? И откуда они тут взялись?
К сожалению, проблема с девушками оказалась не столь простой в решении, как я сначала подумал. Просто отправить их по домам было нельзя. Это из-под живого, правящего императора взять девушку в жены многие с удовольствием согласились бы. Может, какие блага за услугу и обломятся. А из-под дохлого и по этой причине уже не распоряжающегося ни землями, ни деньгами желающих днем с огнем не сыщешь. В результате, в ближайшее время все эти красотки отправятся у меня в Новый Драур. Там у меня по-прежнему жесткая и все более усиливающаяся нехватка представительниц прекрасного пола. Там свою судьбу и найдут.
Вместе с ними поедет и архимаг Жозеф. Своим своевременным провозглашением меня императором он сохранил себе жизнь. Но пока не свободу. Так что в ридитовых браслетах ему предстоит проделать неблизкий путь в Юм, где он предстанет перед своим бывшим коллегой по Совету — ректором моей академии Элифасом. Последний его судьбу и решит. Если сочтет, что Жозефа можно использовать, например, в качестве ректора академии в Кордобусе, то так и будет. Разбрасываться архимагами нельзя. Их и так только двое официальных (я, Элениэль, Мелисса и потенциально Изабелла с Дианой не учитываемся) на Блазию с Юмом осталось. Если же Элифас не увидит, что Жозеф готов к сотрудничеству, то последний проведет остаток жизни в ридитовых браслетах и интереснейшем общении с Роджером в подвале моего замка. Не в том смысле, что Роджер его пытать будет. Нет. Просто других собеседников у архимага не будет. Вряд ли кто будет стремиться навещать его в камере.
После обеда, который мы с удовольствием вкушали только в обществе Далгиша и графа Домбрэ, заняли свои места в парадной зале дворца. Слуги под руководством мажордома, который оказался весьма распорядительным, успели установить для нас три трона, на которых мы и расположились. И пошла череда аристократов, каждый из которых считал своим долгом в самых высокопарных выражениях выразить свой восторг по поводу моего восшествия на престол Блазии, а также рассыпаться в комплиментах моим женам.
Подозреваю, что у некоторых были и другие, куда более низменные намерения, потому что рядом с этими графами, баронами и прочими виконтами через четыре раза на пятый оказывались их дочери и даже жены, которые всячески и явно с одобрения своих отцов или мужей пытались привлечь мое внимание. У одних декольте было чуть больше положенного, другие так грациозно отставляли в сторону ножку, что она, затянутая в шелковый чулок, становилась видна почти до колена. В общем, аристократия во всей своей красе.
Присутствие моих жен нисколько их не смущало, кстати. Этакая Западная Европа времен какого-нибудь Людовика XXIV, когда короли проводили с любовницами больше времени, чем с законными супругами, а мужья этих любовниц с гордостью демонстрировали всем свои рога, считая их особой милостью самодержца.
