"Фантастика 2025-116". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Гладышев Сергей А.

Посадили меня на заднее сиденье черного «гелика», ноги даже занесли, то ли после перезагрузки, то ли от полноты чувств они у меня не шевелились. Один из сопровождающих, уселся на переднее сиденье. Водитель уже был на месте. Я старался не стечь с сиденья на пол автомобиля. Медленно, как в кошмарном сне, расстегнул куртку и запустил руку во внутренний карман, за металлической флягой с живчиком. Пассажир на переднем сиденье, незамедлительно отреагировал на мой маневр и чуть повернул голову в мою сторону. Увидел, что это фляга и опять стал смотреть вперед. Но я не сомневался, что он меня полностью контролирует.

Судя по промелькающим огням в окнах, мы не ехали, мы летели. Я попытался рассмотреть в полутьме салона двоих спереди. Строгие костюмы, галстуки, белые сорочки, ну и рожи конечно табельные. Все понятно, это «фэйсы». Сейчас приедем в отдел, и там товарищ майор будет мне в лицо лампой светить. Как в кино. Все, допрыгался. Ну Валентиныч, ну и вломил ты меня.

«Контору глубокого бурения», вроде проехали. К ней вообще по другой улице ехать надо. И куда меня приперли эти двое из ларца, одинаковых с лица? Остановились вроде в центре города. Водитель, мигом вышел из автомобиля и открыл мою дверь. Церемониально встал рядом, только галстук себе не поправил. Руку мою, как гламурной диве тоже не придержал. Я выполз из салона и оглянулся. Ё-мое! Впереди нашего автомобиля, еще два таких же, и сзади парочка. Этж, целый кортеж! Из всех автомобилей вышли водители и встали рядом с ними по постойке - смирно.

Откуда то материализовался тип в строгом светлом костюме и обращаясь ко мне, вежливо предложил следовать за ним. Провел рукой, манерно и указал на вход в не знакомый мне ресторан. Все наши автомобили стояли на парковке рядом с входом, полукругом. Больше никого на парковке не было.

Вот бы кто ни будь поржал со стороны… Впереди меня, величаво, шествует гладко выбритый, весь одетый с иголочки, похожий на дворецкого, манерный господин, а сзади - семеню я. В резиновых сапогах, желтого пидарского цвета, одетый как бомж с помойки.

Возле входа, швейцар, с важным видом, раскрыл перед нами, точнее сказать, передо мной дверь, и хоть бы бровью шевельнул. Как буд то он таких персонажей, как я, тут каждый день видит. В холле ресторана, я немного прифигел от увиденного, денег на дизайнера тут потрачено немерянно, и не зря. Я и в кино про буржуинство такого не видел. По углам огромного зала, стояли, видимо изображая безмолвных криатид, люди в костюмчиках. Официанты, вышколенные и обученные, выстроились в ряд возле мраморной стены светлого цвета. И никого в огромном зале, пустые столы. Сопровождающий меня светлый костюм, опять куда то материлизовался.

Впрочем, я ошибся. За одним из столиков, в центре зала, находились двое мужчин. Один из них встал, нет, не встал, а выпрыгнул из за стола и раздвинув руки, словно хотел меня задушить в своих объятиях, как отец родного сына после долгой разлуки, быстро направился ко мне. Да практически побежал.

Я обомлел. Столько раз я видел по телевизору это небритое лицо, с трех дневной щетиной, которая, видимо по мнению владельца оной, придавала ему брутальности и мужественности. Ни чего подобного!

Придурковатая морда, с вечно-блаженной улыбкой всегда оставалась стандартной и легко узнаваемой. Звезда светских хроник и рубрики "их нравы". То какую ни будь сто метровую яхту купит и загрузит ее всякими элитными шмарами-фотомоделями, так, что она осадку по самую ватер-линию даст. То завод купит, то продаст. То в Кремле нарисуется…

Я вообще то давно подозревал, что все современные олигархи-комсомольцы, просто переполнены детскими комплексами неполноценности. Родился и вырос в панельном доме, куплю дворец с мраморными колоннами. Смотрел всю жизнь футбол по черно-белому телевизору, куплю клуб с настоящими футболистами. Мечтал об дюралевой лодке казанке, куплю себе яхту с вертолетной площадкой. Отказала младшему научному сотруднику лаборантка в любви и ласке, куплю себе гарем из актрис и манекещиц, и так далее и тому подобное.

- Зяавсвуйте, зяавствуйте, дойогой вы мой! – практически заорал он подбегая ко мне. По отцовски правда не приобнял, а не сколько не смущаясь моего неопрятного и не гламурного внешнего вида, нежно и осторожно взял меня за локоток и повел к столу.

- Знаете, я так много о вас наслышан, и я так яд нашей встъече…

За столом сидел Валентиныч и уныло ковырялся вилкой в тарелке. Он, на секунду поднял на меня свой взгляд и снова обреченно и с виноватым видом уставился в свою тарелку. Аппетита у него, как видимо не было.

Меня усадили за стол, и мигом появившиеся за моей спиной пара официантов в белых перчатках деловито, но абсолютно неслышно задвигали передо мной столовыми приборами.

- Угощайтесь, пъяшу вас, угощайтесь. Знаете ли, тут оказался на едкость хоёший шеф повай! Я пйосто не ожидал…

Я, неожиданно для себя, усмехнулся… И этот, тоже в места общепита устремленный! С одной грядки все таки… Мою усмешку, поняли видимо как согласие.

Вообщем, он начал говорить, и не замолкал уже не на секунду. Я бросал взгляд то на него, то на Валентиныча. Тот, по прежнему упорно смотрел к себе в тарелку.

Ну как же так? Где же ты так нарисовался нашим золотом? Ведь ясно же было, что такие вещи мониторят постоянно, и случайных людей вычисляют быстро. А мне, ты казался умнее, продуманнее. Тот, словно прочтя мои мысли, на секунду поднял взгляд и посмотрел на меня. В этом взгляде читалось обреченность проигравшегося игрока в карты, «вот так вот, вот так вот… всё…».

Сбоку, "радио" не замолкало. Я улавливал только часть сказанного, видимо сказывалось недавнее посещение перезагрузки или шок от теплой встречи… да кого я обманываю? Не умею я быстро реагировать на стрессовую ситуацию. Включается рефлекс заторможенности. Как во время перебегания дороги, вдруг, резко, совершенно неожиданно возникает перед человеком несущийся на него автомобиль. Один, сразу сдает норматив по прыжкам в длину с места, без разбега. А другой, сдает анализы мочи и кала, замирая на месте с отвисшей челюстью. Рефлекс.

И тут, меня резко осенило! Мгновенное просвещение! Сатори! Меня этот тип, усаживая за стол, назвал по имени-отчеству. МОИМ ИМЕНЕМ!

Я же умер, несколько лет тому назад! Вскрыл ножом себе артерию на шее. И на могилке своей был. И с памятником своим бухнул. Все мои данные, из всех архивов давным-давно стерли.

Ну, я так думал…

Я, с изумленной рожей уставился на говорящего, и постепенно до меня начали доходить слова, произнесенные как оказалось не просто так…

- Кстати, ваша мама замечательно выглядит для свих лет… и дочка пъесто къясавица, очень на папу похожа!

Ах ты СУКА!

Боковым зрением, я заметил, что Валентиныч, склонил голову еще ниже к тарелке. Мне показалось, что даже свет в зале приглушенно гореть начал.

- Вы совеъйшенно уникальный человек… и я пъявда очень яд нашему знакомству. Уникальный случай! Такой пъёсто гъех пъёпустить! Нет, я совеъйшенно не собияюсь спъяшивать у вас, многоуважаемый, как вы все это пъёваячивате. Понимаю, каков будет ваш ответ.

Он обнажил фарфоровые зубы и хихикнул: «Вы спъесите меня, вам шашечки или ехать?». Опять лучезарно улыбнулся: «Ну конечно ехать!».

Закинул себе в рот что то с тарелки и продолжал: «И поедем мы гояздо быстъее и удачнее, чем с эээ…» Посмотрел на Валениныча, видимо так и не вспомнив его имени, снова повернулся ко мне, и продолжал: «С моими возможностями, и вашими способностями, мы…» И мечтательно закатил глаза.

Он что то еще говорил, говорил, но смысл сказанного проходил мимо моих ушей. Я просто смотрел на его лицо и не мог оторвать взляд. Было в нем, что то, такое - эдакое…

- Попоъёбуйте коньяк, пъяшу вас, здесь вы такого не йазыщете, увеъяю вас…

Он дрындычал как привокзальная цыганка, без перерыва, задавал миллион вопросов и не требовал ответа на них. Моя аудио карта сгорела от перегрузки.

Я вздрогнул всем телом и похолодел только раз, когда он доверительно приблизился ко мне, чуть нагнувшись вперед и быстро, так же не требуя ответа, спросил и одновременно константировал факт: «Кстати, ваша мама и пъявда выглядит замечательно, для своих лет. Даже помолодела, лет на тъидцать… Впъёчем, мы так многого не знаем дъюг о дъюге, будет еще въемя поговоъить о многом…»