— Привет, Прохор, — кивнул Еремей, опираясь на прилавок. — Как жизнь?
— Своим чередом, — ответил, выждав пару секунд, хозяин мастерской. — Как сам?
— С переменным успехом.
— Слышал, у тебя новый хозяин, — старик вперил в меня выцветшие голубые глаза. — Полагаю, это вы, молодой господин?
— Вроде того, — отозвался я. — Ярослав Мартынов.
— Ваш отец никогда сам сюда не захаживал, — проговорил старик. — Милости прошу. Великая честь, — он перевёл взгляд на камердинера. — Зачем пожаловали?
— Арматориум, — кратко ответил дворецкий. — Самый лучший.
— Я бы тебе говно подсовывать и не стал, — нахмурился Прохор. — Подождите здесь.
Выйдя из-за прилавка, он проковылял к двери, задвинул щеколду, перевернул табличку так, чтобы слово «закрыто» оказалось видно через стекло, а затем двинулся в подсобку.
Вернулся спустя несколько минут, держа в руке металлический тубус.
— Внутри колба, — сказал Прохор, кладя товар на прилавок. — Стандартный образец для пятнадцатилетнего гомункула, — он положил рядом ещё один тубус, поменьше. — А это запас, если собираетесь его растить. Хватит на три года. Будете брать?
Еремей вопросительно посмотрел на меня.
Планирую ли я избавиться от арматориума до восемнадцати? Не знаю. Трудно сказать. Может, и нет. Времечко мне явно предстоит горячее, и помощь арматориума не помешает. Так что торопиться с ним расстаться, наверное, смысла нет.
— Берём, — сказал я.
Довольно кивнув, хозяин лавки назвал сумму, заставившую меня присвистнуть.
— А что вы хотели? — усмехнулся старик. — Чёрный рынок. Да и сама по себе вещь недешёвая.
Расплатившись переводом, я забрал оба тубуса, и мы с камердинером вышли на улицу. Табличка на двери перевернулась надписью «открыто» наружу. Хотя старик только что получил такой жирный куш, что мог бы устроить себе выходной. Даже и не один, наверное. Впрочем, я, вероятно, был не единственным его покупателем, чьи деньги не проводились через кассу.
Взглянув на часы, я ускорил шаг. До приезда родителей Левшина оставалось совсем мало времени.
Как только мы вернулись в особняк, я убрал запас арматориума в сейф — на будущее — и отправился в лабораторию.
Инструкцию к агрегату, вводившему и настраивавшему арматориум, я прихватил с собой в поездку и изучал её как на пути в лавку, так и на обратном. Но этого было всё равно недостаточно. На мой вопрос, умеет ли он управляться с этой штукой, Еремей ответил отрицательно. Изготовление мунков — тонкое искусство, доступное далеко не каждому алхимагу.
Так что, когда я вводил себе в брюхо иглу и выставлял настройки, ясно осознавал, что занимаюсь крайне рискованной авантюрой, которая не известно, чем кончится. Но, если я хотел выяснить, кто создал дархана, у меня не было выбора.
Ещё один взгляд на часы. Мало, очень мало времени… Еремей обещал задержать прибывших, если я не справлюсь к их приезду, но долго ли родители Левшина согласятся куковать в ожидании, пока я к ним выйду. С другой стороны, они были у меня немного в долгу: всё-таки, из-за их отпрыска я пострадал некоторое время назад. Надеюсь, они это вспомнят и учтут.
Наконец, все настройки были выставлены в соответствии с инструкцией. Ну, понеслись!
Нажав кнопку включения, я откинулся на кресло и закрыл глаза.
В животе сначала стало тепло, а затем температура начала быстро расти, и уже спустя несколько секунд я почувствовал сильный жар, распространяющийся по телу. Перед глазами поплыло, мир окрасился алым, в ушах гудело и пульсировало, во рту пересохло. А потом меня пронзила боль. Сильная, зудящая. Стиснув зубы, я пожалел, что не зажал ими капу. Хоть бы не сломались. А то придётся восстанавливать с помощью органической алхимии.
Меня трясло. Всё тело ломило, боль становилась всё сильнее, и казалось, что ей не будет конца. Эта процедура ни в какое сравнение не шла с предыдущими. Хотя, наверное, прежде никто ещё не вводил арматориум одушевлённому гомункулу, так что я был первопроходцем. А это всегда непросто.
Наконец, боль начала стихать, а жар — спадать. Я едва дышал, всё тело было покрыто испариной, перед глазами плавали разноцветные круги.
Получилось или нет⁈ Как бы это понять…?
Вдруг я увидел появившуюся на сетчатке надпись:
Установка арматориума успешно завершена. Начинается синхронизация.
Так, и что теперь? Сколько ждать?
Пока я лежал в кресле, моё состояние значительно улучшилось, только во всём теле ощущалось покалывание. Видимо, арматориум встраивался в организм, проверяя обратную связь.
Спустя минуты три я увидел новое сообщение:
Синхронизация успешно завершена. Активация.
Да что ж такое⁈ Когда это уже закончится?
Бросив взгляд на часы, я понял, что родители Левшина наверняка приехали, и сейчас Еремею приходится тянуть время, прикрывая меня.
Активация прошла успешно. Арматориум готов к эксплуатации. Извлеките шунт и сделайте следующие упражнения для калибровки.
К чёрту! Некогда мне приседать и прыгать!
Вытащив иглу, я выключил аппарат и направился к установленному на столе империору.
Почти сразу меня повело в сторону, так что пришлось опереться рукой о ближайший стеллаж. Так, спокойно! Просто нужно не делать резких движений.
Мысленно я велел арматориуму отключить выплывавшие сообщения с требованиями выполнить упражнения для калибровки, чтобы не отвлекали.
Вытащив монеты, одну положил на империор, затем улёгся на пол и разместил две другие на глазах.
Ну, погнали!
Теперь выявить ментальный след, тянущийся от артефакта, труда почти не составило. Конечно, он оказался не таким чётким, как хотелось бы, но спустя минуты три я всё-таки прошёл весь путь, который дархан преодолел, чтобы попасть на мост, где мы с ним встретились, — только в обратную сторону. И на том конце маршрута я обнаружил того, кто создал и отправил охотника! Как и место, где ублюдок обитал.
Отлично!
Убрав монеты, я поднялся, сунул империор в карман, шатаясь, вышел из лаборатории и начал спуск по лестнице. Приходилось крепко держаться за перила и аккуратно ставить ноги на ступеньки, чтобы не навернуться. Добравшись до основания башни, я отправился в холл — очень медленно, периодически хватаясь за стены.
Еремей встретил меня на полпути.
— Ваша Светлость, господин Левшин ждёт.
Значит, только отец. В принципе, логично. С чего я вообще взял, что родители Михаила явятся вдвоём?
— Где они?
— В малой гостиной. Я заверил их, что вы скоро…
— Да-да… Пытаюсь, как видишь. Помоги дойти.
Камердинер подхватил меня под локоть, и вдвоём мы двинулись через особняк.
— Позвольте спросить, успешно ли прошло внедрение? — проговорил Еремей по дороге.
— Да, как ни странно. Но я не успел откалиброваться. Поэтому и качаюсь, словно берёзка на ветру.
В этот момент из-за угла вышел на своих коротких ножках Панург. Заметив нас, мигнул огоньками на лицевом щитке и радостно завопил:
— Хозяин, добрый день! Выглядите прекрасно, клок волос мне в мембрану!
— Не сейчас, Пан, — отозвался я. — Занимайся уборкой и не болтай.
— Мой аккумулятор разрывается от горя из-за того, что я вас побеспокоил! — объявил с надрывом робот и поспешно скрылся в противоположном коридоре.
А спустя пару минут мы-таки доковыляли до малой гостиной, и Еремей открыл мне дверь.
Едва я переступил порог, Эдуард Левшин вскочил с краешка кресла, на котором сидел, и бросился навстречу.
До этого мы виделись только раз — во время празднования моей инициации.
Левшину было лет сорок. Полноватый, со светлыми, зачёсанными на безупречный пробор волосами, он двигался пружинисто, словно теннисист или боксёр.
— Ваша Светлость! — воскликнул он, едва скрывая раздражение. — Мне стало известно, что у вас находятся останки дархана! Я настаиваю на том, чтобы вы мне их выдали! Мой сын пострадал и… Что с вами? — Левшин нахмурился, глядя на то, как я, качаясь, иду к креслу. — Вы тоже пострадали?
