— Да врубайся же быстрее! — заорал я и принялся молотить по корпусу оружия кулаком.
Следующие мгновения я прожил в режиме ускоренной перемотки. Первым делом я избавился от своей пушки, в мгновенье ока превратившейся из надежного защитника в бесполезный кусок металла. А потом, что есть ног, пустился наутек.
Меня никак нельзя назвать спортсменом, но в тот раз я бежал, как заправский спринтер. Мой организм словно бы включил режим выживания, и я был готов преодолевать любые расстояния и покорять любые вершины.
Но заряда бодрости хватило ненадолго. Скоро я стал ощущать, что сбавляю темп. Подкосились ноги и закружилась голова.
«Неужели это конец?» — мелькнула в голове мысль.
И тут подо мной разверзлась земля и я камнем рухнул вниз.
Падение было недолгим. Раз — и я уже лежу спиной на земле. Два — сверху на меня приземляется что-то очень тяжелое, пахнущее отчаянием и псиной. Три — я теряю сознание.
— Проныра! — смутно, словно издали, долетел до меня чей-то голос.
Я с трудом разлепил глаза и сквозь пелену тумана увидел мутанта, а рядом с ним пожеванного и побитого Фиделя. Они стояли на краю ямы и смотрели на меня сверху вниз. Я почему-то сразу решил, что яма — это моя могила.
«Циклоп, дружище, спасибо, что пришел проводить своего боевого товарища в последний путь. Надеюсь, тебе подошли мои ботинки. А это кто рядом с тобой? Фидель? И тебе спасибо, старый пройдоха», — думал я.
— Начальник! Ты как там? Живой? — заголосил старьевщик, и я понял, что рано себя похоронил.
— Живой, — жалобно проблеял я.
— Сейчас, начальник, мы мигом тебя вытащим... — уверил меня Фидель и обратился к Циклопу. — Живой он! Я же тебе говорил!
Вскоре он снова затараторил:
— Ну и здоров ты бегать, начальник. Я и глазом не успел моргнуть, а тебя и след простыл. А урсус-то, урсус — сущая громадина! И морда злющая-презлющая! На мое счастье, рядом бочка валялась, я в ней и спрятался, а то бы слопал он меня за милую душу.
Тут его окликнул Циклоп и со словами: «Минуточку, начальник» Фидель куда-то пропал.
Я осмотрелся и обнаружил, что меня придавило чем-то большим и вонючим. Через секунду я смекнул, что это был урсус, который, судя по всему, был мертв. Мне, в отличие от шатуна, повезло больше. Я здорово ушиб спину и затылок и на некоторое время потерял сознание, только и всего.
Я попытался выбраться из-под туши мертвого шатуна, но у меня ничего не вышло. Уж больно тяжелый попался мишка.
За то время, пока я пыхтел и пыжился, эти два охламона не предприняли ничего, чтобы вызволить меня из ямы. Пришлось их поторопить:
— Скорее вытаскивайте меня отсюда!
— Все под контролем, начальник, сейчас что-нибудь придумаем! — уверил меня старьевщик и снова скрылся.
И пока Циклоп и Фидель что-то там придумывали, я предпринял новую попытку высвободиться из этих мохнатых тисков. И в этот раз она увенчалась успехом. На свободу я выбрался весь грязный и помятый, как из задницы.
Оказалось, что я угодил прямиком в яму-ловушку, в дно которой было вбито три деревянных кола. Два из них пробили тушу животного насквозь. Сомнений не было, шатун умер мгновенно. В противном случае урсус раздавил бы меня в лепешку, корчась в предсмертной горячке.
Потом началась чехарда с моим спасением. Сперва Циклоп пытался вытащить меня с помощью оружейного ремня, но тот оказался слишком коротким, а я никогда не отличался особой прыгучестью. Нужно было искать другие пути, но в моей голове была полная каша и ничего путного на ум не приходило.
Вопреки самым страшным прогнозам, из западни я выбрался благополучно. Спасибо за это Фиделю, который додумался сбросить на дно ямы несколько ржавых бочек, чтобы я соорудил из них импровизированный трап.
Выбравшись наверх, я, совершенно обессиленный, рухнул на землю.
— Плохо, начальник? — спросил Фидель.
Я посмотрел на него снизу вверх. Обезображенное лицо старьевщика с выступающими на лысине шишками делало его похожим на попавшего в передрягу беса. И я тут же залился смехом:
— Ну и рожа у тебя, Фидель.
— Ничего, до свадьбы заживет, — ухмыльнулся старьевщик.
— Да ты оптимист.
— Это точно. Моя покойная матушка, мир ее праху, так же говорила. А еще она говорила: «Ты, сынок, из тех людей, которые, находясь по уши в дерьме, не падают духом, а весело и задорно булькают».
Подошел Циклоп и помог мне подняться.
— Ты почему не стрелял в урсуса, гад? — строго спросил я его.
— Я стрелял, — ответил мутант.
— А почему не попал?
— Так ведь туман, не видно ни шиша.
Старый лис Фидель не стал терять времени и сразу выступил с деловым предложением:
— Начальник, как шатуна делить будем? Давай так: половина — вам, половина — мне. Вы только помогите вытащить зверя, а разделка туши на мне.
— Все забирай, — равнодушно бросил я.
— Начальник! — радостно прокричал Фидель и бросился было ко мне обниматься, но я жестом остановил его.
— Но помни, с тебя причитается, — погрозил я пальцем.
— Само собой, — безропотно согласился старьевщик и поинтересовался. — Верно ли я понимаю, что мне придется самому урсуса из ямы вытаскивать?
— Ты все правильно понимаешь, Фидель, — ответил я.
VI. Серебряный шар
В вездеходе мы тут же получили нагоняй от Коменданта за долгое отсутствие и за то, что не выходили на связь. А мне руководитель сделал строгий выговор за неопрятный внешний вид, а также пообещал вычесть из жалования стоимость каски, которую я где-то посеял. И, вдобавок ко всему, я был прилюдно осмеян.
Зачинщиком потехи стал Циклоп. Стоило мне начать рассказывать о том, как я спас от верной гибели Фиделя и как сам едва не погиб в пасти урсуса, мутант тут же стал комментировать произносимое мной. Он сопровождал мою историю разными шутками, передразнивал мою манеру говорить, коверкая слова и корча рожи. Справедливости ради, надо отметить, что получалось у новоявленного стендапера и в самом деле очень смешно. Какой, оказывается, талант дремал в нем до поры до времени. Все покатывались со смеху. Даже наша тихоня-фельдшер ржала так, что в какой-то момент я стал опасаться, что она вывихнет от смеха челюсть. Но громче всех гоготал Комендант, он буквально разрывался от хохота и шумно аплодировал появившемуся в нашей команде комику.
Видеть такое безобразие мне было крайне неприятно, а потому я оборвал свой рассказ и посчитал нужным заесть стресс. Достал из кармана протеиновый батончик с надписью на обертке: «Насладись вкусом тропических фруктов!» и откусил кусочек. Тропическими фруктами в продукте и не пахло, на вкус батончик был пресным и гадким. Ничем не лучше размазни.
Когда Циклоп закончил свое представление и все вволю нахохотались, Комендант приказал нам проверить свое оружие. Случай с заклинившим плазмаметом не на шутку взволновал его.
Мой «Циклон» пребывал в крайне плачевном состоянии. Убегая от шатуна, я выбросил испорченную пушку, и, по закону подлости, она упала в самую грязную лужу на Сиротке. На то, чтобы привести плазмамет в божеский вид, мне понадобилось минут десять. Осмотрев его, никаких поломок и отклонений я не обнаружил.
— Ничего не понимаю, — почесал я макушку, — вроде бы все должно работать.
— Можно я взгляну? — попросил отец Никон.
— Пожалуйста, пожалуйста, — и моя пушка перекочевала в его руки.
Капеллан оценивающим взглядом прошелся по плазмамету и спросил:
— Так что там у вас случилось, сын мой?
— Осечка.
Отец Никон вынул из плазмамета магазин, несколько раз нажал на спусковой крючок и загадочно хмыкнул:
— Осечка. Или, как любил говаривать в таких случаях один мой знакомый буддист, «Проделки черной кармы».
— А что говорят в таких случаях экуменисты? — поинтересовался я.
— Говорят, что сначала пушку чистить надо, а уж потом новую смазку наносить, — строгим голосом ответил капеллан и вернул мне «Циклон».
