— Какая, к черту, царапина?! Яков весь кровью изошел! — завопил пыж.
В ответ Комендант поднял с земли какую-то грязную тряпку и бросил ее раненому.
— Вот. Перетяни рану. Кость не задета, так что считай, ты в рубашке родился.
Яков неохотно поднялся с земли и занялся перевязкой.
— Какие же вы все-таки свиньи, нельзя же так издеваться над беззащитным раненым человеком, — укоризненно сказал он.
В ответ Комендант залихватски покрутил в руке мачете и произнес:
— Ты меня благодарить должен за то, что я из тебя сведения обманом выбил, а не пытками. И капеллану тоже спасибо скажи, это он меня надоумил.
Избежавший смерти прищурился и впился злобным взглядом в лицо отца Никона.
— А вам, отче, должно быть стыдно. Вы, служитель божий, сговорились с бездушным големом, чтобы страдальца обмануть. Ай-ай-ай, как нехорошо! — прохныкал он и стал зубами затягивать узел на повязке.
Наверное, мы бы еще долго слушали его нытье, но тут начался второй акт действия под названием «Час от часу не легче». Откуда-то послышался тяжелый нарастающий гул. Он был похож на звук приближающегося камнепада и не сулил ничего хорошего. В моем мозгу зажглась тревожная лампочка, а глаза сами устремились на вездеход. Предчувствия меня не обманули, поверженный «Полкан» дрожал, как испуганное животное. Значит Гуччи в этот раз оказался прав и теперь нам не избежать взрыва водородного движка.
— Сейчас рванет! — заорал я, тыча пальцем в вездеход, из которого уже вовсю валил черный, едкий дым.
— Слушай мою команду! Все на выход! Быстро! — молниеносно распорядился Комендант.
Яков хотел было что-то возразить, но голем схватил его в охапку и, бросив на ходу: «Все за мной! Поторапливайтесь!», скрылся из виду.
И тут случилось то, чего я ожидал меньше всего.
— Вы идите, а у меня тут дело еще есть, — тихим голосом сказал Циклоп.
Мы с отцом Никоном с удивлением вылупились на мутанта.
— Какое такое дело? — спросил я.
— Моя «Герда»... Она где-то тут, я должен найти ее... — промямлил Циклоп.
— Какая, к черту, «Герда»? Ты в своем уме?
Циклоп ничего не ответил. Он повернулся ко мне спиной и куда-то решительно направился.
В такой ситуации медлить было нельзя, поэтому я одним прыжком подскочил к мутанту и крепко врезал ему кастетом по затылку. Циклоп изумленно хмыкнул и осел бесформенной кучей.
— Отличная работа, сын мой! — похвалил капеллан.
Мы взяли бесчувственного мутанта за руки и за ноги и поволокли к выходу.
Ох, и тяжелый он был! Просто жуть.
* Иди к черту! (рато.)
** Проклятье! (рато.)
*** мерзавец (рато.)
XI. Буря и натиск
Громкий взрыв, от которого содрогнулась земля, поставил жирную точку в истории Цирка. Нам повезло, что здание было сделано из лунного бетона, способного выдержать даже ядерный удар. И поэтому стены не разлетелись на куски, а аккуратно сложились, как карточный домик. «Хлоп!» — и все.
Обессиленный, но счастливый, я наблюдал за тем, как рушится Цирк, и думал: «До чего же, черт возьми, приятное зрелище!». Единственное, о чем я сожалел, так это о том, что вместе с Цирком приказал долго жить и наш вездеход, внутри которого были припасы, снаряжение и многое другое, что пригодилось бы нам в пути.
Сказать, что беготня последних дней нас изрядно утомила, значит не сказать нечего. Все мы были вымотаны до предела. А еще этот Яков привязался, как банный лист... Пыж вел себя нагло, словно мы были ему должны. Он громко охал, хватался то за кровоточащую щеку, то за раненую руку и без конца болтал о своем плохом самочувствии.
Первым не выдержал Комендант. В ответ на просьбу Якова сменить повязку он злобно прорычал:
— А дырку в голове тебе не нужно? Ты говори, не стесняйся, я мигом устрою.
Но пыж был глух к угрозам и продолжал канючить:
— Но в рану могла попасть грязь, так и до заражения недалеко.
— Слушай, а давай я тебе руку ампутирую? Чтобы уж наверняка заражения не было, а? Это я мигом, ты даже боли толком не почувствуешь. Раз, и все! Как иголкой пальчик уколоть! — предложил Комендант и, доказывая серьезность своих намерений, одним ударом мачете разрубил первую попавшуюся деревянную чурку.
В этот раз угроза возымела действие. Яков резко вскочил на ноги и бросился наутек так, что пятки засверкали. Когда его силуэт скрылся вдали, мое сердце кольнуло неприятное предчувствие.
— Что-то мне подсказывает, что зря мы его отпустили, — озвучил я свои подозрения.
— А что надо было сделать? Убить его или, может, взять с собой? — поинтересовался голем.
— Не знаю. Просто у меня плохое предчувствие насчет этого пыжика.
Раздался болезненный стон. Это пришел в себя мутант, на голове которого красовалась свежая лиловая шишка.
— Прости, друг, — сказал я ему, — я не хотел тебя бить. Но если бы я тебя не вырубил, ты бы погиб. А насчет оружия не переживай. Вот вернемся в Форт, подберешь себе новую пушку.
Циклоп осторожно потрогал шишку и недовольно пробубнил что-то насчет того, что с друзьями так не поступают.
— Ну хочешь, дай мне в ответку и будем квиты!
— Проехали, — отмахнулся мутант.
И я подумал, как же это хорошо, что Циклоп не злопамятен.
Комендант не был бы собой, если бы не потребовал подробный доклад о том, что случилось в его отсутствие.
Внимательно выслушав нас, он объявил:
— А теперь слушайте мой план: стремительно атакуем дом бугра, освобождаем пленниц из лап негодяев и возвращаемся домой. Вопросы есть? Вопросов нет.
— Есть вопросы, — возразил я. — Меня интересуют подробности этого гениального плана...
Но Комендант меня не слушал:
— Операция получает кодовое название «Буря и натиск». С этой минуты всему личному составу — боевая готовность!
— А где мы возьмем оружие? — спросил Циклоп.
— Оружие добудем в бою! — невозмутимо ответил голем.
Я покачал головой:
— Не нравится мне этот план. Ох, не нравится...
— Приказы не обсуждаются, приказы выполняются, — оседлал свою коронку Комендант.
— Да, но... — я все пытался что-то сказать.
— Что еще за «но»? Вы вообще солдаты или кучка девчонок? Вы будете сражаться или нюни распускать?
— Мы — водовозы, а не солдаты, — возразил я.
Комендант вытянулся во весь свой громадный рост и легонько ткнул меня в грудь пальцем.
— Пока я ваш начальник, вы будете теми, кем я захочу! Даю две минуты на сборы, и выдвигаемся.
И на этом наша дискуссия закончилась.
К слову сказать, голем вел себя так, словно между нами ничего не произошло. Словно никто никого не бросал на произвол судьбы посреди недружелюбной планеты. Но высказать свои претензии Коменданту никто из нас не отважился.
Минут через пятнадцать мы были на месте. А когда увидели дом, в котором жил бугор, просто обалдели. Не врал Яков, когда говорил, что хата у бугра приметная. Это был до неприличия солидный трехэтажный особняк, построенный из переделанных грузовых контейнеров, окруженный высоким каменным забором с железными воротами.
У ворот стояли двое часовых. Выглядели они внушительно и грозно. Огромные, как скала. Как две скалы. Оба в кожаных доспехах и шлемах со стальными забралами. У одного за спиной виднелась рукоять меча, у другого на поясе висела кобура с ручной мортиркой. Кроме того, у каждого была ручная картечница, издали напоминающая здоровенную мясорубку.
Подобные бандуры я встречал в южноамериканских трущобах. Тамошние бандосы, питающие сильнейшую любовь к золотым украшениям и шубам из искусственного меха, называли такую самопальную картечницу «Левиафаном».
Из всего оружия, созданного человеком для уничтожения себе подобных, эта пушка была, наверное, самой бестолковой. «Левиафан» представлял собой оружие с вращающимся блоком из пяти стволов, чьим единственным достоинством был устрашающий внешний вид. А вот недостатков у огнестрельного металлолома было предостаточно: громоздкость, низкая точность стрельбы и просто адова отдача. А еще случалось, что картечницу заклинивало и она взрывалась прямо в руках у своего хозяина. И случалось такое далеко не редко.
