Радовало то, что в пределах видимости не было ни одного живого врага. Но, судя по отдельным крикам и редким выстрелам, доносившимся с другого конца двора, кое-кто из пыжей все еще оказывал сопротивление. Интересно, надолго ли их хватит?
И тут мне вспомнились слова Якова о том, что бугра охраняют какие-то нереальные супермены. Что там он конкретно говорил о них? «Целый взвод тренированных бойцов», «все — профессионалы своего дела», «настоящие звери, не знающие пощады»? Ну-ну. Как-то уж очень быстро они сдали свои позиции. А эта странная парочка у ворот? Да они были в такую хламину, что не понимали, где находятся. Тоже мне, «профессионалы»! Что там еще говорил Яков? Что их опаивают какой-то наркотой или вроде того... Как же она называлась?
И словно услышав эти мысли, ветер подогнал к моим ногам большущий закопченный котел. Края посудины облепила зеленоватая масса, похожая на болотную тину.
«Зеленуха! — глядя на котел, вспомнил я. — Чудодейственный эликсир, который превращает простых пыжей в суперпыжей. Похоже, что эти чижики-пыжики основательно накачались перед боем. Целый котлище зеленухи вылакали! Если это так, то нам крупно повезло. С кучкой подгулявших гопников мы уж как-нибудь разберемся».
От этих мыслей я приободрился и расправил плечи.
Но радоваться было рано...
— Башка! Ты ли это? — раздалось у меня за спиной.
Всю мою бодрость как рукой сняло.
Я осторожно развернулся и увидел перед собой крепкого рыжего малого в длинной, почти до колен кольчуге. В руке здоровяк держал самодельный пистолет типа «поджиг», который представлял собой металлическую трубку, примотанную проволокой к деревянной рукоятке.
— Башка! Живой! А я-то думал, что уже того... покойник! Ведь сам видел собственными глазами, как голем тебе хребет сломал, — радостно заголосил он.
«Вот это поворот, — щелкнуло у меня в голове. — Да этот пыжик спутал меня с каким-то своим приятелем. Вероятно, с бывшим хозяином этого шлема. Ну что ж, подыграю ему. А там — как пойдет».
Начал я осторожно:
— Чего-чего?
— Ты что, оглох? Сними кастрюлю с головы! — беззлобно гыгынул пыж.
Снять шлем означало бы выдать себя, и я стал усиленно соображать, как бы мне выкрутиться из этой ситуации, и придумал.
— Не могу, заклинило, — протянул я и для достоверности постучал кулаком по забралу.
— Это все от сырости! Сейчас я тебе помогу, — подмигнул мне пыж и достал из голенища сапога тонкий нож. — Мигом освободим твою головушку!
— Не надо! Я сам! — остановил я его и стал делать вид, что пытаюсь снять шлем.
Пыж спрятал свой ножик и растянулся в глупой сияющей улыбке. Судя по расширенным зрачкам и застывшей в уголках рта зеленой кашице, он тоже был под кайфом.
«Эх, надо было сразу вооружиться. Вон сколько кругом валяется всякого оружия, бери — не хочу!» — мелькнуло у меня запоздалое сожаление.
— Слушай Башка, ты же вроде бы был меньше ростом? — как-то вдруг напрягся пыж.
Я тут же подогнул ноги в коленях и вжал голову в плечи.
Возникла заминка. Теперь пыж смотрел на меня с подозрительным прищуром, без прежнего дружелюбия.
— А ну-ка снимай шлем, самозванец! — заорал он и направил на меня ствол своего поджига.
— Тиши, тише, не волнуйся, сейчас сниму, — проговорил я.
Перед тем, как раскрыть свою личность, я посмотрел туда, где раньше были ворота, в надежде увидеть Циклопа или отца Никона. Но ни того, ни другого не наблюдалось.
«Значит, не судьба», — вздохнул я и обхватил обеими руками шлем.
И в тот самый миг прямо над моим ухом просвистела картечь, что-то грохнулось на землю, и липкая и теплая жидкость густо залила мое забрало.
Когда я снял шлем, то увидел, что он был перепачкан кровью, а недалеко распласталось бездыханное тело пыжа. Голова у него отсутствовала.
Над трупом возвышались Циклоп и отец Никон. Судя по их виду, они были чрезвычайно довольны собой. Сослуживцы оказались порасторопнее меня и разжились оружием. Отец Никон держал в каждой руке по поджигу, а Циклоп потрясал в воздухе ржавым двуствольным мушкетом. Шлейф дыма, окутавший пушку, говорил о том, что роковой выстрел произвел мутант.
— Сколько вас можно ждать? — обратился я к ним.
— А что случилось? — как-то слишком спокойно спросил Циклоп.
— Что случилось? — возмутился я. — Да меня чуть не убили!
— Но ведь не убили же... — улыбнулся мутант.
— Дети мои, похоже, у нас проблемы, — вдруг сказал отец Никон и покосился на крышу дома.
Я задрал голову, и челюсть у меня отвисла.
На крыше стоял человек. Из одежды на нем были лишь нелепые леопардовые плавки, едва прикрывающие срам, да ковбойские сапоги. В этом чахлом пыже с непропорционально маленькой головой я узнал бугра Поселухи Рохлю. Его голый торс, синий от татуировок, крест-накрест перекрещивали ремни плазмаметов. Бугор трясся, как желе, вываливал наружу посиневший язык и корчил зловещие рожи. Видать, тоже обдолбался, соколик.
И тут он нас заметил. Лицо Рохли озарила глупая улыбка. Он разразился дьявольским хохотом и врезал по нам из обоих стволов.
XII. Снова влип
«Страшна не сама пушка, а идиот, который ее держит», — говаривал мой друг и наставник Кудрявый Жан. Идиоту по кличке Рохля пушек досталось целых две.
Но, на наше счастье, бугор так удолбался, что ни один его выстрел не попал в цель. Зато досталось окрестностям. В считанные секунды ураганная пальба превратила все вокруг в грязное месиво. Клумба с искусственными цветами, мастерски выполненное чучело урсуса — от всего этого не осталось и следа.
Что касается нас, то мы кинулись врассыпную и залегли в укрытие. Я спрятался за горой трупов, а Циклоп и капеллан улеглись поодаль за кучей каких-то обломков. Укрытия были так себе. Первый же меткий выстрел не оставил бы от нас и мокрого места, но выбирать не приходилось.
Все вокруг громыхало и содрогалось. А в моей голове засела одна единственная мысль: с какой бы легкостью я расправился с Рохлей, выйди мы один на один. «Клянусь, что это был бы самый честный бой в мире. Никаких грязных приемчиков и запрещенных ударов. Я бы ему и форы дал — минуту. Нет, две. Да я бы дрался с ним со связанными руками и ногами, но и это не спасло бы уродца», — твердил я про себя.
А Рохлю было не унять! Бугор вел беглый бесприцельный огонь, словно сражался с целой армией космодесантников. Этим он чем-то напомнил мне одного человека. Звали его Роберт, но все называли его Бесогон. С ним я познакомился в психушке. Это был безобидный, вечно улыбающийся дурачок, который большую часть времени находился под действием транквилизаторов. Но когда вещества отпускали, Бесогон превращался в настоящего борца с нечистью. Ему всюду мерещились черти, которых он должен был уничтожить. Сожмет, бывало, Бесогон в своем кулачке картонную вилку и изображает стрельбу из бластера. Бах! Бах! Бах! Ведет, стало быть, войну с воображаемыми бесами. Целый день мог заниматься этим, без перерыва на сон и еду.
Я думаю, Рохля бы подружился с Бесогоном. И наша психушка ему бы понравилась. Не курорт, конечно, но вполне себе достойное заведение. Трехразовое питание, чистое белье и, главное, таблетки на любой вкус. Да что там говорить, я бы и сам с удовольствием полежал сейчас в психушке! По местным меркам, тамошняя кормежка была очень даже ничего.
И тут раздался знакомый голос. Он принадлежал Коменданту. От взрывов и шума выстрелов звенело в ушах, и я толком не расслышал его слова, но сказаны они были весьма громко и неуместно пафосно.
Я поднял глаза наверх и увидел его мощную фигуру. С нашей последней встречи он хорошенько поистрепался и где-то посеял свое легендарное мачете. Глаза голема светились тусклыми угольками, левая рука висела плетью, а из раскуроченного бока торчал оголенный провод, из которого летели искры. Но и в таком виде он наполнил мое сердце уважительным страхом.
Кажется, одурманенный Рохля, не заметил появления голема. Оно и понятно, бугор был занят совсем другими делами. Теперь он сосредоточенно лупил из обоих стволов по забору и щедро осыпал нас проклятьями. Но упорство, с которым косоглазый упырь обстреливал местность, в конце концов должно было вознаградиться. И тогда нам уже точно каюк.
