— Будем иметь в виду, но для начала надо войти внутрь, — сказал отец Никон.
— За этим дело не станет, — улыбнулся Циклоп и вынул из кармана самодельную бомбу, похожую на бильярдный шар, и пояснил. — Вот, нашел на крыльце.
Я взглянул на металлическую дверь, потом на бомбу и скептически почесал ухо:
— Ты реально думаешь взорвать дверь этой хлопушкой?
— Попытка не пытка, — ответил он.
Несмотря на неказистый вид, бомба шандарахнула будь здоров. Взрыв вынес дверь вместе с косяком, а в моей голове еще долго стоял шум, напоминающий жужжание роя пчел.
— Будьте начеку — бдительность, бдительность и еще раз бдительность! — напутствовал нас капеллан.
— Думаете, пыжи устроили нам засаду? — спросил Циклоп.
— Не знаю, но лучше не рисковать, — ответил капеллан.
Пыжи и вправду нас караулили. Да только ничего у них не вышло. Планы ублюдков расстроил взрыв. Ударная волна разворотила холл, где затаились наши враги — двоих насмерть зашибло железной дверью, а еще один погиб вследствие отделения головы от тела.
Но это еще не значило, что мы в безопасности. Враг мог затаиться где угодно. Так что внутри мы вели себя осторожно и держали оружие наизготовку.
— Интересно, а где бугор держит провизию? — спросил Циклоп, водя по сторонам мушкетом.
— И вправду, где? Я бы сейчас целого слона съел, — признался я.
— А как тебе его подать? Жареным или вареным?
— Я бы и от сырого мяса не отказался. Как-то раз в одном ресторане я ел блюдо под названием «Карпаччо», очень понравилось. Вкуснятина такая, что невозможно устоять. Это такая мясная закуска из тонко нарезанной сырой говядины с лимонным соком, зеленью и пармезаном
После слова «пармезан» мое брюхо зарычало зверем, ясно давая понять, что не потерпит издевательств, даже словесных, над собой.
Миновав раскуроченный холл, мы очутились в просторной гостиной с настоящим шерстяным ковром на полу. Я долго не решался наступить на него грязной подошвой, а когда наступил, мне стало как-то гадливо и стыдно.
Гостиная была обставлена с невиданной для Поселухи роскошью: пара плюшевых кресел, канапе, журнальный столик. А под потолком мягким светом горела люстра в виде полумесяца.
Циклоп взял со столика книгу — роскошное издание в кожаном переплете, и перелистал пожелтевшие от времени страницы.
— В первый раз вижу настоящую бумажную книгу, — сказал он, разглядывая обложку. — Николай Гоголь. «Вий» и другие повести из цикла «Миргород». Кто-нибудь читал?
— Я родился и жил в Миргороде. Это такой город на Марсе, — откликнулся отец Никон.
Циклоп полистал книгу:
— Не-а, там не про Марс. Книга давно написана, еще до того, как мы в космос полетели.
— Я про Вия кино смотрел, — сказал я.
— Понравилось?
— Короче, там про одного мужика, который случайно убил и...
— Проныра! — прикрикнул мутант. — Ты вообще слышал мой вопрос? Я спрашивал, понравилась ли тебе книга, а не просил пересказывать весь сюжет.
— Ну понравилась. Зачем орать-то? — насупился я.
Циклоп неуклюже извинился и быстро спрятал книжку во внутренний карман куртки.
А я еще раз окинул взглядом гостиную и сказал:
— Похоже, тут никого нет. Идем дальше.
— Повремените, сын мой, — капеллан принялся внимательно рассматривать ковер. — Вы не заметили ничего необычного?
— Что именно? То, что у кого-то в Поселухе есть такой великолепный ковер? Мебель? Книги? Еще как удивляет!
— Я не это имел в виду. Вам не кажется, что этот ковер недавно двигали?
— Даже если и так, то что с того?
— Ну же, включите свои серые клеточки! Какой нормальный человек станет заниматься фэншуем, когда у него под окнами грохочут взрывы?
— Да с чего вы вообще взяли, что его кто-то двигал?
— Присмотритесь — ковер фиксируется по углам с помощью липучек, а в правом верхнем углу липучка прилегает неплотно.
После этих слов отец Никон распихал по карманам поджиги и резко рванул ковер на себя. Чутье не подвело капеллана. Под ковром в полу находился железный люк.
— Вам бы, отче, детективом работать! — сказал я.
— Было дело, работал, — как ни в чем не бывало ответил он.
В другой раз я бы с удовольствием попросил подробностей, но сейчас было не до того.
— Слушайте, а давайте возьмем небольшой перерывчик и перекусим. Должны же быть в этом доме хоть какие-то продукты и вода, — предложил Циклоп.
— Нет времени, нам надо срочно найти и освободить пленниц, а там уж и пообедаем, — строго сказал отец Никон.
— Да все я понимаю. Просто жрать сильно хочется и пить тоже, — стал оправдываться мутант.
— Вы уж потерпите, сын мой, потерпите.
Капеллан с силой дернул за рукоять люка, но тот не поддался.
— Тяжелый, однако.
Тогда к делу подключился Циклоп. Вместе они мигом управились.
Не знаю, что было там, за люком — подвал ли, погреб или дверь в преисподнюю, но внизу горел свет, оттуда лились звуки великолепного вальса в исполнении струнного оркестра и аппетитно пахло жареными сосисками. В моем воображении тут же нарисовалась картинка: подрумяненная сосиска в парике из квашеной капусты кружится в танце с пшеничной булочкой.
Я так замечтался, что даже закрыл глаза, а когда открыл, рядом уже никого не было. Оба моих спутника, как по команде, сиганули вниз.
— Предупреждать надо было! — в сердцах крикнул я в открытый люк, без особой надежды быть услышанным.
Присел на корточки и глянул вниз — до дна метров шесть. Лестницы не наблюдается. Значит, придется прыгать.
«Убиться — не убьюсь, а вот ноги точно переломаю», — ясно предстала во всей красе безрадостная перспектива.
Пока я раздумывал и прикидывал варианты дальнейших действий, вальс сменился бодреньким маршем, а запах жареных сосисок вытеснил густой аромат тушеных овощей. Не в силах больше терпеть эту гастрономическую пытку, я тяжело вздохнул и, выпалив: «Пропадать, так с музыкой», спрыгнул в открытый люк.
Приземлился я удачно и, вопреки опасениям, ничего не сломал. Пол внутри был земляной. Вперед и чуть вниз уходил освещенный тоннель, оканчивающийся прямоугольной дверью, именно оттуда тянуло запахом готовящейся пищи и слышалась музыка.
Пацанами мы любили играть в таких тоннелях, или, как еще их называли «лазах». Мы рыли их саперными лопатками на свалке, расположенной рядом с заводом минеральных удобрений. Как и все дети, к своим играм мы относились с максимальной серьезностью. Чтобы избежать обвалов, стены и своды лазов мы укрепляли досками, а внутри все тщательно обставляли и обустраивали. Притаскивали с помойки старую мебель, проводили электричество.
Наш лаз располагался на берегу речки Химки, прозванной так не ради красного словца, а вполне заслуженно. Завод-кормилец безнаказанно сливал в речку тонны токсичных отходов. Местная легенда гласила, что когда-то в Химке водился самый настоящий крокодил. Он попал туда еще маленьким, а в ее ядовитых водах мутировал в гигантского монстра, который по ночам охотился на жителей Старо-Глушанска. Полицейские долго выслеживали крокодила. Только через три месяца они нашли логово монстра и забросали его плазменными гранатами. К тому времени крокодил уже слопал семерых человек. Местная панк-группа «Трутни» даже придумала песню по мотивам этой истории. Всю ее я не помню, в памяти остался только припев: «Крокодила уничтожим, врежем сапогом по роже». В детстве эти строки казались мне дико смешными.
И кстати, о песнях. Когда я уже почти подошел к двери, вальс резко сменился бодрым рок-н-роллом и мягкий баритон запел:
— Как в одной тюряге завели гулянку:
Танцы до упада — свинг и рок-н-ролл.
Из отборных урок группа там играла,
Ходуном ходили стены, крыша, пол...
Песня исполнялась на английском — архаичном языке, напоминающем смесь кошачьего мяуканья и ратолингвы. А авторство этого перевода принадлежало моему бате. Пел Элвис, его также называли «Король». Мой батя был большим поклонником певца и в свободное от пьянства время увлекался стихотворными переводами его песен. Лингвист из бати был как из пингвина сокол, и поэт он был так себе, но мне нравились его переводы. В них была душа.
