— Тревога! Повреждены приборы систем прицеливания, навигация не работает, речевой блок поврежден, работа сочленений нарушена... — синтезированным машинным голосом сообщила система безопасности голема.
Комендант ударил себя кулаком по лбу и голос тут же стих.
— Вижу, крепко вас потрепало! — крикнул я, пытаясь перекричать канонаду выстрелов.
— Один шустрый пыжик постарался! Я-то уж думал, что всех перебил, но ошибся. Гаденыш прикинулся мертвым, и когда я повернулся к нему спиной, шарахнул по мне из мортирки, — тут внутри голема что-то булькнуло, он еще раз съездил себя кулаком по лбу и рявкнул. — А теперь доложи обстановку!
— Все очень плохо! — проинформировал я.
— Есть потери?
Я огляделся. Отец Никон и Циклоп недвижимо лежали в своей яме, но, судя по внешним признакам, были живы.
— Потерь нет, — ответил я и, чтобы не сглазить, плюнул через плечо.
— Боишься? — спросил голем.
— Боюсь! — ответил я.
— Это хорошо! Страх мобилизует и помогает выжить!
Комендант сказал что-то еще, но его заглушил очередной взрыв.
— Я не расслышал! — крикнул я.
Он повторил:
— Если мои расчеты верны, а они верны, в доме должен быть подвал. Там, наверное, и держат пленниц...
Снова шарахнуло.
— ...я отвлеку его, а вы трое шуруйте в дом! — донеслось до меня окончание фразы.
Покончив с наставлениями, Комендант схватился за оголенный искрящийся провод и воткнул его прямо себе в бочину. Тело нашего предводителя содрогнулось с такой силой, что я, грешным делом, подумал — все, ему кранты, но тревога оказалась ложной. Комендант выстоял, а его глаза снова запылали красным огнем.
— Я иду за тобой, мразь! — рявкнул голем и чеканной походкой победителя шагнул навстречу смертоносному огню.
Тут же по правую руку от него раздался взрыв.
— Эй ты, мазила, у тебя что, глаза на заднице растут? — на ходу бросил Комендант.
Звуки выстрелов тут же стихли.
— Это кто там такой смелый? — раздался тоненький голосок.
«Мало того, что он урод, так еще и пискля. Да на этом пыжике природа не просто отдохнула, а оторвалась на полную катушку», — подумал я и потихоньку пополз в сторону дома.
Поравнявшись с сослуживцами, я жестом указал направление дальнейшего следования.
А тем временем между Рохлей и Комендантом развернулась ожесточенная словесная перепалка.
— Поближе подойди, не съем! — орал обдолбыш.
— Спускайся, трус, поговорим по-мужски! — отвечал ему голем.
— Ба! Кого я вижу! Так это же Железный дровосек собственной персоной! Слушай, Дровосек, а Трусливый лев с тобой?
— Со мной!
— А Страшила?
— Спускайся, червь, все уже здесь. Тебя одного не хватает.
— А Элли с вами?
— С нами! Все с нами! Спускайся, дерьмо!
— Iru al infero!
И вновь заговорили стволы «Циклонов».
Я вздрогнул от ужаса и еще сильнее заработал локтями и коленками.
Отец Никон и Циклоп оказались гораздо проворнее меня и первыми добрались до цели. Когда я дополз до крыльца, они чистили свою одежду и оживленно переговаривались.
Рохля к тому времени угомонился, и во дворе установилась тишина. Но в ушах у меня по-прежнему звенело и поэтому из речи моих товарищей я расслышал только два слова: «вдребезги» и «хана». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем именно шла речь. Первая фраза означала, что Коменданта больше с нами нет, а вторая говорила о положении дел.
Я обернулся и увидел то, что они имели в виду под словом «вдребезги». Зрелище, мягко говоря, меня шокировало: из боевого робота наш Комендант превратился в кучу хлама. Фрагменты его тела разметало по сторонам. Оторванные конечности продолжали шевелиться, а голова крутилась юлой и искрилась, как бенгальский огонь.
Отец Никон и Циклоп были так увлечены своим разговором, что не сразу заметили меня. А когда заметили, то не на шутку перепугались и едва не пристрелили.
— Вы что, совсем офанарели? — набросился я на них. — Своих не узнаете?
— Ты хоть себя в зеркале видел? — спросил мутант, опуская мушкет. — Да ты вылитый грязевой монстр из комикса «Ставр Звездный и загадка Черного болота»!
— Сам ты монстр, — тихо огрызнулся я, стряхивая с себя грязь.
Кое-как приведя себя в божеский вид, я поинтересовался:
— А вы почему на крыльце топчетесь?
Циклоп кивнул на массивную железную дверь, ведущую в дом, и понуро вздохнул:
— Заперто.
В ту же секунду до нас донесся писклявый голос Рохли:
— Эй вы там, внизу, кончайте дурить! Сдавайтесь, и я обещаю сохранить вам жизнь!
Я хотел было крикнуть в ответ что-то оскорбительное, но капеллан жестом попросил меня помолчать.
— Что, будем в молчанку играть? — прокричал Рохля. — Хорошо. Я буду считать до двадцати, а потом я спущусь, и тогда, клянусь прахом моего отца, вам не поздоровится! Раз! Два! Три...
В смятении я бросился к входной двери и потянул ручку, но она не поддавалась. Тогда я попытался выбить дверь плечом, а потом ногой. Снова не получилось.
— Десять, одиннадцать... — между тем продолжал счет Рохля.
Роковая двадцатка была уже близко, но нас спасло чудо. Понимаю, что это звучит как-то нереалистично, но другого объяснения случившемуся у меня просто нет.
На счет «тринадцать» воздух вдруг завибрировал и сверху рухнуло что-то большое, черное и горячее. Падение сопровождалось мощным грязевым фонтаном и густой дымовой завесой. А грохот был такой, что на мгновенье мне показалось, это обвалилось само небо.
Когда кумар рассеялся, нашим глазам предстала невероятная картина. В землю врос огромный металлический цилиндр, источавший клубы дыма и пара, а из-под него высовывались кривые волосатые ноги. Большой палец правой ноги был обмотан леопардовой тряпочкой, которая развивалась на ветру, как маленькое знамя. Это было все, что осталось от вульгарных труселей Рохли.
Разинув рты, мы все уставились на этот странный натюрморт. Наконец неуверенный голос капеллана нарушил тишину:
— Кабздец бугру...
— Так ему, гаду вонючему, и надо! — зло проговорил Циклоп.
А я ничего не сказал. Я просто стоял, не зная, смеяться мне или плакать. В итоге залился горючими слезами.
— Ну, ну, сын мой, успокойтесь, худшее уже позади. Свершилось чудо — злые замыслы врага были разрушены чудным проведением Божьим! — сказал капеллан и троекратно перекрестился.
При ближайшем рассмотрении цилиндр оказался обломком опорной мачты космического паруса, принадлежащего нашему беспокойному солнышку — Гантеле. Был всего один шанс из миллиона, что эта хреновина спикирует прямо на голову Рохле, но, видно, сегодня удача была на нашей стороне.
Единственное, что огорчало, так это то, что вместе с бугром приказали долго жить и наши плазмаметы. Оба были расплющены в блин. Но горевали мы недолго, в конце концов, мы живы, а это поважней каких-то там пушек.
Почувствовав себя в безопасности, все немного расслабились. И мы с капелланом тут же затеяли небольшой теологический спор. Отец Никон утверждал, что обломок мачты упал по Божьей воле, я же был уверен, что здесь постаралась старуха-судьба. Но в самый разгар нашей дискуссии Циклоп напомнил, что неплохо бы заняться поиском Помилки и Миры, и мы решили продолжить беседу в более подходящее время.
Но перед тем как отправиться на поиски девчонок, мне нужно было найти теплую одежду, переобуться и вооружиться. Еще каких-то двадцать минут назад все решалось просто. Короткий мародерский рейд — и все готово, но теперь дела обстояли иначе. Все вокруг было перепахано выстрелами так, что на поверхности не осталось не единой травинки. Я с трудом отыскал в этом месиве короткий, но очень острый меч. А с одеждой мне помог Циклоп. Он где-то раздобыл теплую крутку с капюшоном и самодельные резиновые ботинки. Выглядели они надежно и казались почти новыми. В сравнении с той рванью, что пришлось носить в последнее время, просто небо и земля.
Прифасонившись, я передал сослуживцам слова Коменданта о подвале, в котором, по его мнению, держат пленниц.
