– Допросить? – Нано коротко хохотнул. – И как ты собираешься с ним говорить? Думаешь, они могут?
– Сейчас мы это проверим, – ответил я, наклонился над тушей, оставшейся от морфа и пнул ее ногой. – Будешь говорить?
Он только смерил меня взглядом. Абсолютно нечеловеческим, жутким, убийственным. В нем отчетливо читалось желание разорвать меня на куски, уничтожить, сожрать и стать сильнее, быстрее, опаснее. Еще более совершенным охотником.
Ну и что с ним делать? Угрожать прострелить башку? Так он, если в его мозгах действительно остались хоть какие‑то зачатки разума, понимает, что живым мы его не оставим. Живым… Сложно рассуждать так о нем.
Пытать? Так и боли эти твари не ощущают. Так что придется действовать более изобретательно. Хотя… Есть один вариант. Вполне себе очевидный.
Я снял с дробовика тактический блок: он работал, как ЛЦУ, который мог выдавать как обычный красный луч, так и синий, который было видно исключительно в приборе ночного видения. Но был на нем и фонарь, очень яркий. Таким при желании можно было засветить оптику, ослепив оппонента.
Наклонившись над морфом, я показал ему эту штуку и негромко спросил:
– Знаешь, что это? Нет? Тогда смотри.
Включив фонарь, я направил его твари прямо в глаза. Монстр заскрежетал зубами, его лицо исказилось в выражении боли, он дернулся, попытался отползти, елозя единственным обрубком руки. А потом послышался тяжелый вдох.
Что? Эти твари ведь не дышат…
– Убери, – раздался сиплый и одновременно какой‑то каркающий голос. Связки твари явно не были предназначены для того, чтобы выдавать связные слова, но у них это получалось.
Это не повергло меня в шок, чего‑то подобного я в общем‑то и ожидал. А вот Шугар за моей спиной выматерилась и вскрикнула, когда ее ударило током.
– Свет. Убери. Не надо свет. Убери. – повторил морф. В его голосе не было слышно ровным счетом никаких эмоций, но ему, тем не менее, это не нравилось.
Я отвел фонарь чуть в сторону, перестав светить ему прямо в глаза, но выключать и тем более убирать не стал. Пусть понимает, что пытка в любой момент может продолжиться.
– Я хочу знать, кто вы такие. Откуда вы взялись.
– Солдаты, – ответил он и замолчал.
Солдаты? Какие еще солдаты? Неужели…
– Какие солдаты? – спросил я.
– Солдаты. Рус… Русские. Воевать тут много год назад. Десять, двадцать… Много. Держать берег.
Все‑таки я не ошибся. Эти морфы действительно раньше были солдатами, вот откуда у них вооружение и хоть какие‑то, но навыки обращения с ним. И им хватило мозгов на то, чтобы натянуть на себя старое снаряжение и взять оружие в руки. Они, конечно, изменились, но все еще помнили, что это такое.
– Почему обратились?
– Вирус… Зомби…
Говорил он отрывисто, с частыми перерывами на вдохи. Похоже, что объем легких у него был небольшой, и они совершенно не приспособлены для речи. Впрочем, удивительно, что эта тварь вообще способно говорить, человеческого в ней практически ничего не осталось.
– Как вы сохранили разум? – спросил я.
– Вакцина, – ответил он и опять замолчал.
– Вакцина работает, – сказал Нано. Он тоже подошел ближе и присел рядом на корточки. – Она полностью спасает от заражения, от всех штаммов вируса. Ее еще сорок лет назад изобрели, а потом дорабатывали. Даже тех, кто уже укушен, спасает.
– Вакцина не было, – сказал морф. – Доктор. Делать сыворотка из мозгов. Колоть зараженных. Меняться. Становиться сильный. Много сильный.
Ага, понятно. Значит, кто‑то из местных ученых делал из мозгов сыворотку и колол ее зараженным солдатам. Чем спасал от обращения. Не думаю, что у нее был постоянный эффект, скорее всего, все‑таки временный. Но все же…
– А потом? – спросил я.
– Потом делать вакцина. Колоть зараженный. Она делать как мы. Монстр. Но разум не терять. Мочь говорить.
Вот оно что. Я почесал в затылке и покачал головой. Никто не ожидал, что НАТОвские интервенты используют вирус, соответственно и вакцину не завозили. Ну и в национальном календаре прививок ее не было, единственное место, откуда утек вирус, ведь закрыто тройным периметром. Это Волков.
И, похоже, что после нагрузки изменившимся вирусом из мозгов других зомби, вакцина сработала не так, как нужно. Только вот…
– Почему вас так много?
– Полковник. Сказал надо выживать. Стать как другие. Но сильнее. И умный. Колоть всем сыворотка. А потом вакцина.
Твою ж мать… Вот уж чего я не ожидал, так не ожидал… Хотя… Их ведь бросили здесь, на острове, никого не эвакуировали, оставили с зомби и выжившими. И что им оставалось делать? Наверное, местный командир решил за всех, что лучше потерять человеческий облик, но выжить, чем просто умереть. Да и…
Рядом выругался Нано. Похоже, что он тоже не думал, что услышит такое.
– Получается, вам кололи сыворотки из мозгов зомби, а потом вакцину? – спросил хакер. – Всем?
– Да, – ответил морф.
– То есть тут в городе куча бывших солдат, которые обратились в морфов, – проговорил Нано, повернувшись ко мне. – Теперь понятно, почему все местные так боятся Севастополя. Они ведь не только на куски разорвать могут, эти еще и стреляют, а на все кроме пули в голову им по хренам.
– Говорить не так быстро. Я не понимать, – сказал бывший солдат, кажется, не осознав, что хакер обращается ко мне.
Он, кстати, реально быстро говорит, слова глотает. Подозреваю, что код он набирает еще быстрее, вот оттуда‑то и эта привычка. Но ладно, тварь мы пока проигнорируем.
– И сколько вас? – спросил я, повернувшись к твари.
– Раз, два… – принялся пересчитывать морф, после чего сказал. – Много.
– Сколько это – много? – спросил я. – Сто? Или больше?
– Сотня раз, сотня два. Не уметь считать так много, – сказал бывший солдаты. – Забыть как считать.
Что ж, информации по этому поводу мы от него явно не получим. Скорее всего, он хоть и не потерял разум, и не разучился пользоваться оружием, и даже способен говорить, когнитивные функции все равно… Короче говоря, считать он действительно может не уметь. Ну либо может, но до определенного количества.
Что ж, значит, их тут больше двух сотен. И при таком количестве они должны были буквально захватить город, иначе никак.
А еще тут есть обычные зомби. И выпущенные НАТО мутанты должны были остаться, хотя тут опять‑таки большой вопрос: разумные морфы могли открыть на них охоту и в итоге уничтожить. С ними‑то не договориться, а зомбятину они жрут так же охотно, как и мясо живых людей.
Своеобразный у нас язык получился, конечно, много мы от него не допросимся. Но что‑то еще попытаться выяснить можно.
– Кто у вас главный? – спросил я.
– Полковник, – проговорил морф, перед этим шумно втянув в себя воздух.
– Он тоже как ты?
– Нет, – никакой мимики, даже головой не покачал.
Непривычно, но ведь стоит понимать, и что я сейчас не с человеком разговариваю. Монстр, человекообразный, да, из человека сделанный, точнее. Но мертвее мертвого при этом, если прикоснуться, то холодный будет. Не теплее окружающей среды, если точнее.
– А какой он? – присоединился к допросу Нано.
– Другой. Он умнее. Может командовать. Может сделать больно, думая.
– Может сделать больно, думая? – спросил я. – Вы же только света боитесь, а боли не чувствуете.
– Он думать, и тебе больно, – ответил бывший солдат. – Стрелять нас – не больно. Бить – не больно. Огонь – не больно. Свет – больно, но не так. Он думать, и тебе больно.
– Крысиный король, – кивнул хакер. – Тут все ясно. Он управляет остальными тварями. Эй, как там тебя. Он простыми зомби управлять может? Которые не такие умные, как?
– Да, он может, – подтвердил морф. ‑Глупые зомби его слушать. Может целая толпа отправлять туда, куда ему надо.
Этого еще не хватало. Выводок разумных морфов, да еще и из бывших солдат под управлением разумного же крысиного короля. И он же может командовать обычными живыми мертвецами, которые умом не вышли. Вот ведь, мать твою.
