— Хорошо, — кивнул я, когда чур закончил. — Ты молодец.
— С тебя причитается, хозяин, — быстро сказала Василиса. — Не забудь.
— Как только что-нибудь наметится — получишь.
Лягушка довольно заурчала и исчезла.
В холле меня встретили Еремей и Ставр. Пришлось уделить псу немного времени, пока камердинер докладывал о ходе ремонтных работ и комплектации персонала. Который, собственно, был, наконец, закончен.
— Значит, нам понадобятся деньги, — заключил я, выслушав дворецкого.
— Если вы планируете полностью восстанавливать особняк, Ваша Светлость.
— Вообще, не хотел. Попробуем всё-таки на этом сэкономить. Но деньги всё равно лишними не будут. Видимо, придётся сегодня порадовать маркизу. От неё не звонили, встречу не просили перенести?
— Нет, Ваша Светлость. Я бы немедленно сообщил об этом.
— Ну, хорошо. Думаю, лучше принять её в гостиной, что скажешь? Не совсем деловая обстановка женщине должна понравиться.
— Как вам будет угодно, господин. Я прослежу, чтобы помещение было полностью готово к приезду Её Сиятельства. Прикажете подавать обед?
— Да, только переоденусь.
В столовой меня ждали щи, вяленые раки и телячьи мозги с зелёным горошком. К кофе был подан десерт — клубничное суфле. Бонифаций Никанорович из кожи вон лез, чтобы я не пожалел, что нанял его.
Покончив с обедом, я отправился к себе делать уроки. Основное внимание уделял химерологии, ибо по ней предстояло сдавать проект — переделанного Ставра. Пёс делал в ногах, пока я занимался, не подозревая, что его ждёт. Загубить животинку не хотелось, так что я старался узнать о трансмутации живых тканей всё, что возможно, опережая школьную программу. Благодаря арматориуму, дело шло бодро.
Я так увлёкся, что не заметил, как пролетело время. Вернуться из мира алхимии меня заставил стук в дверь. Явился лакей Фёдор, чтобы сообщить о приезде Епифанова. Пришлось отложить занятия. Сделал я это с сожалением: химерология увлекала меня гораздо сильнее, чем переговоры с маркизой о продаже коллекции.
Поверенного уже проводили в гостиную, и он ждал меня там. Когда я вошёл, быстро поднялся и отвесил вежливый поклон.
— Ваша Светлость, моё почтение.
— Добрый день, Пётр Дмитриевич. Спасибо, что приехали.
— Как бы я пропустил, — сдержанно улыбнулся он. — Маркизы ещё нет, как я понимаю.
— Вы прибыли слегка заранее, — на самом деле, поверенный приехал за десять минут до встречи. — Буду рад, если вы возьмёте на себя ведение переговоров. Я всё равно не знаю, сколько что стоит.
— Спасибо за доверие, князь, — поклонился Епифанов.
— Я прошу принять в качестве посредника скромное вознаграждение в размере двух процентов от суммы сделки.
— Вы весьма щедры, Ваша Светлость. Но это часть моей работы.
— Тем не менее, я настаиваю. Считайте это премией.
— Премного благодарен, — на этот раз поклон получился куда глубже.
Вот и хорошо. Пусть постарается выбить из маркизы всё, что можно. Мотивация никогда лишней не бывает.
— Прошу, садитесь, Пётр Дмитриевич.
Только мы расположились, в гостиную заглянул Еремей.
— Ваша Светлость, маркиза де Салиньяк, — проговорил он и тут же отступил, освобождая путь роскошной женщине лет тридцати пяти, стройной, с пышной грудью и длинными ногами.
Вьющиеся чёрные локоны обрамляли треугольное личико с огромными сверкающими зелёными глазами.
Движения у дамы были энергичные, уверенные.
Она вошла, цокая каблуками и сразу же подала мне руку в чёрной митенке.
— Добрый день, князь! — проговорила она глубоким, явно отработанным контральто. — Прошу, называйте меня Анжеликой. Очень рада знакомству! — и она одарила меня широкой улыбкой, словно мы были лучшими друзьями.
— Ярослав, — ответил я, галантно поднеся её руку к губам, но не касаясь перчатки. — Господин Пётр Дмитриевич Епифанов, мой поверенный.
— Здравствуйте, господин Епифанов, — проговорила маркиза, но руки не подала. — Видимо, торговаться мне придётся с вами.
— Что меня несказанно радует, — отозвался поверенный.
Мы расположились в креслах так, чтобы во время беседы каждому нужно было минимально вертеть головой.
— Вижу, вы настроены на деловой лад, — с лёгким сожалением произнесла маркиза, глядя на меня. — Что ж, как угодно. Коллекция принадлежит вам — вы и заказываете музыку.
Ну, тут она, конечно, мне польстила. Конечно, женщина отлично понимала, что продаю я всемирно известную коллекцию не от хорошей жизни.
— Начнём переговоры, — сказал я. — Предлагайте цену, Анжелика.
— По моим прикидкам, ваша коллекция, князь, стоит примерно двести миллионов золотых рублей, — помолчав, сделала ход маркиза.
И сразу занизила цену. Я отлично помнил, что Епифанов оценил собрание миниатюр куда выше.
— Вам следует уволить своих экспертов, — холодно улыбнулся я. — Они плохо знают своё дело.
— Неужели? — Анжелика растянула красные губы в широкой улыбке. — А как ваши оценивают коллекцию?
— В двести сорок миллионов.
Женщина приподняла изящно изогнутые брови.
— Вот как! Немало.
— Я бы сказал, весьма скромно.
— Вы серьёзно, князь?
— Абсолютно. Признаться, я удивлён, что вы этого не знаете. Меня заверили, что вы опытный коллекционер. Только поэтому я и согласился с вами встретиться.
— Полагаю, мне должно это польстить?
Я молча развёл руками. Мол, решайте сами.
— Двести сорок миллионов — цена приличная, — проговорила Анжелика, глядя на меня изучающе. Но допустим, что вы правы, а я ошиблась. Надеюсь, вы уступите даме немного? Во имя искусства.
Я откровенно рассмеялся.
— Вижу, вы готовы торговаться.
Моя собеседница склонила голову набок.
— Почему бы и нет? Мы с вам деловые люди, князь.
— Надеюсь. Потому что в таком случае вы понимаете, что я назвал стоимость коллекции, исходя из её реальной, или, если угодно, объективной стоимости.
— К чему вы клоните? — в зелёных глазах мелькнули искорки настороженности.
— Вещь стоит столько, сколько за неё заплатили. Это закон рынка.
— Не стану спорить.
— Благодарю. Дело в том, что двести сорок миллионов были бы честной ценой, если бы я торопился избавиться от коллекции.
— А это не так?
— Нет, Анжелика. Я предпочитаю подождать и выручить за неё как можно больше денег.
Маркиза помрачнела, хоть и постаралась это скрыть.
— Распродавая на аукционах? — спросила она, бросив взгляд на Епифанова.
Видать, сообразила, что поверенный уже просветил меня насчёт вариантов, что делать с миниатюрами.
— Совершенно верно. И я полагаю, что смогу выручить в два раза больше.
Анжелика всплеснула руками.
— В два⁈ Нет, это крайне маловероятно! И, в любом случае, на это уйдёт куча времени.
— Ничего, я балы давать не планирую, да и в быту весьма неприхотлив. Так что вопрос лишь в том, хотите вы получить коллекцию сразу или собрать по всему миру, выклянчивая каждую статуэтку у тех, кто её купит. И ещё не факт, что с ней захотят расстаться. В любом случае, вы или потеряете часть коллекции, или переплатите. Решайте сами. Я с вами встретился только в расчёте, что вы выберете первый вариант. Но если нет — расстанемся без взаимных претензий.
Повисло тягостное молчание. Маркиза явно прикидывала, не блефую ли я.
— Что ж, князь, — проговорила она спустя полминуты. — Вам не откажешь в деловой хватке. Пожалуй, я, и правда, предпочту купить ваши окимоно разом. Но четыреста восемьдесят миллионов — это чересчур. Тут вы, простите, загнули.
Я бросил косой взгляд на Епифанова. Он моргнул. Мол, да, перебор. Можно скинуть.
— Сколько вы хотите, чтобы я вам уступил, Анжелика? — спросил я прямо.
— Сорок миллионов, — ответила женщина, не думая ни секунды.
Значит, уже прикинула стоимость и добавила зазор для торга.
— Десять, — сказал я.
— Вы меня без ножа режете, князь! Уверяю, даже на аукционах вы столько не выучите. Это только в теории всё выглядит оптимистично. Тридцать.
