— Ладно, мне нужно готовиться к бою, — свернул я со скользкой темы.
— Давай. — Он хлопнул меня по спине. — И если что, не стесняйся, спрашивай. Эй, Самойлов, ёб твою мать, ну куда ты прёшь⁈ Я тебе где сказал, это поставить?
Коробков моментально переключился на организацию обороны, а я ещё некоторое время молча за ним наблюдал. Происходящее нравилось мне всё меньше и меньше. Неужели я и сам превращаюсь в такого же мудака⁈
Я подозвал Аду и отошёл с ней в сторону, подальше от людей.
— Что с тобой? — поинтересовалась она. — Ты выглядишь так, будто тебя в дерьмо окунули.
— Кажется, тот мутант был прав: мы постепенно теряем человечность, — выдохнул я.
— Я ничего такого не чувствую, — развела руками она, повторив фразу Коробкова.
— Послушай, я…
И тут я запнулся, потому как не знал, каким образом объяснить ей то, что сейчас произошло, и при этом не выдать себя. Рассказать о том, что случилось с канадцами? Не факт, что она сможет это проглотить. Может, преподнести так, что это инициатива полностью принадлежит Севастьянову? Чёрт, рано или поздно она всё равно об этом узнает, ведь ей достаточно коснуться любого здания на базе, чтобы увидеть полные характеристики. И тогда обязательно возникнут вопросы: откуда у нас столько эссенции и куда делись заключённые? А там останется лишь сложить два плюс два.
— Что — ты? — переспросила Ада, когда пауза затянулась.
— Пф-ф-ф, — с шумом выдохнул я. — Я помог Севастьянову решить проблему с эссенцией.
— И что в этом плохого? — спросила она, всё ещё не понимая, к чему я веду.
— Ты же знаешь, откуда она берётся, — продолжил я. — И какова зависимость её производства от схожести с нашей ДНК.
— Нет, — с недоверчивой улыбкой покачала головой она. — Ты… Ты… Это неправда…
— Ты сама видела, как выводили людей.
— Зачем? — выдохнула девушка и опустилась на землю. — Зачем, Тень?
— Это должно было помочь нам пережить атаку. Скорее всего, так и произойдёт. Они уже печатают тяжёлую технику. Послушай… — Я прикоснулся к её плечу.
— Нет! Не трогай меня! — закричала она.
А затем произошло то, чего не мог ожидать никто из нас. Что-то вспыхнуло в небе, а затем всю базу окутало голубое полупрозрачное сияние. Люди вокруг остановились, и не для того, чтобы с любопытством уставиться на очередное явление древних технологий. Они словно встали на паузу. Бойцы, что таскали ящики, замерли, так и не выпустив ношу из рук. Один из военных спешил с докладом, и когда тело перестало ему подчиняться, он полетел носом в землю, да так и остался лежать в нелепой позе. Навалилась гробовая тишина, в которой громко раздавались рыдания Ады. Из всех людей активными остались только мы.
— Это ты сделала? — спросил я и тут же получил ответ, но не от неё, а от системы.
«Завершено строительство стены. Силовой барьер активирован. Управляющему персоналу срочно явиться в цитадель», — вспыхнула надпись перед глазами.
— Нам нужно идти. — Я снова дотронулся до девушки.
— Нет! Не прикасайся ко мне! — закричала она. — Я здесь больше не останусь.
Девушка поднялась и медленно побрела на восток, где располагался один из выходов. Сложно описать чувства, что охватили меня в тот момент. Но одно я знал наверняка: её нельзя отпускать, нельзя оставлять одну в таком состоянии.
И я побрёл следом.
Мы добрались до стены, и здесь нам наконец-то открылась вся ирония происходящего. Иными словами, случилось то, чего я боялся. База, или этот долбаный искусственный разум, поместила нас в тюрьму. Энергетический барьер оказался непроницаем с обеих сторон. Ада пыталась пробиться сквозь него всеми способами, даже использовала полномочия, чтобы его отключить. Но увы, ловушка захлопнулась.
— Ада, — я в очередной раз тронул девушку за плечо, — боюсь, ничего не выйдет. Нам нужно в цитадель. Может, там получится его отключить.
Она ничего не ответила. Просто развернулась и направилась к цитадели. В какой момент к нам присоединился Жухлый, я не заметил. Волчонок просто шёл рядом, периодически отвлекаясь на застывших воинов. Словно чувствуя наше настроение, он не лез к нам, желая поделиться радостью от встречи. Я несколько раз пытался заговорить с Адой, но она включила полный игнор, и в конце концов я оставил её в покое.
* * *
В цитадели всё сияло. На стенах появились новые, невиданные ранее голограммы. Скорее всего, база продолжала развиваться, и теперь у нас появятся новые возможности. Но изучать это я не стал, моё внимание привлёк Семецкий, который суетился в центре зала. Наконец-то! Может, хоть он сможет дать какие-то ответы?
— Евгений! — Заметив меня, профессор тут же расплылся в улыбке. — Вас-то нам и не хватало.
— Нам? — переспросил я.
— А что вдруг тебя так удивляет? — прозвучал голос за спиной.
Я обернулся и уставился на Севастьянова, который подпирал спиной стену у входа. Вот теперь всё встало на свои места. Я считал его такой же пешкой, но оказался неправ.
— Располагайтесь, скоро мы войдём во вторую фазу, — изобразил пригласительный жест он.
— Может, уже объясните, что происходит?
— С удовольствием, — ответил Семецкий, блеснув безумием во взгляде. — Идите сюда.
Я подошёл и уставился на план нашей базы, которая имела вид сверху.
— Вы что-нибудь знаете о пластине Халдни? — задал наводящий вопрос профессор.
— Нет, — покачал головой я.
— В своё время этот учёный сумел визуализировать звук в картинку. Собственно, поэтому пластина и носит его имя.
— Кажется, я понимаю о чём вы, — кивнул я. — Я видел такие эксперименты с песком.
— Именно, — оживился Семецкий. — А теперь посмотрите на схему нашей базы.
— И что я должен здесь увидеть?
— Ну как же! Это определённо нота фа диез. Иными словами — частота сорок шесть и двадцать пять сотых герц.
— Ладно, — не стал спорить я, всё ещё ничего не понимая.
— Вы в курсе, что китайская база отличается от нашей по расположению строений?
— Нет.
— Так вот, я их посетил и проверил свою теорию. Их узор полностью соответствует ноте ля диез. И я уверен на сто процентов, что канадская будет выглядеть как до диез.
— Допустим, — ответил я. — И что всё это значит?
— Ну как же⁈ — воскликнул профессор. — Это основные составляющие ноты аккорда до диез мажор.
— Рад за него, — усмехнулся я.
— В этой тональности звучит наша вселенная.
— Хорошо, но нам-то что с того?
— Потерпите, сейчас я вам всё объясню, — замахал руками Семецкий и выудил из-за пазухи планшет. — Вот, смотрите сюда. Это схема расположения всех исторических пирамид на Земле. В среднем, их все можно поделить на три разновидности: самые известные — египетские, затем пирамиды в Мексике и третий вид — азиатские, то есть те, что находятся в Китае. Самое интересное, что все они имеют привязку к тридцати градусам северной широты и образуют эдакий пояс. И это я молчу об ориентации и геометрической привязке к золотому сечению.
— Юрий Михалыч, я вас не понимаю.
— Сейчас, потерпите совсем немного. Я думаю, что все они были построены с одной целью: терраформирование планеты. Если каждая из них соответствует определённой частоте звука, то в совокупности они производят фа диез мажор, заставляя всю планету вибрировать в одной тональности со вселенной. При правильном подходе это позволяет слепить из любого космического тела то, что тебе необходимо. Нет, само собой не всё так просто, требуется определённый уровень технологий, но…
— Вы хотите сказать, что вся эта база является тем самым резонатором, способным полностью перестроить всю планету?
— Именно так! — радостно произнёс Семецкий и даже поапладировал. — Таким образом мы одним махом избавимся от всех деградантов и сможем возродить цивилизацию. Но для этого нам необходимо захватить базу канадцев и полностью её отстроить.
— А что будет с нами? Мы сможем всё это пережить?
— Очень сомневаюсь, — улыбнулся профессор.
