Лето, пляж, зомби. Окталогия (СИ) - Выборнов Наиль Эдуардович

Это как‑то уверенности мне добавило. Если в поединке с Фредом я победил исключительно благодаря случайности, то вот эта рубка зомби – гораздо важнее. Противник слабее, конечно, но это рутинная работа. А способность ее выполнять говорит обо мне гораздо больше.

Все, мои кончились. Алия успела зарубить своего, остальные тоже справлялись, а перед Роджером лежало сразу три твари. Причем, я заметил, что орудует он не просто топором, а тактическим томагавком. Похоже, что из Америки с ним ехал. Легкий, прочный, острый и, что немаловажно, это не просто оружие, но еще и инструмент проникновения. С обратной стороны там ломик‑гвоздодер, которым можно и хлипкую дверь сломать.

Прибив третьего, он резко рванулся в сторону и ударил в затылок ту из тварей, что напирала на Отца. Тоже прорубил: зомби свалился на колени, а Роджер уперся ботинком в спину мертвеца и выдернул из него оружие.

– Ничего, – проговорил я, улыбнувшись. – Разрулили. Все – молодцы.

Я показал Роджеру большой палец и кивнул. Молодец, мол, красиво разрулил.

– Ну а теперь о неприятном, – сказал я и вытащил из кармана китайскую копию спайдерки. Красоваться со штык‑ножом перед бандитами мне не хотелось, я и так рисковал, когда взял с собой пистолет. Но без него чувствовал себя совсем голым.

– Может, не надо? – спросил вдруг Алмаз совсем уж тихо, так что я едва его расслышал. – Они мертвые, давай их покой нарушать не будем?

– Ты им только что головы пробивал, – сказал я. – Давайте, чем больше наберем, тем меньше еды потом отдавать придется.

Подошел к первому трупу – к женщине с когда‑то роскошной шевелюрой, которая частично съехала на сторону вместе со скальпом, после того, как я пробил его топором. Осмотрел сперва руки – нет, колец не было. Зато на шее нашлась цепочка с кулоном, серебряная. Дешевка, конечно, но все равно пригодится. Возиться с застежкой не стал – мерзко, просто сдернул и засунул в полиэтиленовый пакет. Потом увидел в ушах серьги с какими‑то камнями. Их просто срезал, полоснув по мочке уха, посмотрел на свет – засверкали ярко лучиками во все стороны. Бриллианты. А сами белые, по‑видимому, из белого золота.

Их туда же в пакет и к следующему.

Ко мне присоединились Роджер и Иван. Ну, тут не так много трупов, чтобы всем вместе этим заниматься, пусть лучше по сторонам смотрят. Мало ли, откуда еще зомби подойдут и за жопу схватят. На параллельной улице они, например, есть – это точно.

На втором – коренастом мужике, когда‑то узкоглазом, а теперь с обвисшим, будто потекшим лицом, нашлось золотое обручальное кольцо. Ну, гайка всегда в цене будет. И на переплавку пойдет, да и вообще…

– У него крест, – сказал вдруг Иван. – Снимать не буду.

Я поднял голову, но поймал взгляд священника. И подумал, что реально не надо. Если носил крест, если верующий, так может быть Бог, если существует, его узнает. И примет в свои райские кущи. Он хоть и в тварь кровожадную превратился, но реально души‑то, если она когда‑то была, в его теле больше нет.

– Сними, – вдруг сказал Отец.

– Грех же, отче, – проговорил Иван.

– Грех… Но Бог судит по сердцу. Если ты снимаешь ради жизни, а не ради барыша – не ты святотатец, а время такое, – пожал плечами дьякон. – Мы свои жизни на него купить можем. Да и мало ли, пригодится просто. Ребенок родится, покрестить надо будет. Я его заново освящу, если что. Новые‑то подозреваю, никто к нам уже не привезет. Да и так и все одно красть, даже если из церковной лавки.

Здоровяк выдохнул, но все‑таки схватился за крест и сорвал. Но не в пакет к остальному золоту положил, а отдельный вытащил. Ну по‑видимому в него мы и будем нательные кресты складывать. Может быть, так и лучше.

Может быть, реально лет через пять они пригодятся, если кто‑то не побоится детей рожать. Русских здесь много, так что крестить их точно придется.

Закончили скоро. Набрали крохи, конечно, но хоть что‑то. А если умножить количество зомби на тридцать тысяч, как тут жителей было. Да и по домам можно многое найти. А мертвым оно не нужно уже, не пригодится.

– Все, пошли дальше, – сказал я, поднявшись и вытерев руки о брюки. – Идем. Нам торопиться нужно, пока солнце не встало окончательно.

– Сперва на квартиру, Край, или к оружейному магазину? – спросил Ильяс.

– К оружейному, чтобы два раза не ходить, – ответил я. – Если там чем‑то запастись получится, то лучше сразу на квартиру отнести, пусть там будет.

Мы двинулись дальше по пустой улице. Вокруг стояла тишина. Та, от которой закладывает уши. Вот ведь, зараза. Город – с одной стороны на другую доплюнуть можно, да построен на холмах, из‑за чего особо не видно ничего. И каждый поворот – сюрприз. Да и как же тяжело без машин.

Солнце начинало подниматься выше, подсвечивая все вокруг. Его лучи отражались от оконных стекол домов, играя в них. Красиво на самом деле. Да и зелено все вокруг, и пахнет приятно, если не считать тех мест, где мы раньше рубили мертвецов. Там воняет совсем иначе.

– Слева! – тихо сказал Алмаз.

Я поднял голову, и действительно, из‑за угла вывалились трое. Потом ещё один. Потом ещё. Семь. Нет, восемь. Медленно. Вряд ли они нас почувствовали, скорее всего просто шли куда‑то. Но уже заметили, навелись, вытянули руки. Идут к нам.

– В цепь, как раньше. Спокойно, без паники, – сказал я. – Роджер, со мной.

Сказал на русском, но он кивнул, все понял. Лицо у него было спокойное, и я отчетливо понимал, что он не боится вообще ничего. Может быть, потому что кино про зомби много смотрел? Его‑то у них достаточно снимали, это у нас в России эту тему обходили как‑то.

Я снова вытащил топор, чуть поигрался с ним. Ничего, это тоже вполне себе упражнение на плечевой пояс. У тех, кто дрова много колет, он очень даже развит. Правда я рубить буду не дрова, а людей. Пусть и мертвых.

– Иван, ты с Алией направо. Алмаз, Ильяс, налево. Батюшка, сзади смотрите, мало ли, кто еще подойдет.

Твари уже подходили ближе. Один из них – мужик в мокрой майке, с обглоданным плечом – резко ускорился, зашаркал. Остальные как по команде тоже двинулись вперёд. А говорят, что каждый человек индивидуален. Нет, ребята, мы – самое обычные стайные животные.

– Бей! – приказал я.

Не стал дожидаться, пока подойдут, рванул навстречу первым. Рискую, конечно, покидая строй, но думаю, что Роджер меня прикроет. Кстати, про строй… Как у римских легионеров? Сработает такая тактика? Отбросил глупую мысль и вбил топор в голову твари.

Сбоку мелькнул Роджер, и его томагав вошёл в шею твари. Американец резко выдернул свое оружие и долбанул еще раз, на этот раз в череп.

Остальные тоже справились. Иван вытер лицо тыльной стороной ладони. Стоит помнить, кстати, что это только мне не в новинку их рубить, ну и может быть, морпеху. Остальные‑то в город не ходили, у себя в селе отсиживались.

– Живы, – сказал он. – И даже никто не обделался.

– Молодцы, – я вытер лицо. – Пакеты доставайте. Там одна баба в серёжках была. Да и у остальных наверняка есть.

– Я на этот раз возьму, – вдруг тихо сказал Алмаз, глядя на меня. – Надо привыкать.

Я молча кивнул. Он подошёл к телу, опустился на колено, открыл пакет.

– Слышь, Край… – Ильяс подошёл и показал пальцем на одну из дверей, металлическую, с покосившейся вывеской «Салон связи». – Там магазин. Как думаешь, электроникой они возьмут дань?

– Взять‑то возьмут, – хмыкнул я. – Да где рабочую электронику взять. ЭМИ. Там все, что с аккумуляторами было, все погорело на хрен. Нет, электронику в других местах надо искать. Так что идем, не будем отвлекаться.

Скоро мы покинули коттеджный поселок на окраине и вошли в центр города, который в общем‑то не особо отличался. Разве что дома тут были побольше и побогаче. И я подумал о том, что рано или поздно нам придется мародерить и в них. Там тоже немало можно достать.

Зомби навстречу попадались, но небольшими группами, и мы вполне уверенно рубили их топорами, потом обирая трупы на предмет драгоценностей. Получалось немного, народ тут все‑таки жил небогатый, зато с одного крупного мужика, одетого в кожаную куртку, сняли целых четыре массивных перстня. Дутые внутри, скорее всего, но все равно золото. Боюсь, правда, принимать его у нас будут по весу, не обращая внимания на качество исполнения. Не зря же Фред золото так пренебрежительно называл рыжьем.