Хантер-Киллер. Возмездие
Глава 1
За стеклом иллюминатора день уже успел сменить ночь. Это означало, что до места осталось совсем немного. За плечами было шесть часов перелета из Каира, а до этого еще почти столько же из Бамако до столицы Египта. Черный континент остался позади, земли, где все так же добывали черное дерево и слоновую кость, пусть эти выражения и поменяли свой смысл.
Уран, алмазы, редкоземельные металлы, плодородные земли… Все это стало добычей для белых господ, которые в очередной раз решили взять власть в Африке. Правда, действовали они в эти разы, не как в прошлые: никто не приходил, не ставил местное население к стенке, не вывозил их на другой континент. Наоборот, приходили с дарами, предлагали сотрудничать, потому что резня, которую устроили белым местные в конце сороковых еще помнилась.
Добыча была богатой, так что лезли туда почти все: Америка, Россия, страны Европы, пусть и поменьше, потому что им и без того было, что делить. Из крупных игроков в Африканские дела не ввязывались только Индия и Китай. Впрочем, у тех и без того ресурсов хватало.
Эмиссары разных стран приходили к местным «большим людям» и делали им предложения, которые сдабривали хорошей порцией лести. Ну а дальше включалась обычная человеческая жадность. И тщеславие, о котором тоже забывать не стоило.
И в зависимости от того, кто к кому пришел раньше, в разных странах либо пророссийские повстанцы боролись против бесчеловечных авторитарных проамериканских диктаторов, либо проамериканские боевики пытались свергнуть законные пророссийские правительства. И во всем этом им активно помогали частные военные компании.
Я сделал глоток из запотевшей пластиковой бутылки. Обычный лимонад из «Черноголовки», ничего другого тут не держат. Алкоголь на борту запрещен, а то разное бывает, мало ли, вдруг кто-то в самолёт гранату пронесёт, а потом начнет ей играться?
Снова посмотрел в окно. Два раза до этого мне приходилось возвращаться в Россию ночью. Тогда Москву было отчётливо видно по морю света, которым она сорила во все стороны. Сейчас же, днём, с такой высоты различить город гораздо труднее. Но тоже можно.
Меня звали Федором, я был оператором одной из частных военных компаний, которая работала в Африке. Она называлась «Клинки», не первый год была на рынке и вполне успешно торговала услугами по охране, сопровождению, эвакуации важных персон и грузов и прочим таким делам. Частные военные компании были полностью легальны в России, более того, они входили во что-то вроде синдиката. Неудивительно, ведь нынешний президент сам в свое время начинал как владелец ЧВК.
Работа была легальной, хоть обязанности операторов и не ограничивались тем, что было прописано в договоре. Но права никто не качал, все делали свою работу. Приходилось делать разное: участвовать в позиционных боях, торча неделями в окопах, ходить в штурмы, бегать за повстанцами по джунглям, зачищать лагеря. Случалось тоже разное. Но война — это война, на ней всегда так, и очень редко удается вернуться домой, не замарав руки.
И вот сегодня я возвращался домой. Последние полгода я провел в Африке, где выполнял задачи в составе подразделения особого назначения. Такой вот спецназ внутри частной военной компании, которому приходится делать работу, которая далеко не по силам всем остальным. Чтобы попасть туда, нужно было сперва показать себя хорошим штурмовиком, пройти дополнительную подготовку, кучу психологических тестирований и прочих испытаний. А потом…
А потом приходится заниматься очень специфическими задачами.
— Эй, Хантер, — послышался за спиной голос Курца, моего товарища по отряду. — Передай воды, пожалуйста.
Да, Хантер. Именно так меня звали, это мой позывной. Причем, не придуманный мной же, а заработанный. Позывной, который ты выдумываешь себе сам, не приживается, первое время тебя чаще всего называют каким-нибудь производным от имени или фамилии. А уже потом, если ты проживешь достаточно долго, у тебя появится свой, настоящий позывной.
Я наклонился, открыл мини-холодильник, возле которого сидел, вытащил из него пластиковую бутылку с «Черноголовской» же водой, которая практически мгновенно покрылась капельками конденсата, протянул своему товарищу.
— Что, первым делом к семье? — спросил Курц, забирая бутылку. Он отвернул крышечку и сделал несколько глотков.
— Естественно к семье, — ответил я. — Я же про них полгода ничего не видел, и не слышал.
Как и обо всем остальном, что происходит в России. Никаких новостей, полный информационный вакуум. Таковы правила «Клинков», ничто не должно отвлекать операторов от задач. Даже если в стране изменится власть, то мы об этом узнаем только по окончании контракта.
Позвонить домой я смогу только когда шасси самолета коснутся посадочной полосы аэропорта Новой Москвы, Нового Домодедова, куда мы и должны прилететь. И вполне естественно, что первым делом я двинусь домой. Куда еще?
— Вот, вроде как там, в Африке, ты — нормальный парень, — проговорил Курц. — Нет, не когда мы на заданиях, но на них никого из нас нормальными назвать нельзя, мы ж, мать его, боги войны, — он хохотнул. — Но, когда на базе, ты можешь и в баре посидеть, и сыграть во что-нибудь, да и вообще обычный, веселый. Но как только мы приезжаем обратно в Москву, от тебя ни слуха, ни духа. Ладно бы ты хоть разок с нами в бар бы местный сходил, или еще куда.
— Ты же знаешь, зачем я вообще пошел в частники? — спросил я.
— Конечно знаю.
Он знал. Мы внутри отряда знали друг о друге в целом достаточно много. Нет, конечно, не все слабости и секреты, но что-то в общих деталях были в курсе. Так вот и он знал, что я пошел в ЧВК после того, как у меня родился сын, шесть лет назад.
Причин тому было несколько. Когда я узнал, что моя жена, а тогда еще девушка, по имени Алиса, забеременела, я был двадцативосьмилетним парнем, который ничего толком не умел. Образование получать мне было уже поздно, да и дорого это, так что я перебивался случайными заработками, потому что зарплаты с основного места работы не хватало. А я трудился охранником на топливном складе.
И я ничего особо не умел. Винить в этом можно было кого угодно: отца наркомана, который не показал мне никакого примера, пока не сдох от передоза в каком-то притоне. Или общество, которое никак не поддерживало сирот, из-за чего мне пришлось пойти работать вместо того чтобы заканчивать учебу. Корпоратов, которые гребли все под себя, не давая людям подняться. На самом деле оправданий я не искал, да и не перед кем мне было оправдываться. Я не боялся никакой работы, крутился и делал все, что мог, чтобы обеспечить себе нормальную жизнь, откладывал на первое время жизни с ребенком.
Потом я увидел рекламу, встретился с рекрутерами, прошел тесты и испытание по физподготовке, после чего меня отправили в учебку. И за следующие полгода в Африке я заработал столько же, сколько за предыдущие два года. А потом, когда попал в специальное подразделение «Горлорезы»…
Второй причиной было то, что компания выплачивала хорошую компенсацию семьям погибших во время службы. Этого хватило бы на экономную, но жизнь моим жене и ребенку до того момента, пока он не закончил бы среднюю школу. Да, оплатить высшее образование этого не хватило бы, щедрость компании не распространялась настолько далеко, но у меня, например, не было даже полного среднего образования. Я ушел после девятого.
Ну а в-третьих… У меня это просто получалось. Шесть полугодовых контрактов, и я все еще был жив. Не сказать, что цел: часть моих внутренних органов заменены на импланты после ранений, и это не считая того, что я прочиповал для того, чтобы просто стать сильнее.
Но сейчас я собирался взять большой отпуск, хотя бы на год. Причиной было то, что Ванька должен был пойти в первый класс. И ему нужен будет отец. А потом…
А потом есть разные варианты. Мне давно предлагали штабную должность. Буду координировать действия операторов, сидя в штабе со стаканчиком бодрящего напитка и сигареткой, смотреть на территорию с дронов, отдавать приказы и принимать донесения. Опыта полевой работы должно хватить.
