Возмездие (СИ) - Выборнов Наиль Эдуардович

Я приложил ключ-карту к считывающему устройству, и створка сама собой отъехала в сторону. Свет над моей головой зажегся сам собой, сработал датчик движения. И диодная лампа, как мне показалось, горела гораздо тусклее, чем обычно, когда я возвращался.

«Как же я рада тебя видеть, родной!»

Никто и никогда больше не скажет мне этих слов. Это в прошлом.

Пожалуй, это я виноват. Если бы я остался здесь, если бы не поехал на этот чертов контракт, то смог бы защитить их. Или сейчас лежал бы в урне в соседней нише. Но это все равно лучше, чем-то, что произошло сейчас.

Пахло тухлятиной. Я вошел в комнату и увидел, что на электроплите стояла кастрюля, из-под крышки которой и разносился запах. Подошел ближе, открыл крышку и увидел, что почти всю кастрюлю занимает плесень. Вонь стала сильнее.

Сколько прошло времени? Я даже не спросил. Впрочем, запах нисколько не волновал меня, ведь в Африке я нанюхался и не такого. Это всего лишь протухший суп. Ни в какое сравнение не идет с вонью мертвеца, который несколько недель пролежал в канаве при африканских жаре и влажности. А если это массовое захоронение, и таких трупов там не один десяток? То-то и оно.

Квартира была небольшой, но своей, что немаловажно. В наше время почти никто не может позволить себе собственного жилья. Она была побольше, чем стандартная студия, поэтому я самовольно отделил небольшой закуток для сына. У парня, как по мне, должно быть собственное помещение.

Пыль. Везде пыль. Здесь недалеко теплоэлектростанция, из-за чего воздух не особо-то и чистый. Поэтому мне и хватило денег на квартиру в этом районе, стоили они не так уж и дорого. Поэтому приходилось часто убираться. Особенно летом.

На столе стояла цифровая фоторамка. Я подобрал ее, и она сама собой загорелась, показывая фото: я, Алиса и Ваня сидим в кафе, на столе торт с свечкой в виде цифры три. Провел пальцем в сторону: мы на отдыхе в Карелии, Ваньке пять. Помню, тогда я получил хороший бонус за голову одного из лидеров боевиков, и этого хватило на то, чтобы съездить в недельный отпуск. Дальше.

А вот и самое старое фото: мы только въехали в эту квартиру. Ване полтора, и я держу его на руках.

Руки разжались сами собой, рамка упала на пол, но полимерный экран выдержал, не разбился. Я сделал шаг назад, закрыл лицо руками. Хотелось разрыдаться, но слезы почему-то не шли.

«Не ной, пацан». Кажется, так мне говорил отец?

Сделав еще шаг в сторону, я завалился на кровать и уставился в потолок. Я бродил по джунглям, кошмарил местных, резал им глотки и стрелял. Воевал с американскими ЧВК, вот там никаких правил уже не было. А пока я был там, мою семью убили.

Их нет. Как же обреченно и окончательно звучат эти слова. «Их нет». И никогда не будет. Никого из них не появится. Ваня не прибежит ко мне через всю квартиру, и не будет спрашивать, сколько врагов я убил на этот раз. Я не вручу ему сувенир, который вез с другого конца мира. Алиса не воскликнет осуждающе, что маленьким мальчикам не стоит рассказывать такие вещи.

Пожалуй, я не хотел бы, чтобы сын пошел по моему пути. Пусть уж лучше отучится и станет корпоратом. Там, правда, война почище, чем в Африке со всеми интригами и прочим, но оно везде так.

Стоп. О чем это я? Ему все равно не суждено повзрослеть. Потому что его нет, а его прах лежит в урне, в Южном. Надо туда съездить?

Нет, не надо, глупость это. Мертвым не нужны почести, они нужны живым. А их там все равно нет. От них осталась только зола, минеральные вещества, потому что вся органика сгорела в высокотемпературном пламени. Их души, если они, конечно, есть, никак не связаны со своими бывшими вместилищами.

Помолиться, может быть? Нет, это так не работает, Бог не поможет тому, кто в него не верит.

Я продолжал рассматривать потолок, все глубже и глубже погружаясь в свои мысли. А они становились все мрачнее и мрачнее.

Отомстить. Найти уродов, которые это сделали, а потом перебить всех и развесить на всеобщее обозрение в разных частях города, чтобы другие ублюдки знали, что их ждет. Может быть, так я предостерегу кого-то от вступления в банды? Возможно, кто-нибудь уйдет из них, опасаясь, что станет следующим. Впрочем, мне наплевать на этих уродов. Я хочу всего лишь добраться до тех, кто убил мою семью, и отправить их в переработку.

Дело. Нужно достать дело. Как поступить?

Подкупить следователя? Это вариант, конечно, почему бы и нет. Если найти того, кто именно вел дело моих родных. Денег у меня достаточно, на счету почти четыреста тысяч: то, что удалось отложить, плюс деньги за последний контракт с бонусами за успешное устранение пары высокопоставленных врагов. Ну и за жетоны вражеской ЧВК, «Уайтграунд», за них тоже платили более чем хорошо.

Только вот следак ведь наверняка догадается, что я делаю это для того, чтобы устроить самосуд. Так что не факт, что он пойдет на такое. Если утечет, что он продал дело налево.

Какие еще варианты? Вломиться в управу и похитить данные? Одному провернуть такое невозможно. Есть, конечно, наемники, лихие парни, которые могли бы провернуть такое вместе со мной, да только вот нет у меня никаких выходов на криминал. Я был чертовски далек от таких вещей.

Ну и что мне делать? Найти клуб для наемников — не проблема. Только вот единственное, что я там могу получить — это проблемы. Чужих там не любят, чтобы сойти за своего, нужно чтобы кто-то за тебя поручился. Да и не берутся эти парни за работу мимо решал. Напрямую на заказчиков работают только полные лохи, а они либо не согласятся, либо не вывезут.

Да и если бы у меня были выходы на криминал, то все можно было бы провернуть гораздо проще. Найти хакера, который вскроет базы данных полицейского участка и принесет мне дело на блюдечке. И вот уже тогда…

Но тут опять же все упирается в связи. А я максимально избегал этого всю жизнь, даже когда подворачивалась возможность. Занимался честной работой, не лез на теневую сторону города.

Похоже, что отомстить все-таки невозможно. Не узнаю я, кто это сделал. А так получается…

Мне больше нечего было делать в этих местах. Остается только забыться. Есть несколько путей. Так или иначе, каждый из них — это путь слабых, дорога для тех, кому не хватит сил собраться с силами и жить дальше. Мне не хватит, я отчетливо это понимаю.

Алкоголь, наркотики, случайные связи… Все это не для меня. Я буду хранить их память, и они однозначно не хотели бы, чтобы я закончил жизнь в каком-нибудь притоне. Нет. Да и не буду я чувствовать себя своим там.

В моей жизни было две ситуации, в которых я чувствовал себя на своем месте. Первый вариант — это когда я был рядом с Алисой и Ваней. А второй… Второй — это война. Так что так я и поступлю.

Нечего разлеживаться. Соберусь и прямо сейчас поеду в офис. Подпишу новый контракт и полечу обратно в Мали. Или в Колумбию. В Аргентину. В Сирию. В зависимости от того, куда отправят. Мне-то какая в общем-то разница?

Компания предпочитает бессемейных. Ну что ж, теперь я именно такой.

Даже вещи разобрать не успел. Ну что ж, так ведь даже лучше.

Глава 3

Офис ЧВК «Клинки» находился в высоком угловатом здании. Не одна из башен Новой Москвы-сити, конечно, но это все равно пятнадцать этажей синт-бетона, стекла и металла. Символ, которым руководство требовало оказывать себе уважение.

Над входом находилась вывеска, символ, который помимо всего прочего изображали у нас на шевронах. Два перекрещенных между собой кинжала внутри венка. «Клинки» — они и есть «Клинки», так что и логотип соответствовал.

Сумку я с собой не взял, потому что ближайший вылет в любом случае уже пропустил. А так, не переодеваясь, отправился прямо туда, на общественном. На монорельсе прокатился через половину города и добрался.

Поднялся на крыльцо, и стеклянные двери разошлись передо мной сами собой. Сейчас это воспринимается, как само собой разумеющееся, а в начале века какие-нибудь мальчишки наверняка думали, что это волшебство. Или, что где-нибудь сидит дядька, который смотрит по камерам, кто подходит к двери, а потом нажимает на кнопочку, чтобы ее открыть.