Сработало?
Дрюня оказался куда ловчее, чем это могло показать на первый взгляд. Этот «Труперс», вырядившийся на встречу ветеранов битвы за независимость британских колоний, быстро перегородил дорогу волку. Альфа притормозил. Ему не хватило пары метров, чтобы миновать преграду, а там уже и лапой подать до пещеры. Но, не судьба.
Возможно, Альфа и хотел схитрить, но такой трюк дважды не прокатывает. Дрюня подловил его, ударив по хитрой морде не мечом, а ногой. Сильнейший удар сбил волка с ног. Зверь упал. Лапы заскребли землю, в попытке поднять тело.
— НЕТ!
Только не это!
Весь воздух вмиг покинул мои лёгкие, рывком вытолкнув наружу женский крик.
— Борис! БЫСТРЕЕ!
Мы были далеко. Мы не успеваем…
Дрюня быстро перехватил меч двумя руками. Занёс над головой. И ударил.
— НЕЕЕТ!
Мы были слишком далеко, чтобы помочь. Но не так далеко, чтобы всё видеть. Беспомощно наблюдать, как багровое лезвие вонзилось в грудь волка. От боли животное взвизгнуло, попыталось встать, но меч прошил тело насквозь, приковав Альфу к земле.
— АЛЬФА!
Пару волков обогнали нас, кинувшись спасать своего хозяина. Они только пробежали мимо, как мой разум сковала боль. Живая, тяжёлая. Раскалённым маслом она разлилась по моему телу, подкосив ноги.
— Инга! Вставай!
Я не мог даже слова произнести. Стиснув зубы от боли, я разжал губы и принялся мычать. В глазах почернело. Но я слышал, как рычат волки. Ощущал всем своим нутром как они прыгали на Дрюню, не жалея своих жизней. Как кричал мне Борис, приказывая немедленно подняться.
А потом он начал требовать невозможное.
— Инга, прикажи всем волкам кинуться на защиту своего вожака! Немедленно!
— Я… не могу…
— Нет ты можешь! Я для чего тебя сюда притащил? Для чего я нянчился с тобой всё это время? Чтобы ты мне сказала: я не могу⁈
— Ты забыл? Я ими не управляю! Альфа — их вожак!
— Больше нет никакого Альфы!
И вдруг тишина. Вокруг всё исчезло. Боль отпустила, разрешив моему сознанию овладеть телом. Я словно взмыл в воздух, оторвался от земли. Но открыв глаза, увидел лишь тьму.
— Инга…
Зазвучавший в моей голове голос Альфы был полон слабости. Он словно нашёптывал на ухо свои последние слова.
— Инга, я был опьянён местью. Слепо рвался к своей цели, позабыв обо всё. Я совсем забыл, что пришёл сюда не один. Забыл про свою семью. Ты прекрасно видишь, во что всё это превратилось. Я прошу тебя, обдумай каждый шаг. Твоё стремление отомстить ни к чему хорошему не приведёт. Успокой свой разум. Разберись в себе…
— Что… Кто в пещере? Кто там?
— Уже не важно. Я проиграл эту битву. Но ты… Ты еще можешь победить! Моя стая… моя семья… теперь она твоя. Позаботься о них.
— Альфа?
Альфа больше не шептал мне дельных советов. Он ушёл из моей головы навсегда. Он умер.
Тяжесть тела вернулась так неожиданно, что я не сразу понял, где нахожусь. Я стоял на коленях. А когда открыл глаза, увидел утоптанные в траву кожаные ботинки, забрызганные тёмно-зелёным гноем.
— Инга! — Борис тряс меня за плечо. — Прикажи всем волкам броситься к пещере! Мне плевать, как ты это будешь делать! Мне надо, чтобы они все накинулись на него!
Я поднимаю глаза. Меч Бориса точно указывает на Дрюню, отбивающегося от атак пары волков. Зверьё отчаянно сражалось. Тела, покрытые чёрной шерстью с проблеском кровавых порезов, пытались обмануть Дрюню, обходя его с разных сторон. Но каждый был сам по себе. Ими никто не руководил, бесполезные атаки с печальным исходом. Будь волков пять или шесть — и у них, может, и был бы шанс.
— Назад! — скомандовал я про себя, нацелив всё своё внимание на волков.
Борис внимательно следил за поведением зверей. Он видел, как они отпрянули от Дрюни.
— Инга, что ты делаешь? Пусть сражаются! Пусть все сражаются! Прикажи им!
Я повернул голову. Глянул туда, где кипела битва. Салаги отчаянно сражались с «труперсами», и, если бы не помощь волков, давно бы валялись в лужах собственной крови.
Так нельзя! Нельзя вот так взять и вырвать их из сражения. Кто я такой, чтобы обречь салаг на верную гибель?
Взглядом я пробежался по всем волкам. Я хотел разместить их всех в своей голове. Хотел почувствовать каждого. Обратить их в единый кулак отмщения, при помощи которого мы сможешь размазать всю заразу, с которой пришли сражаться. Но как только я пытаюсь завладеть разумом каждой особи, мой мозг словно разбухает, давя на череп с такой силой, что ещё чуть-чуть — и моя голова лопнет. В глазах снова потемнело. Боль сковала тело.
Я…
Я не…
Я не могу…
— Инга! — вопит Борис. — Прикажи им…
— Я не могу! Их так много…
— Всё ты можешь!
— Не могу…
— Не ври мне! Я всё вижу.
— Их очень много…
Он начинает трясти меня.
— Сучка! Ты в сговоре с ним! Не делай из меня дурака, я видел, как ты звала его! Стояла в сторонке и нашёптывала его имя. Я слышал, как ты называла его Дрюней! Ты знаешь его! Предательница!
В туже секунду моё лицо отдало острой болью. Кулак Бориса превратил в кашу мой нос и губы. Я повалился на землю. В чём-то он и прав. Даже если я смог бы подчинить себе всю стаю, я бы ни за что не отдал им суицидного приказа.
— Мы должны победить вместе, — говорить с разбитыми губами очень больно.
Слышал меня Борис или нет, но сквозь узкие щёлки его маски я видел покрасневшие от злости глаза. Я чувствовал, как он лихорадочно придумывал новый план. И он его придумал.
— Нет, Инга, ты проиграла. Никакой победы ты не увидишь!
Глава 4
Доспех Бориса шелестел успокаивающей мелодией, словно огромная ворона в дождливый день скребла свои когти о черепичную крышу сельского дома. Огромное мужское тело скрыло меня от лунного освещения и накрыло холодной тенью, под которой я даже не чувствовал жара от огня, в свете которого у входа в пещеру слились в смертельном танце два волка и главарь «труперсов» — Дрюня.
Отличный день, чтобы умереть.
Огромный меч Бориса взмыл в воздух. Кожаное лезвие, трещины которого были заполнены блестящим гноем убитых «труперсов», угрожающе повисло над моей грудью.
— Предательница!
— Ты обещал вернуть мне маску…
— В отличии от тебя, — тут он выставил вперёд левый кулак, оттопырил указательный палец и принялся им тыкать в меня со словами: — я исполняю свои обещания, тварь! Подстилка для «труперсов»! Ты сдохнешь как праздничная свинья для ужина!
В туже секунду гнев затуманил мне глаза и разум, но боль никуда не делась. Удара я не увидел, но почувствовал прекрасно.
На грудь словно наступил слон. Весь воздух выбило из лёгких. Я почувствовал, как горячая кровь брызнула из глотки, залив подбородок и шею. Моё тело скрючило от боли. Но, если чувствуешь боль — значит живой.
Я опустил глаза на свою грудь. Доспех, собранный из прямоугольных лоскутов высушенной плоти грызунов, спас меня от первого удара. Добрая его часть разлетелась, усыпав траву возле моей руки мелкими осколками. Я остался без защиты. Силы покинули меня. Даже поднять руку с мечом не могу. Да и какой в этом смысл? Еще один удар, и я…
Борис снова занёс меч.
— СУКА!
Страх рисовал в моём разуме страшные картинки. Меня словно носом тыкали в грязные гобелены, заставляя смотреть на то, как лезвие Бориса пробивает мой кожаный доспех, как вспарывает мою плоть, дробит кости. В моей голове места хватит на просторный зал музейной галереи.
Я не хочу смотреть! Уведите меня прочь отсюда!
Я хочу домой!
Надеюсь, он не промажет. Попадёт точно в сердце, прекратив мои мучения раз и навсегда.
Но внутри меня что-то сжалось. Так неожиданно. Впервые я почувствовал ответственность. Нет, не за себя. Мне стало жалко Ингу. Я в ответе за неё! Я был в ответе за её жизнь.
Я заигрался…
Борис согнулся. Кончик лезвия резко сорвался с места, полетев точно мне в грудь. Всё что я мог — зажмуриться.
Раздался животный рык. Возле уха что-то вонзилось в землю. Открыв глаза, я увидел торчащий из земли меч Бориса, а сам мужчина валялся в метре от меня. Он был удивлён не меньше моего.
