Первый удивлённый тем, что нет взрыва, бородач высунулся спустя пару секунд, и за свою инициативность получил короткую очередь. Вторая вошла в дверной косяк, из-за которого раздались вопли и мат. Третья ушла вглубь коридора. Отсюда мне было не достать до врага, но я и не старался. Главное — зажать их у единственной лестницы.
Если они не смогут выбраться из здания, значит, и себя подрывать не будут. Может кто-то из них и смертник, но вряд ли им будет глава местной ячейки.
— Иван! Ответь, что у вас происходит⁈ Мы начинаем штурм, слышишь? Держитесь! Группа уже на подходе!
Не знаю, на что рассчитывал глава СИБ, но террористы его услышали прекрасно. Началась ругань, кто-то попытался прорваться к лестнице, поля по бетонным ступеням и надеясь задеть меня вслепую. Другие ломанулись в окна. Но в тот же момент в небесах послышался гул, а через мгновение сверху обрушился свинцовый град.
Кавалерия прибыла откуда не ждали. Всё же есть плюсы в том, что мы у границы, боевые расчёты вертолётов я как-то совсем упустил из виду. И сейчас МИшка с безопасной высоты спокойно срезал одного террориста за другим, не давая никому шанса на бегство. Вот только в нашем случае, это могло сыграть плохую службу.
Толчок! Граната долетает до начала коридора, один из боевиков инстинктивно дёргается, выдав себя, и я зажимаю спуск, срезая его очередью и провожая его товарищей, пока магазин не пустеет. Достать второй, отщёлкнуть им опустевший и вставить. Дёрнуть затвор, с лязгом досылающий патрон. Всё занимает меньше трёх секунд, но враги, услышавшие знакомый звук, пытаются вырваться из западни.
Толчок! Сразу двоих отбрасывает к стене, где они навсегда и остаются. Две коротких очереди, по три патрона, с гарантией. Один двухсотый, второй ещё булькает, пуская пузыри, но к оружию уже не тянется. Снаружи строчит пулемёт. Те, кто лезли из окон, тоже уже никуда не спешат.
Один магазин… нет времени на сомнения!
Я спрыгнул на этаж ниже, перекатился через плечо и замер за углом прислушиваясь. Сразу несколько автоматов заработало вслепую по моей позиции, в попытках достать. Но я же не идиот, прятаться за дверным деревянным косяком, — я вжался в бетонную плиту несущей стены, и лёгкие пули её не берут.
Толчок! Отражённая воздушная волна заставляет очереди на мгновение заткнуться и откидывает гранату обратно ко мне. Повезло. Кидаю её в коридор, дальше. Но третий раз на уловку никто не ведётся. И тем обиднее им гибнуть под осколками, когда граната взрывается прямо под ногами боевиков. Остаётся только высунуться, чтобы успеть снять тянущегося к детонатору бородача.
Снаружи продолжается схватка. Без остановки строчит пулемёт. Взрываются пущенные НАРы, разнося в щепки хлипкие ангары. Слышится рёв двигателей. Но меня сейчас волнует только мигающая зелёным огоньком связка проводов, ведущая к нескольким серым брускам, закреплённым под потолком.
Гадать, что местный умелец навертел с проводами, я не стал. Проверил, что живых боевиков на первом этаже не осталось и поднялся, чтобы забрать стонущего боярина. Тот туго соображал, что вокруг происходит, был дезориентирован и слаб. Так что пришлось подхватить его под руку и тащить силой.
Неожиданно светодиод сменился красным. Я едва успел броситься вниз по лестнице, прикрывая голову одной рукой и почти наугад запуская Толчок другой. Ударная волна от взрыва столкнулась с силой знака и отразилась, будто от стены, но на вторичный удар магии оказался недостаточен и меня накрыли облако пыли и обломков.
Словно в замедленной съёмке я увидел, как третий этаж проседает и обваливается на второй. Но нас там уже нет. Откашливаясь и перекинув опустевший автомат за спину, я прислонил Житова к стене и спустился на первый, держа наготове ПММ. Тут тоже не с кем сражаться. Звон в ушах медленно сошёл на нет, и я вдруг понял, что подобрал трубку, пережившую и падение на этаж, и ударную волну, только пластиковая антенна поломалась, но держалась на проводах.
— … обыщите здание и доложите о потерях… — услышал я отдалившийся голос Лебедя, вероятно, отдающего приказы по другой линии.
— Я жив, боярин контужен, — прохрипел я, и, собрав слюну, сплюнул серый от пыли сгусток. — Могу я безопасно выйти из здания?
— Ни в коем случае! Скоро закончится зачистка, жди!
— Жду, — я сел прямо на лестницу, глядя на то, как медленно опускается пыль и бетонная крошка.
Нет, такой отпуск мне не нравится. Он слишком мне близок и знаком. Почти как в родных окопах. Или на крепостной стене. В общем, нет. Не хочу я так отдыхать. Ну их, этих террористов, пусть этим кто-нибудь другой занимается. А я лучше в море искупаюсь, на пляже полежу… на бал с Аней слетаю, в конце-то концов.
А это… Это не отпуск. Это работа. Обычная и набившая оскомину!
— Нет. Нужно придумать что-нибудь другое, — вслух проговорил я, постукивая пистолетом по колену. — Так чтобы подобного не повторялось, по крайней мере, в моей жизни… этой жизни.
Оставался только Баранов, стоящий за всем этим бардаком и одобривший покушения не меня. Таких врагов в живых оставлять нельзя… Значит, нужно его выманить, благо и наживка у меня есть, ещё трепыхается.
— Смотри на меня, — тихо проговорил я, ведь смысла орать в кровоточащие уши не было никакого. Поправил голову Житова и заставил его сосредоточить взгляд, после чего написал на листе: «Телефон Баранова. ПИШИ». Боярину понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что происходит, но в итоге он накарябал нужный мне номер.
— Слушаю, — коротко ответил голос, и я без труда услышал мужчину, выступавшего в думе.
— У меня ваш подельник. Со всеми записями. Хотите получить его раньше силовиков, приезжайте в Сочи. Сегодня.
Глава 27
Москва. Кремль.
— … мы все сделали правильно. Наша задача была победить коммунизм, и мы это сделали. Даже переборщили, ушли в монархизм. Но мы с вами всё знаем, какую пришлось заплатить цену. У нас не было выбора между бандитским или законным капитализмом, только между капитализмом и коммунизмом. И мы использовали все доступные методы.
— Я об этом помню, — спокойно ответил Михалыч.
— Как и я. Мы здесь все из одного теста, и прошли если не вместе, то рядом, — проговорил граф Баранов.
— Сейчас это не лучшее сравнение, в народе ты, мягко скажем, не популярен.
— Да дался вам этот народ⁈ Те, кто меня не любят, просто не вписались в рынок! Не забывайте, что именно я посоветовал вас в девяносто восьмом на роль премьера, — со спокойной улыбкой проговорил Анатолий. — Поддержал в девятом и помог проспонсировать компанию в этом году.
— А, я понял, и сейчас должна последовать ответная просьба. И…
— Никаких просьб. Только напоминание, мы все в одной лодке, — проговорил бывший олигарх. — Хотя нет, одна маленькая есть. Пусть всё будет по законам аристократии, чтобы ваши люди не вмешивались. Это всё.
Я изначально не рассчитывал, что граф Баранов сорвётся и на всех парах помчит в Сочи, но надеялся, что он по крайней мере задёргается, попробует стребовать старые долги, наплодит новые. Вместо этого он дал пресс-конференцию, в которой, глядя на камеру, произнёс длинную речь о самопожертвовании СИБ в борьбе с терроризмом.
Этот урод даже меня упомянул, сказав всем, что молодой князь Пожарский принял участие в устранении опасного сепаратиста. И не сразу понятно, это он так попробовал откупиться или защитить себя от нападок. Ведь теперь, если СИБ или я что-нибудь сделаем в публичном поле…
— Ты победил, выжил и получил всё что хотел, — сообщил мне Лебедь, на следующий день. — Теперь это твой порт, со всеми вытекающими.
— О да, со всеми вытекающими… — проговорил я, вспомнив, во что превратилась пристань после боя. Пограничники не сдерживались, превратив большую часть строений в горящие покорёженные обломки. Центральное здание лишилось двух этажей, и даже бетонная набережная была в выбоинах.
