Гимн шута 14 (СИ) - Федотов Антон Сергеевич

— … Она.

Юрий Николаевич едва ли зубами не скрипнул. Лицо его вновь застыло. Смысл-то был во всей «игре» тогда?

Волконский поднял руки в сдающемся жесте.

— Не делай поспешных выводов, — спокойно попросил молодой человек. — Я не буду давить или кого-нибудь принуждать. Но предложение сделаю. А там решать тебе. Если мы ограничимся рамками нынешнего сотрудничества, то так тому и быть.

Тюфякин несколько раз вздохну и выдохнул. Его сердце успело сократиться раз шестьдесят до того мига, как он, отложив гаджет, с экрана которого на него смотрела собственная внучка, и спокойно произнес всего два слова:

— Я слушаю.

Глава 10

Черный микроавтобус солидно скользил по ночным окраинам столицы, его зеркально-тонированные стекла отражали неоновые вспышки рекламных голограмм, превращая их в размытые цветные пятна. В салоне, отделанном редкой породой темного дерева, стояла гнетущая тишина, нарушаемая лишь едва слышным гулом отлаженного клановыми спецами двигателя — ровным, почти медитативным «ом-м-м», знакомым каждому, кто мог позволить себе подобный транспорт. Юрий Николаевич Тюфякин откинулся на спинку кресла премиум-класса, его длинные пальцы с идеально подстриженными ногтями нервно выстукивали немую дробь по толстой, но мягкой, столь редкой для нынешнего времени натуральной коже подлокотника — ритм, знакомый Павлу как верный признак напряженных размышлений. Каждый удар подушечки пальца о дорогую кожу звучал для клановца как метроном, отсчитывающий секунды до неизбежного конфликта.

Сам Волконский устало пялился в окно, мечтая лишь о двух вещах: добраться до квартиры и отключить всех абонентов ниже «красной группы». Хотя бы на сутки…

«Не пережал ли?» — краем сознания отметил Павел, украдкой наблюдая за собеседником. Тюфякин за последние дни пережил достаточно, чтобы даже его железная выдержка дала трещину.

— Слушаю, — голос Юрия Николаевича прозвучал как скрежет лезвия по кости — формально нейтрально, но с твердым требованием.

Сомкнутые веки не помешали ему почувствовать тяжелый, изучающий взгляд. Павел отчетливо видел, как тонкие морщинки вокруг глаз собеседника слегка напряглись — микронапряжение лицевых мышц, которое не смог бы заметить никто, кроме профессионального переговорщика или, как в случае Павла, человека с врожденной наблюдательностью, почти достигшей уровня диагноза… в иных моментах.

Клановец покачал головой. Мол, ничего такого. Вслух парень не произнес ни слова. Очень уж ему было интересно, «подсматривает» ли собеседник или у него чувствительность развита едва ли не до телепатии.

Несколько секунд мужчина ждал ответа, после чего практически незаметно пожал плечами — еле уловимое движение, которое Павел поймал лишь благодаря многолетней тренировке — и вновь погрузился в размышления. Его пальцы замедлили свой стук, перейдя на редкие, размеренные удары, словно отсчитывая такт какого-то внутреннего марша.

«Видимо, все-таки чуйка!» — оценил Павел с неподдельным уважением.

Беседу парень возобновлять не стал. Все было уже сказано. И услышано. Но время решений еще не пришло. Тем более, столь судьбоносных. Для Тюфякина.

Тишину разрезала вибрация комма — отчего-то резкая, тревожная, непохожая на обычный вызов. Волконский почувствовал, как гаджет во внутреннем кармане пиджака буквально бьется в конвульсиях, словно живое существо, пытающееся выбраться на свободу. Он достал тонкое устройство в черном корпусе с едва заметной голограммой фамильного герба, покосился на экран. Да это же…

— Спам, — буркнул Павел, но что-то в длинном коде вызывало зудящее беспокойство где-то под лопаткой.

Увы, как бы ни хороши были его фильтрующие программы (а они стоили как крыло от глайдера средних размеров), но нет-нет, да и пробивался какой-нибудь настойчивый маркетолог с предложением «совершенно чудесного робота-пылесоса» или «ласковой компании». Хотя последнее, учитывая статус Павла, было скорее завуалированной угрозой, чем предложением услуг.

Молодой человек задумался, ощущая, как по спине пробегают мурашки. Откуда тогда это странное напряжение? Неужели перегруженная за последние дни психика начала давать сбои? Он мысленно прокрутил список возможных угроз, но ни одна не объясняла этой странной реакции. Разве что…

— Как догадались, Павел Анатольевич? — нарушил молчание Тюфякин столь с точностью снайпера угадав момент.

Короткая реплика мгновенно сбила парня с размышлений.

Клановец кивнул собеседнику. Кому-то нужно было «уточнение позиций». Отчего бы и нет? В конце концов, Волконский и сам боролся за ценный приз. Только в отличие от дяди, он на примере старших родственников вполне четко уяснил, как именно не стоит поступать с уникальными специалистами, если ты рассчитываешь на хоть сколько-нибудь плодотворное сотрудничество. Гаджет был тут же отложен в сторону и забыт.

А вот перед ответом он задумался. Сейчас лучше быть честным.

— Чутье, наверное, — наконец сообщил парень.

Такой ответ собеседника явно не устроил. Мужчина чуть подался вперед — едва заметное движение, но в замкнутом пространстве салона оно казалось угрожающим, — всем видом показывая, что ждет настоящего объяснения. Его пальцы перестали барабанить по подлокотнику, замерли в неестественно напряженной позе, будто готовые в любой момент вцепиться во что-то.

— Юрий Николаевич, — вздохнул Павел. — После твоей отставки прошло не так много времени. Всего полтора десятилетия. Именно тогда ты начал строить свою первую компанию.

Ответом клановцу стал твердый немигающий взгляд.

— Допустим, продолжайте, пожалуйста, — ровно произнес гость микроавтобуса.

Лицо собеседника превратилось в каменную маску — не метафорически, а буквально: мышцы застыли в полной неподвижности, какие бывают только у трупов или у людей, прошедших специальную тренировку по контролю мимики. Молодой человек прекрасно знал этот признак. В учебниках по психологии безопасности это называлось «внутреннее напряжение, близкое к критическому». На языке специалистов вроде переговорщика с позывным «Пузо» — «предвзрывное состояние».

— Давай признаемся честно, — вздохнул парень. — Да, работу можно назвать успешной. Однако звезд с неба ты не хватал.

Лицо собеседника помертвело еще больше. Вот этого разговора он точно не ожидал. Хотя и предполагал, что однажды проблема встанет перед ним в полный рост.

— Рывок произошел четыре года назад, — продолжил Волконский. — Можно было бы счесть, что «количество перешло в качество» или тебе «наконец-то стало везти». Но я решил разобраться.

Несколько секунд Павел помолчал, давая собеседнику оценить ранее сказанное.

Судя по тому, как заледенел его взгляд, тот быстро приходил к нужным выводам, уже прекрасно оценив, куда именно ветер дует.

— Что из этого следует? — глухо рыкнул Тюфякин.

Сейчас речь шла о безопасности родни.

— Мой аналитический отдел пришел к выводу… — негромко начал Волконский, наблюдая, как мужчина перед ним не то чтобы расслабился, а скорее сник, словно из него вынули невидимый стержень, на котором держалась вся его уверенность. Его плечи опустились на сантиметр, но этого было достаточно, чтобы понять — защита прорвана.

«Неужто и впрямь кинулся бы, если решил, что я единственный носитель опасного для его Рода ныне знания?» — без особого удивления отметил метаморфозу парень, продолжая плести словесные кружева, в которых куда важнее был успокаивающий монотонный голос, чем смысловое содержание. К однозначному ответу клановец не пришел.

— Я спокоен, — хмуро буркнул мужчина через несколько секунд.

— Рад, — столь же лаконично бросил в ответ Волконский.

Юрий Николаевич на дальнейший монолог размениваться не стал. Лишь рукой повел. Мол, продолжай.

— Итак, как я уже сказал, — вздохнул Павел. — Мой аналитический отдел пришел к выводу, что качество управленческих решений в твоих коммерческих и производственных структурах возросло едва ли не на порядок.