Я снял с паузы сцену из «Лунного заповедника», где главный юрист приходит в себя в медотсеке, а рядом находится ее телохранительница. Это из двести шестой серии, одной из моих любимых. Проверка часов: я находился офлайн 0,06 секунды. Если бы это произошло во время вражеской атаки, я был бы уже мертв, а враги, скорее всего, уничтожили бы ГИКа-дрона, напали на шаттл и перебили всех людей.
ГИК-дрон меня не выдал, и Айрис как раз говорила:
– …возможная опасность заражения?
ГИК-дрон уже отключил наш канал на случай вероятного заражения, и правильно. Через камеру своего дрона в шаттле я увидел, как Ратти вытащил из уха интерфейс.
«Таким способом нельзя заразить вирусом ни меня, ни автостража», – сказал ГИК-дрон. – Я уже заблокировал для потенциально враждебных данных доступ к сети шаттла и коммуникатору. – А по нашему приватному каналу он добавил: – Ты снова в строю?»
«Да, – подтвердил я. Ну, вроде того. Почти. – Это что, снова проблемы с памятью?»
«У тебя в точности так же упала производительность и начались программные сбои, но длилось это относительно недолго, и ты не отключился. Так что, скорее, это какая-то вариация той же проблемы. Подтвердить это не получится, пока я не найду время для проверки твоих активных логов».
– Можешь показать нам это сообщение? – попросила Айрис.
ГИК-дрон переформатировал код в понятные людям визуальные данные и отправил изображение на дисплей шаттла.
«Начало сессии. Прием. Приветствие».
«Начало сессии. Прием. Привет».
«Начало сессии. Прием. Здравствуйте».
Ратти дернул бровями, что означало одновременно сильнейшую тревогу и огромный интерес.
– Это автомат, да?
– Нет, это активная система, которая пытается установить контакт с Пери или автостражем.
Айрис прикусила нижнюю губу – похоже, так сильно, что причинила себе боль.
«Верно, – сказал ГИК-дрон. – Она знает, что мы здесь. Видимо, постоянно сканирует пространство на любую активность и засекла сигналы наших коммуникаторов и сети».
– Думаете, это центральная система докорпоративной колонии? – спросил Тарик.
Я уже мог говорить, поэтому ответил:
– Да, что-то вроде того.
Как и другие центральные системы, которые мы обнаружили, эта использовала базовый язык, который до сих пор используется в Корпоративном кольце для протокола соединения между системами, работающими на разных и часто запатентованных кодах. Полагаю, создали язык еще в докорпоративные времена. На самом деле я понятия не имею.
– Это сигнал бедствия? – забеспокоился Ратти.
Как и я. Потому что это не был сигнал бедствия.
«Начало сессии. Прием. Рукопожатие».
«Начало сессии. Прием. Взмах рукой».
«Начало сессии. Прием. Поклон».
«Нет, это не сигнал бедствия, – ответил ГИК-дрон. – Он повторяется с помощью разных протоколов передачи, пока кто-то его не примет».
Другая центральная система докорпоративной колонии не заразила меня инопланетным вирусом. Другая центральная система докорпоративной колонии с помощью Киллербота 2.0 фактически спасла мою задницу. Зараженная и отрезанная от своей сети, она взывала в темноте к кому угодно, чтобы помочь своим людям, пока ее не нашли мы.
Я не хотел отвечать этой системе. Я также не хотел, чтобы выиграла моя дурацкая нервная ткань или что бы то ни было, вызывающее дурацкую ошибку ложных воспоминаний. Что именно выиграла? Хороший вопрос, хотел бы я на него ответить.
– Айрис, я хочу ответить на запрос, – сказал я. – Можно?
Потому что если все пойдет не так, то в дерьме окажусь не только я. Как же я рад, что заставил людей остаться в шаттле, пилотируемом одной из ипостасей ГИКа, и они достаточно далеко, успеют подняться в воздух до того, как, скажем, бегущий зараженный человек или бот до них доберется. Но это все не потому, что я очень умен, а потому, что я не сильно глуп.
Ратти явно был недоволен. Лицо Тарика перекосилось от предвкушения катастрофы. Айрис снова прикусила губу и сказала:
– Давай, действуй на свое усмотрение.
«Мы скоро окажемся вне зоны доступа. Прием», – сказал ГИК-дрон.
Как и доктору Мензах, Айрис удается выглядеть и говорить спокойно в условиях, когда вот-вот произойдет нечто из ряда вон выходящее.
– Подтверждаю. Увидимся позже, – сказала она.
ГИК-дрон отключил коммутатор, и я тут же потерял связь со всеми. Конечно, люди все равно не особо мне помогли бы, если все пойдет наперекосяк, но без них… Стало как-то не по себе. У меня возникло искушение счесть это очередным признаком неполадок в функциональности, но объективно я знал, что все наоборот. Хотя это все равно раздражало.
ГИК-дрон выставил между нами и шаттлом дополнительную защиту для сети и коммуникаторов.
«Давай перейдем к протоколу полного сдерживания», – сказал я.
Этот протокол мы разработали с ГИКом, Мартином и Маттео на случай возможного заражения, до того как после того инцидента я стал совершенно бесполезен.
«Давай, – ответил он просто из вежливости, он не хотел говорить, что не нуждается в моих советах о том, какой протокол сдерживания использовать. А потом еще и усугубил положение, добавив: – Будь осторожен».
Я остался один за стеной, не считая двух дронов в режиме ожидания и докорпоративной системы.
«Начало сессии. Прием. Добро пожаловать».
«Начало сессии. Прием. Привет».
«Начало сессии. Прием. Кивок».
«Прием, сессия принята», – ответил я.
И она тут же отозвалась, без паузы, как будто не имела никаких предубеждений против контактов с чужими системами:
«Устанавливаю связь. ID: АдаКол2. Запрос: ID?»
Ладно. Придется повозиться.
«ID: автостраж».
«Функция. Запрос? Регистрация/организация. Запрос?»
Та центральная система была изменена для работы с колонистами «Адамантина», которые нашли ее в докорпоративной структуре. Эта система, видимо, тоже была изменена, судя по названию. Предполагаю, та центральная система называлась АдаКол1, если только на планете нет еще одной активной докорпоративной системы. Очень надеюсь, что нет. Однако эта система не была похожа на измененную, и я не могу лучше это описать, не приведя кучу строчек кода. Но та, другая система, АдаКол1, вроде как поняла, кто я такой, а эта не догадалась. В ее архиве не было понятия «я», если у нее вообще есть архив наподобие моего.
«Функция: исследование. ID организации: ПСУМНТ», – ответил я. Пытаться объяснить на базовом языке, что такое автостраж, было достаточно сложно, а Пансистемный университет Михиры и Нового Тайдленда не имел идентификатора, который АдаКол2 могла хотя бы распознать как идентификатор, поскольку университета еще не существовало, когда этот код был в обиходе, поэтому я просто выдумал идентификатор.
Система не ответила. Да, кажется, я облажался.
И тут пришел ответ:
«Идентификатор ПСУМНТ добавлен в базу контактов».
Полагаю, искусственный интеллект того времени был слишком вежлив, чтобы сказать: «Непохоже на правду, но ладно».
«Запрос: контакт АдаКол1?» – добавила она.
Она могла бы спросить о чем-нибудь еще, а не о другой центральной системе, которую я уничтожил вместе с Киллерботом 2.0 как источник заражения.
Я надеялся, что она спросит о чем-нибудь другом.
Пауза слишком затянулась, и система передала:
«АдаКол1 связь потеряна. Запрос: контакт АдаКол1?»
Да, с вероятностью в девяносто пять процентов она спрашивает о другой центральной системе.
«Местонахождение АдаКол1?» – спросил я.
В ответ я получил цепочку цифр. Не активный код, а… Точно, вероятно, координаты на карте. Мне потребовалась секунда, чтобы сообразить, но они совпадали с картографическими данными «Адамантина». И координаты указывали на главную колонию, где находилась докорпоративная структура.
Значит, вероятность сто процентов.
«АдаКол1 оффлайн», – заставил себя ответить я.
На этот раз пауза затянулась на 2,3 секунды.
«Запрос?» – передала система.
АдаКол1 меня спасла. Меня почти сожрал инопланетный вирус, способный проникать через органическую ДНК в машинный код и наоборот. Она была пленницей в темноте, пока люди, доставшие ее из развалин, заражались и творили ужасы. Она позволила себя убить в обмен на обещание спасти людей. Как перевести все это на идиотский ограниченный язык?
