Хантер вернулся в коридор, когда звуки сражения уже стихли. Его люди справились без потерь, из похитителей выжили только двое. Они стояли на коленях со связанными руками и молили о пощаде, чтобы их не убивали. Среди них не было Бакстера, а значит либо ублюдок сдох, либо лежит где-то, частично съеденный. Или вовсе обратился.
Кортес и Элкай направили на пленных дула автоматов, а Уиллер пытался вести допрос. Хантер уверенным шагом направился к тому, кто его задержал, по чьей вине не успел…
Завидев главнокомандующего, глаза молодого паренька заблестели огоньком надежды, но в следующее мгновение в них отразилось непонимание, а потом и страх, потому что Хантер вытащил кольт.
Ингрид лишь мельком посмотрела на командира, после чего перевела взгляд на Роджерса. Тот оставался спокоен. Или хотел таким казаться.
– Где Гарри Бакстер? – ледяным тоном спросил Хантер у паренька.
– Я… Я не знаю… Прошу… у меня семь…
Договорить ему не дала пуля, прошедшая насквозь и оставляя месиво на полу, рядом с головой мертвеца.
– Командир? – тихо произнес Элкай.
– В каюту не заходить, пока я не закончу.
Всех присутствующих обдало холодом от ледяного голоса главнокомандующего.
– Сынок, что там… – начал было Уиллер.
– Не сейчас, – отрезал Хантер и вернулся туда, где ему предстояло потерять часть себя.
Наглухо заперев дверь каюты, он снял пояс с кобурой, закатал рукава куртки и подошел к телу брата, которого собственноручно застрелил несколько минут назад.
Терзать себя по поводу того, что с ним стало, Хантер не стал. Просто не мог. Он всегда считал, что люди сами делают свой выбор, за которым обязательно кроется последствие. Нет судьбы, которая предопределяет будущее, нет высших сил, которые расставляют фигуры на удобные им позиции. Во всем всегда виноваты люди – их решения и последствия. Мэлвин не смог сдержать своих порывов и поплатился жизнью. Винить тут некого. Хантер знал одну простую истину, которую его отец, потомственный военный, всегда повторял: «Мы пожинаем плоды своих действий. И если хочешь найти виновного в своих бедах, посмотри сначала в зеркало. Обвинить человека или обстоятельство проще всего. Нет никакой чести в том, чтобы перекладывать ответственность. Прими последствия, какими бы они ни были, с достоинством. Прими и признай».
То, что пришлось убить своего младшего брата, Хантер признал и принял. Видя, во что тот превратился, он не мог сдержать порыва, наклонившись к телу, бережно его приподнял и обнял. Хантер всю жизнь старался уберечь Мэлвина от боли потери родного человека, а сам оказался не готов. И сейчас, сжимая холодное тело брата, он как никогда понимал, что отец был неправ. Оставаясь черствым снаружи, Хантер испытывал жгучую ярость и невыносимую боль внутри.
Мэлвин Дизель Солт погиб, надеясь, что спасет любовь своей жизни. И как же иронично вышло, что именно он ее и убил.
Хантер бережно положил брата на холодный металлический пол, снял с себя куртку и накрыл ею Мэлвина, скрывая голову.
– Покойся с миром, Диз.
Голос Хантера эхом разошелся по темной каюте, которую освещала одинокая масляная лампа. Мужчина переместился к другому телу. Джоанна оставалась привязанной к креслу. Хантер внимательнее осмотрел ее – торс перевязан утягивающей повязкой, кое-где виднелись следы швов и пластырей.
Кулаки непроизвольно сжались от мысли, что пока они планировали и тянули, ее постоянно избивали. Хантер взял лампу и поднес ближе к лицу, которое почернело с одной стороны от сильного удара.
Глаза Джоанны оставались не закрытыми, а губы приоткрыты. Тот крик, что слышал Хантер, было последним, что она произнесла в этой жизни. Но так не должно было случиться. Он обещал ей, что защитит. И нарушил обещание.
Все, как она говорила.
И оказалась права.
Эта мысль заставила Хантера содрогнуться от жестких слов, что хлестали по сердцу в тот момент. Он не готов идти по головам ради исполнения цели. Иначе ничего не будет отличать его от тех, против кого он выступает.
Не к этому Хантер стремился.
Поставив лампу на пол, он опустился рядом с телом девушки и бережно, будто это могло причинить ей боль, принялся развязывать веревки на руках и ногах. Когда дело было сделано, Хантер переложил тело на чистый участок. Напряженно всматриваясь в ее лицо, он не знал, чего ожидал. Очнется? Будет все еще жива?
Нет и нет.
Проведя пальцами, аккуратно прикрыл веки, коснулся губ, смыкая их навеки.
Хантер переместился к стене, у которой лежали Джоанна и Мэлвин и, расположившись точно между ними, устало опустился на пол, уперевшись локтями о колени. Он смотрел прямо перед собой, а в голове беспокойно роились мысли. Очистить разум не удавалось. Он потерял слишком многое сегодня. Хантер – не бездушное существо, он умел скорбеть, но по-своему.
Сколько так просидел, глядя в пустоту, неизвестно. Он знал, что за дверью его ждут. Им нужны ответы.
Хантер поднялся и еще раз осмотрел погибших. Кажется, теперь он начинал понимать чувства, которые испытывала Джоанна после того, как застрелила родного человека. Она это пережила и носила в себе раздирающую душу боль. Понимал ли он тогда, что это значило для нее, когда рассказал правду о мутантах?
Джоанна не любила разговоры на личную тему, как и прикосновения. На этой мысли его взгляд снова сфокусировался на ее лице.
Хантер подвел ее.
Исправить теперь ничего нельзя, только принять и признать.
Но что делать с тяжестью, которая неизмеримо давит внутри? Что это, совесть?
Он знал ответ.
Это горечь потери родного брата и той, что запала в душу. Она была не просто увлечением – человеком, за которым было интересно наблюдать. Слова Джоанны о справедливости и мнимом порядке, а еще то, как она реагировала в стрессовых ситуациях, помогло Хантеру понять, что именно такого сильного и убежденного человека он хотел бы видеть подле себя. Она была верна себе, и это его подкупало. Вместе они смогли бы перевернуть весь это чертов мир.
Горечь утраты, упущенная возможность и… пустота.
Дилан Хантер Солт сегодня лишился части своей души.
Окончательно и бесповоротно.
Он поднял пояс с кобурой и направился к двери. Как он и ожидал, снаружи караулили двое его верных людей. Кортес и Элкай. Девушка смотрела на своего командира и силилась по его лицу определить, насколько все плохо. Роджерс же оставался внешне спокоен, как море в штиль, но внутреннее волнение никак не удавалось побороть.
Хантер сохранял безразличный вид ровно до тех пор, пока не взглянул в глаза каждому из них. Нет ничего красноречивее молчания, сопровождающегося таким взглядом.
Безжизненным. Пустым.
Губы Кортес задрожали. Она сорвалась с места и буквально влетела в каюту, где лежали погибшие. Увиденное настолько ее поразило, что сдержаться оказалось чем-то невозможным. Крик, полный отчаяния, оглушил в небольшом помещении. Ингрид, только что обретя лучшую подругу, лишилась в один миг всего. Она, конечно же, не тешила себя надеждами, что кто-то в этом помещении остался жив, иначе главнокомандующий не провел бы столько времени здесь, не позвав медиков.
Рухнув на колени перед бледным телом Джоанны, Кортес схватила ее за руку и прижала к себе. Боец из отряда главнокомандующего армией Хэйвена в одночасье превратилась в несчастную маленькую девочку, которая хотела казаться сильной и непобедимой. Та, которая помогла ей понять себя и стремиться к лучшему, мертва. Ингрид искренне восхищалась Джоанной и не могла до сих пор поверить, что ее больше нет. Больше не даст совета, не улыбнется тепло, сказав, что все будет хорошо. Что она – Ингрид Кортес – может и станет лучшей версией себя.
Вытирая сопли со слезами, что горячим потоком обжигали лицо, солдат не заметила движение за спиной, а когда на плечи опустились чьи-то тяжелые ладони, непроизвольно вздрогнула.
– Эй, это я, – тихо произнес Элкай.
И тут Кортес словно прорвало. Она всхлипнула и, развернувшись, уткнулась в грудь Роджерса, оглашая каюту горькими рыданиями.
