Ну а с Корой судьба свела нас на ужине. Она подсела за наш столик, завязался разговор, собеседница оказалась очень разговорчивой девушкой. Сообщила, что учится на последнем курсе Педагогического университета по специальности «литературный критик»; что ей двадцать четыре года; что пишет курсовую по творчеству андерграундного писателя-фантаста Килгора Траута, автора таких книг, как «Человек без кишок» и «Маньяки четвертого измерения»; что ее любимый цвет — черный, любимое блюдо — тирамису и пирожное безе, любимый напиток — вишневая кола, а фильмы — про вампиров. Кроме того, Кора рассказала, что слушает готик-кантри, особенно группы «Дантисты Дракулы» и «Лютый шоггот», а дома у нее живет настоящая крыса. Сейчас она на каникулах и путешествует по Системе, знакомится с интересными людьми и познает мир.
Выдав максимальный объем информации о себе, Кора поинтересовалась родом моих занятий. Я сказал, что пишу книгу.
— Какое совпадение! Вы — писатель, а я — литературный критик! — заохала она.
— Я — начинающий писатель.
— А я — будущий критик. В каком жанре пишете?
— Фантастика.
— Ух ты! Совпадение номер два! А это ваша дочь?
— Угу.
— Как тебя зовут, лапушка?
Я обратился к малой:
— Представься тете.
— Помилка, — неохотно ответила та, ковыряясь вилкой в ядовито-зеленом желе.
— Привет, Помилка. А меня зовут Кора. А где ваша мама, Помилка?
— Спит, — поморщила носик девочка.
— Мама в гипотермической капсуле. Она плохо переносит полеты, — уточнил я.
— Ваша мама тоже писатель?
— Нет, она работает в жанре разговорного выступления, — я хитро подмигнул Помилке. — В стендапе. Ее сценический образ — сварливая тетенька, которая вечно цепляется к своему муженьку.
— Ух ты! — Кора взяла в руки мобилу. — А как ее имя? В Энергонете есть записи выступлений?
— Нет. Она в основном выступает по барам и не любит видеосъемку.
— А где я могу почитать ваши произведения?
— Пока нигде. Я только начал и ничего еще никуда не выкладывал... — и тут я неожиданно для самого себя выпалил. — Хотите ознакомиться?
Я еще никому не показывал свой текст. Подумывал дать Циклопу, он парень начитанный, его мнению я доверял. И вдруг предложил совершенно незнакомому человеку. Как-то само собой вышло...
— С удовольствием! — прямо-таки засветилась Кора.
Я быстренько сбросил ей текст на мобилу. Будущий критик пробежалась глазами по строчкам:
— Очень, очень интересно. Но у меня сейчас нет времени, давайте встретимся через два часа в вашей каюте, и я выскажу свое мнение.
— В моей каюте?
— Именно так. Я бы пригласила вас к себе, но у меня там полный бардак.
— Что ж, давайте.
— Какой у вас номер?
— Четыреста четыре.
— Договорились. Только не обижайтесь, я хоть и студентка, но кусаюсь, как матерый критик!
Итак, у меня наклевывалось свидание! А это значит, что надо было куда-то сплавить Помилку. Но куда? Как вариант, можно оставить ее с Норой. Чудо-кресло никогда меня не подводило... А что, если Помилка в кои-то веки закапризничает, попросится домой и они завалятся в каюту в самый ответственный момент? Нет, это не вариант. А если сплавить малую Циклопу? Человеку, в смысле, мутанту, дравшемуся со стаей симургов, не составит труда справиться с маленьким ребенком. К тому же он мой друг, а друзья не бросают в беде.
Но мутант не горел желанием стать нянькой:
— Слушай, Проныра, обратись к кому-нибудь другому, в этом деле я тебе не помощник.
— Других нет.
— А если подумать?
— На тебя одна надежда, — взмолился я.
— Оставь ее с Норой.
— Я не могу доверить ребенка машине.
— Раньше доверял, а теперь вдруг не можешь?
Я нахмурился:
— Ты на что это намекаешь?
— На то, что я чаще вижу Помилку в компании с этой самой машиной, чем с тобой...
В его словах была доля правды. В последнее время я много работал и часто привлекал Нору для помощи.
— Понимаешь, у меня появились кое какие дела... — начал было оправдываться я, а потом махнул рукой. — Ну и хрен с тобой!
— Ладно, так и быть, посижу, но в первый и последний раз, — все-таки сжалился мутант и добавил: — Только ничего у тебя с этой фифой не получится.
— С Корой?
— А с кем же еще-то?
— Тебе-то откуда знать?
— Я хорошо подкован в теории, — важно сказал Циклоп.
«Только бы не случилось, как тогда, с Ланой. Второго такого позора я не переживу», — мысленно взмолился я.
Девушка с розовым гробиком пришла как договорились, минута в минуту. По такому случаю она приоделась, сменив балахон с черепом на балахон с уродливым кадавром. Зрачки ее были расширенными, кажется, она пребывала под кайфом.
— Царские хоромы! — оценила мою каюту Кора.
— Да, мне тоже нравится.
— А где Помилка?
— Она...— я замялся. — Она в гостях у подружки.
— У подружки? А я не видела здесь других детей.
— Я хотел сказать, у друга семьи.
— А-а-а-а, — Кора присела на койку.
— Чем вас порадовать? Чай, кофе? — поинтересовался я.
— Можно на «ты».
— Нужно! — просиял я. — Чем тебя порадовать? Кофе или чай?
— Все равно, — она сняла рюкзачок и положила себе на колени.
— Тогда кофе, — я достал из шкафа банку и включил чайник. — Извините, у меня нет кофеварки.
— Ничего страшного. И мы же договорились не выкать!
— Ах, да, извини, сорвалось... Слушай, а о чем пишет этот твой Килгор... забыл фамилию.
— Траут, — напомнила Кора. — Сейчас он уже не пишет, потому что умер. Давным-давно.
— Ясно. Так о чем он писал?
— Основные темы его произведений — пертурбации во времени, сверхчувственное восприятие и другие необычайные вещи.
Я глубокомысленно выпятил губы:
— Богато. Но, стыдно сказать, не читал ни одной книжки Килгора Траута.
— Неудивительно. Это настоящий арт-хаус. Очень на любителя, — Кора пригубила заваренный кофе. — Итак, я прочитала твою рукопись, Вук.
— Так быстро?
— У нас в институте преподают скорочтение. Очень полезный навык. Скажи, сколько времени ты писал свой роман?
— Ну около двух недель...
— Ого! Принимал стимуляторы?
— Только кофе.
— Похвально. А я вот иногда балуюсь, особенно во время сессии, — она облизала губы розовым язычком. — Это твой первый роман?
— Угу.
— Ну это чувствуется. Слог хороший, но повествование немного корявое. Много грамматических ошибок, а со знаками препинания вообще беда. Еще уйма болтовни и маловато действия. Это плохо. Современному читателю подавай движуху, да побольше! Чтобы на каждой странице что-то взрывалось, кого-то убивали...
— Да у меня и так с убийствами нормально. Вон в Цирке сколько народу полегло.
Критик кровожадно ухмыльнулась:
— Нужно еще больше! Я бы на твоем месте в конце разнесла эту Сиротку к чертям собачьим!
Я хотел было сказать, что моя история — не выдумка, но вовремя притормозил. Пусть думает, что это плод фантазии, так будет безопаснее.
— Еще один момент, — продолжила Кора. — Ты называешь свой роман фантастикой, а фантастических элементов у тебя кот наплакал. Ты бы давал побольше всякой паранормальщины: летающих тарелок, пришельцев, параллельных миров и всего такого.
— Учту.
— Ты ведь назвал девочку из шара в честь своей дочери?
— Ну да, так вышло...
— Как это мило! — она улыбнулась, обнажая маленькие белые зубки. — Вот только она у тебя какая-то... неживая, что ли.
— Есть такое, — согласился я. — Мне сложно даются детские образы.
— Так сделал бы ее болтушкой! У тебя славно выходят диалоги.
— Я подумаю над этим.
— А кто такой Скопец? У тебя несколько раз появляется это имя.
Как-то раз мы хорошенько повздорили с мутантом. И я решил отомстить ему. А как мстят писатели? Они убивают обидчиков на страницах свои произведений! В тот момент я был очень зол и придумал нечто похуже смерти: я кастрировал мутанта и вдобавок наградил его обидным прозвищем Скопец. А когда эмоции малость улеглись, удалил написанные сгоряча слова. Да видно, что-то все-таки осталось — проглядел.
