— Вот в этом я с тобой не соглашусь, — качнул я головой, отходя от двери, — Надежда — гораздо хуже, чем ничего.
///
— Ну, рассказывай, — тоскливо вздохнул Хиро, брезгливо трогая пальцем остывшую чашечку чая, с некоторых пор внушающую оябуну сильное отторжение. Видимо, после того как ему, старому и больному бандиту, пришлось провисеть на телефоне полтора часа. Не человек, а электронная макака, плюйте на него, люди. Старик бы поморщился, узнай он о подобном.
— Хай, ояс-сан! — коротко поклонился Огава, сидящий напротив оябуна, — Саки нашел хорошего информатора…
Ирис Плакса, верховная банчо этого несуразного кагана молодых ведьм, была редкостной падалью даже на вкус семидесятилетнего якудза. У этой суки просто не было, не могло быть такого количества денег, чтобы держать организацию подобной величины, но их отмороженной сукебан и не требовалось, она расплачивалась вседозволенностью. Чем выше в иерархии альянса Джакко находилась японка, тем большее она могла себе позволить, тем от большего её защищали остальные. Выкрасть человека, сгнобить конкурентку, наркотики, подпольные развлечения, комфортная жизнь.
Да, именно комфортная жизнь. Денег участия в банде почти не приносило, но запугать сукебан могли кого угодно. Полиция, учителя, родители. Страх, уважение, почет, уверенность в себе, чувство локтя. Для молодежи многое было важнее денег. Подобное напоминало идею таких кланов, как у Конго, когда потерявшему все человеку предлагалось определенное братство, пусть и за пределами законов… но извращенно. Как же извращенно.
Несмотря на показную нищету, деньги внутри Джакко крутились немалые. Офицеры Ирис получали неслабую «подкормку», из которой тратили на поддержку подчиненных столько, сколько считали нужным. Пропитанная страхом иерархия вынуждала их не скупиться, но, тем не менее, денег хватало по рассказам информатора. Куда шла их львиная часть — знала только Ирис, её бухгалтер и те, кто её прикрывал в глазах закона.
— Кто эти люди? — тут же задал вопрос Хиро.
— Не узнал, — качнул головой Огава, — Все сейчас через интернет этот, ояс-сан, а через логово этой Ирис посторонние не шмыгают, там уже все давно пропасли. Только её приближенные.
— Да? Что ж это за логово у крысы без тайных входов? — невесело хмыкнул Конго, нанося укол пальцем предавшей его чашке. Та негромко и укоризненно звякнула.
— Заброшенная клиника Сосен, к западу от Сарасинате, — мрачно откликнулся Огава.
— Ничего себе, — удивился оябун, — Чего это она так далеко забурилась? Нам что, просто можно сообщить адрес внуку?
Место действительно было удивительно далеко от Токио, находясь не в глуши, но явно там, где жить было неудобно, от того и забросили здание клиники Сосен. Однако, если городским бандам совсем несподручно переться штурмовать оплот сукебан, то вот «надевший черное» может просто пойти, выбить дверь с ноги, да взять Плаксу за жопу…
— Точно никто не знает, ояс-сан, — покачал головой Огава, — но что-то мне подсказывает, что к ней туда разный народ совался, а вот обратно никого не дождались. Даже слухов о таких людях не ходит. Узнать, где сидит Ирис, труда не составит, а обиженных на неё людей… сам понимаешь.
Действительно, что-то тут было не так. Пока Акире об этом точно не стоит говорить. Он, конечно, парень умный, даже жутко умный, но слишком не любит терять время, он точно попрётся напролом, причем один. Слишком опасно. С другой стороны, там у нас кто? Бабы. А бабы, как их не крути, ненавидят стоять на постах и вообще всяческую дисциплину. Если Ирис привечает их именно вседозволенностью, то её система безопасности построена на чем угодно, но не на бабах.
— Слушки ходят, что именно там Плакса устраивает большие отрывы для своих баб, — продолжал Огава, — Прямо такие, конкретные, они оттуда довольные расползаются, а потом еще денька два отлеживаются. Не часто, раз в пару месяцев, и не для всех сразу, а лишь для самых отличившихся…
— Это еще не все, Огава, — прервал подчиненного оябун, — Тут, как ни крути, речь идёт про наличку, про большие массы налички. Даже если у самой Ирис есть люди в городе, которые это дело принимают, то ей туда, в Сосен, хотя бы должны возить разное. Бухло, еду, наркоту. На прием таких поставок ты своих бандиток не поставишь, а значит, там кто-то под ними ходит. И за этими людьми пасут.
— Местная банда, ояджи?
— Не думаю, — мудрый Хиро пощипал подбородок, — Ох, не думаю. Эти сукебан — жестокие бездумные суки, молодые суки. Их кто-то там, у Сосен, прикрывает, кто-то серьезный. Никто не делает логово так далеко от центра событий, Огава. У Джакко есть поддержка со стороны…
— Кто-то, кому выгодно сотрудничать с безумными молодыми суками, способными вырезать глаза человеку осколком бутылки? — уточнил Огава.
Закряхтев, Хиро почесал себе грудь под кимоно, а затем, потянувшись, достал пачку сигарет. Сунул одну в рот, дождался, пока подорвавшийся с места Огава чиркнет зажигалкой, помогая прикурить, а потом, закряхтев еще разок, от удовольствия, веско сказал:
— Эти дурные бабы, как ни крути, кое-что умеют делать лучше всех, Огава. Кое-что, что кое-кто может очень высоко оценить. Догадался?
— Нет, ояджи. По мне они так просто безмозглые твари! — выплюнул сятейгашира.
— Они умеют ломать молоденьких школьниц, бакаяро, — добродушно ответил ему оябун, делая еще затяжку, — очень хорошо умеют ломать. Понял, где копать надо?
— Х-хай, ояджи!
Глава 6
Новое шоу
— Кирью-сан! Кирью-сан! Мы так рады, что вы сегодня с нами, Кирью-сан! Мы впервые едем с кем-то из мужчин!
— Да! Вас так мало!
— Расскажите о себе, Кирью-сан! Очень просим!
— Да-да! Вы такой загадочный! А кто ваши девушки? У вас с ними все серьезно⁈
Иногда мне хочется убить Рио. Мы оба с ним бессовестно пользуемся друг другом, когда возникает нужда, не забывая как-то компенсировать другу за доставленные неудобства, но при этом он получает удовольствие от своих измывательств, а я — нет.
…разве что немного.
Сейчас, в это воскресенье, на которое у меня были совершенно другие планы, я еду в микроавтобусе, забитом жительницами общежития «Солнечный цветок», прямо на съёмки. Ну а что? Я же до сих пор числюсь моделью, нужно отрабатывать. Пока это заключается в игнорировании почти десятка молодых и довольно развязных девчонок, норовящих меня заболтать, флиртуя при этом отчаянно, как в последний раз.
Благодаря помощи Саеко-оба-сан, я смог выстроить свою рутину так, чтобы не пересекаться с этими девушками на протяжении всего дня, причем, вплоть до того, что с утра комендант провожала нас в школу, демонстрируя бдительность и суровость, а по вечерам эти оторвы сами боялись выходить, когда я или Асуми в очередной раз кому-нибудь били лица… но Коджима всё-таки нашел способ устроить мне веселую жизнь.
Засранец.
— Кирью-сан… ну почему вы такой холодный…?
Надо терпеть. Не хочу срываться на этих мающихся дурью девчонках, которые радуются тому, что в их единственный выходной им назначили съемки. Хотя… съемки в выходной? Не похоже на Коджиму.
Где-то в центре города мы высадились, а затем зашли в небольшое четырехэтажное здание, где на последнем этаже размещалась одна из студий, работающих с Коджима. По лестнице мне пришлось подниматься последним, пропустив ломанувшихся вперед девушек. Изначально решив, что они полны рабочего энтузиазма, я вскоре убедился (посмотрев вверх), что это не так. Скорее миниюбок и откровенного нижнего белья, да еще и не так, чтобы полны. Размышляя над принципиальной разницей между смелым будущим айдолом и скромной школьной девушкой, я вспоминал многие цитаты своего дорогого друга, и, в общем-то, понял, что разницы нет.
Лишь опыт, цели и методы. Под лежачий камень вода не течет, это поняла даже моя новоявленная жена, у которой пока из перемен в жизни лишь ежедневные звонки от матери и сестры. А от последней еще и угрозы прийти и «задать этому глупому старшему брату». Тоже мне, умная.
