— Как думаете, прорвёмся?
— Да, — коротко ответила та, — прорвёмся.
— Прорвёмся, — эхом отозвался Метлби. — Мы едем на движущейся крепости. Элементали, как и прочие Другие не особо комфортно себя чувствуют рядом с таким куском железа. Пробить борта им нечем, заморозить нас вусмерть у них тоже не получится, люки они не откроют, перевернуть эту махину — не перевернут. Ледяной спрайт опасен только для группы незащищённых людей на открытом пространстве. Да, их основное оружие — зональное понижение температуры в кельвиновский нуль, конечно, штука страшная. Но сам спрайт — просто облачко льда и холодного воздуха, к тому же, не особо умное облачко… Ладно, ладно — ваши, допустим, умнее прочих, но это только потому, что их контролирует высший демон.
— А сам этот высший демон вас, стало быть, не волнует? — Френн, разумеется, не мог обойтись без сарказма.
— Нет, — Метлби равнодушно зевнул под маской, — не волнует. Во-первых, потому что высшее «я» такого демона вряд ли проявит себя активно — ему ведь надо управлять целой толпой подчинённых. При этом Могущество как бы размазывается по своим хостам наподобие того, как масло размазывается по ломтю хлеба: чем больше ломоть, тем тоньше слой масла. Во-вторых, высший демон меня не волнует потому, что у меня всегда есть в запасе парочка высших заклятий изгнания. Ну и в-третьих, если уж заклятья не сработают, то всё что мы сможем сделать, это красиво умереть, потому что Могущества есть Могущества — особо не подёргаешься. Наплюйте на демона, думайте о «снежинках».
— Хорошая мысль. — Анна тяжело вздохнула и поправила пушистую белую шапку (на ней она смотрелась как корона). — Ладно, спускаемся. Мне нужно подготовить «Мамонта» к атаке и пообщаться со своими людьми. А вы ждите в каюте. И ни шагу оттуда! Особенно это касается вас, господин Фигаро!
— Это почему меня?
— Потому что вы способны влипнуть в неприятности на ровном месте… Аккуратно, здесь при спуске можно головой… Да, вот об этом я и говорю, уважаемый Фигаро.
— А-а-а, больно!.. Это что? А, порожек… Хорошо, что я в шапке…
— А вы, Метлби, идёте со мной. Нужна будет ваша консультация. Вы тут, как ни крути, единственный магистр.
— Почту за честь, мадам! И, кстати, как вы смотрите на то, чтобы…
— Не сейчас!
— А, иными словами, в целом, вы не против. Прелестно, просто прелестно. Я очень рад. Надеюсь, мы…
— МЕТЛБИ!
— Понял, понял, молчу… Вы, кстати, какое вино предпочитаете: красное или белое?
— Водку.
— Прекрасно!.. Ох, ну и жарко же в этом комбинезоне, скажу я вам… Так вот, к водке я бы настоятельно рекомендовал, во-первых, заливного осетра по рецепту Василия Дикого. Это, я вам скажу, нечто запредельное! Во-вторых, конечно же, не будем забывать о грибах…
Когда дверь в каюту закрылась, в воздухе немедленно материализовался Артур. Колдун закатал рукава, взмахнул руками и буквально за две минуты обвешал всё вокруг защитными заклятьями. От эфирной отдачи у Фигаро заложило уши.
— Экстренный совет, — отрывисто бросил Мерлин, когда следователь попытался дёрнуть его за бесплотную мантию. — Ничего не понимаю, поэтому нужна полная конфиденциальность. Нужно убедиться, что Другие тоже не станут шпионить… Помню, по молодости моим любимым занятием было подсылать ко всем подряд карманного трансмагиста-соглядатая. Это пока я не открыл для себя камеры наблюдения и Обсерваторы… м-м-мда… Вот так. Теперь сюда даже фея не прокрадётся… Что думаете об истории этой дамочки, Фигаро?
— Ну, — следователь пожал плечами, — а что я могу думать? Если она не врёт — а я не вижу, зачем Анне было бы врать — то ей просто нереально повезло. Хотя, конечно, в её случае много решила удача. Однако…
— Однако что? — Артур прямо подсигивал в воздухе.
— Не знаю, сложно сформулировать. — Фигаро плюхнулся на диван и закурил, бесцеремонно вытащив у Френна из кармана портсигар. — Дело даже не в её истории, а в… ох ты ж чёрт… Если я сейчас скажу слово «интуиция», вы меня распылите?
— Как ни странно, нет. Продолжайте.
— С одной стороны, эта Анна меня пугает. Но это не особо странно, меня в принципе пугают настойчивые сильные личности, идущие напролом.
— О-о-о, это не застали меня лет, эдак, пятьсот назад! Вы бы со страху под диван залезли.
— Да я и сейчас вас побаиваюсь… Но дело не только в её характере. Я чувствую в ней что-то… что-то… — Следователь поморщился и несколько раз раздражённо щелкнул пальцем. — Дьявол, как же это сложно… Она носитель Договора, да?
— Да. — Артур пождал губы. — Вы всё правильно чувствуете.
Призрак заложил руки за спину, и принялся нарезать круги вокруг стола точно сюрреалистический бородатый дирижабль. При этом он умудрялся одновременно жестикулировать, тыкать пальцами в какое-то устройство, на экране которого мерно ползли зелёные кривые линии и говорить.
— Первое. Она — носитель Договора. Все мои тесты это подтверждают. Но это всё чушь, ерунда. Основные обертоны её ауры полностью соответствуют сигнатурам излучаемым волколаками и ледяными спрайтами. Её аура не повреждена, а как бы пропущена через некую призму-сепаратор, делящую эфирную структуру Анны Гром на три части: Демон-контроллер, что управляет «снежинками», демон-контроллер, что управляет оборотнями, и, собственно, командир Белой Гвардии. Не спрашивайте меня только, как это произошло, и кто это сделал. Я просто вываливаю вам пачку фактов, которые мне удалось собрать.
Вездеход тряхнуло, и плафоны под потолком несколько раз мигнули, через пару секунд вновь загоревшись ровным жёлтым светом. Двигатель заныл на повышенных тонах; похоже, «Мамонт» пробивался через какое-то препятствие.
— Мило. — Френн присел на диванчик рядом с Фигаро, отобрал у следователя портсигар и тоже закурил, в своеобычной манере пуская в потолок аккуратные колечки дыма. — Так эта Анна — демон-хост?
— Нет. — Артур резко мотнул головой, — не хост. Представьте себе это так: её аура — некая масса железа. Это железо расплавили, и разделили на три части; из первой отлили пули, из второй — клинки, а третья стала кастетом. Так понятнее?
— Не-а. А как же её сознание? Она что, не осознаёт, что является одновременно и собой и не собой? Не чувствует никакой связи между волколаками, спрайтами и отражением в зеркале?
— Чувствует, конечно. Подсознательно. Но реагирует очень специфически: оторванные от неё части эта Анна воспринимает как врагов, с которыми надо сражаться. — Мерлин задумчиво потрепал бороду и неожиданно хихикнул. — Вот будет забавно, когда она узнает, что если бы не она, то никаких оборотней с элементалями вообще бы не было, ха!
— Я думаю, ей забавно не будет, — насупился Фигаро. — Но я всё равно ничего не понимаю. Во-первых, как вообще возможно так располосовать свою ауру? Во-вторых, откуда взялся ещё один носитель Договора? Вы — понятно, я — ваш родич, а она?
— Фигаро, — Артур задушевно похлопал следователя невесомой рукой по плечу, — если бы я знал, что такое Договор и как он функционирует, мы бы сейчас с вами не морозили зады на Дальней Хляби. Я даже не могу сказать, почему Договор выскочил именно в вашей крови, через столько поколений. А вы спрашиваете меня про эту Анну. С первым вопросом проще: засунем её в аномалию на Рогатой горе, и увидим, что будет.
— Вы собираетесь зашвырнуть любезную Анну Гром в эфирную дыру невообразимой силы и посмотреть, что получится? — Инквизитор чуть приподнял бровь и аккуратно пригладил волосы, растрепавшиеся под шлемофоном защитного комбинезона. — Вы маньяк. Вам об этом говорили?
— Да постоянно. — Артур махнул рукой. — Даже чаще, чем вы думаете. Вон, Фигаро мне то же самое постоянно твердит; я уже устал спорить, объясняя ему, чем маниакальные состояния отличаются от рискованных экспериментов. Однако же до вершины горы ещё надо доехать. А это, уверен, будет сопряжено с определёнными трудностями.
— Почему? Вы думаете волколаки и спрайты…
— Конечно, они будут сопротивляться. Расщеплённое сознание обычно сильнее всего противится самому себе, особенно своему объединению. Помните, Фигаро, историю барона Оберна из замка Шератон? А там был всего-то случай классического вытеснения с замещением помноженный на дилетантски склёпанную филактерию. Здесь же… Короче, я думаю, что все оборотни со спрайтами будут дружно пытаться нас угробить.
