Вопрос был не из приятных, но великий летчик имел порядочный опыт в ответах даже на такие.
- Женщины позже нас начали обучение, поэтому их экипаж еще не вполне готов.
- Сколько им потребуется?
- Две недели, а потом экзамен. Настаиваю, чтобы в качестве такового был совершен полет, аналогичный нашему. Который до Перми и обратно.
Чкалов мог так говорить - во-первых, поскольку он был Чкаловым, во-вторых, сам Сталин мог и не любить тех, кто осмеливался отстаивать свое мнение, но уж точно уважал.
Вождь прошелся по кабинету. Почему-то он так и не взял в руку трубку; та осталась сиротливо лежать на столешнице.
- По политическим соображениям перелет женского экипажа должен состояться после вашего, но с возможно меньшим промежутком времени между ними. Поэтому вы с товарищами отправитесь, как только товарищ Гризодубова доложит о полной готовности своего экипажа.
- Понял, товарищ Сталин. Однако хотел бы внести еще одну поправку.
Это пахло уже почти дерзостью, но хозяин кабинета ничем не проявил недовольства.
- О чем идет речь?
- Сразу же после нашего возвращения считаю нужной встречу наших двух экипажей. Речь пойдет о передаче опыта. Особенно важными вижу детали прокладывания курса. Павел Беляков должен рассказать обо всех тонкостях Марине Михайловне.
Это был высокопрозрачный намек о неудачном перелете женского экипажа на самолете АНТ-37, когда штурманская ошибка чуть было не погубила самолет.
- Ваша позиция представляется здравой. Сколько вам времени понадобится на эту... передачу опыта?
- Полагаю, в двадцать четыре часа мы уложимся.
- В таком случае сразу после доклада товарища Гризодубовой об их готовности вас известят.
Чкалов мгновенно сделал вывод: аудиенция окончена.
Странник через Серова попросил главу НКВД о встрече. Берия быстро нашел окно в своем расписании, заведомо полагая, что по пустякам этот человек беспокоить не станет.
Посетитель сразу перешел к делу:
- Лаврентий Павлович, есть возможность заполучить немецкий тяжелый крейсер 'Адмирал Хиппер'.
Берия, разумеется, знал об отказе немецкой стороны продать корабль. Причину немцы выставили прозаическую: 'Самим нужен' и, похоже, не врали. Уже хорошо зная собеседника, нарком преисполнился уверенностью: у того имеется план. Так и оказалось:
- Вот как это можно сделать... А вот что мне для этого нужно...
Лаврентий Павлович быстро проглядел бумаги.
- Нужно согласовать ваши действия с флотом. И нужно, чтобы товарищ Сталин одобрил ваш план.
- Осмелюсь напомнить, что риск минимален. В наихудшем случае я откажусь работать, и мы получим полный комплект чертежей. Так что думаю, что товарищ Сталин согласится. Что до наркома РККФ, то хорошо бы известить его от имени НКВД, что-де просят на совещание ко мне в кабинет тогда-то...
- Да, это возможно. Бумагу я подпишу.
Беседа товарища Александрова с наркомом Кузнецовым была несколько напряженной, хотя замначотдела НКВД просто излучал дружелюбие. Для начала он предложил обращаться друг к другу по имени-отчеству ('Я, хоть и не моряк, но уважаю флотские традиции'), выставил немудрящее угощение к чаю, а потом перешел к делу.
- У меня поручение товарища Сталина ввести вас, Николай Герасимович, в курс дела. Вот бумага. Итак: предполагаю, вам известно, что переговоры с немцами о продаже нам их тяжелого крейсера кончились неудачей. Германские кораблестроители согласились передать нам лишь полный комплект чертежей на таковой.
Нарком кивнул. По должности он обязан был знать подобные вещи. И тут же оказалось, что знает не все.
Дальнейшая речь чекиста в этом убедила:
- Есть обстоятельства, которые вам не доложили. О них мы получили сведения по своим каналам. Знакомая картинка?
На листе бумаги была отпечатана типографским способом фотография боевого корабля. Адмирал узнал его мгновенно.
- Немецкий тяжелый крейсер 'Адмирал Хиппер'.
- Он самый. Его-то и отказались продать... официально. Причина: немцы знают, что информация из их штаба утекает к англичанам. Вот почему они во всеуслышание объявили, что не продадут нам ни этот крейсер, ни любой иной корабль того же класса. На деле же... Короче, вы как глава делегации отправляетесь в Германию. Не в Берлин, а в военно-морской порт Вильгельмсхафен. К сожалению, пока что дата визита остается открытой. Официальная повестка дня: переговоры о продаже документации. Кстати, категорически настаивайте, чтобы нам были переданы все данные о модернизации корабля. Немцы слегка переделали набор, палубу, опять же, также установили дополнительное зенитное вооружение. Все эти сведения должны быть нашими! О продаже самого корабля - ни слова. Ни при каких обстоятельствах, то есть ни в официальных переговорах, ни в беседах за адмиральским чаем. Немецкие партнеры тоже будут молчать вглухую. Меня в состав делегации включат как специалиста по монтажу от кораблестроителей. И еще обращаю внимание. Мы не знаем всех подводных камней, которые могут таиться в сделке о продаже крейсера. Не исключаю, что она сорвется.
НКВДешный чин отхлебнул из стакана. Адмирал воспользовался паузой и задал вопрос:
- Если купим - кто перегонять будет? И куда?
- Не наши люди. В Мурманск. Точнее, в одну тихую бухточку возле. А уж дальше ваши оттащат буксиром до сухого дока. Или задействуете пару буксиров. Так и так корабль должен туда попасть.
- Тогда что от нас понадобится?
- Первое и самое неотложное после появления корабля в этой бухте: закрасить все названия. В качестве меры секретности. А что силуэт будет, как у немца - мало ли, наши взяли и построили аналог. По немецким чертежам. Буксир или буксиры обеспечить, понятно. Еще одно большое дело: возможное довооружение зенитной артиллерией. Как я слышал, у немцев с этим не особо. Еще модернизация радиооборудования...
Глава 4
Рославлев рассудил, что сейчас самое время наведаться к Курчатову и проинспектировать положение дел. Надо было бы следовать старому мудрому правилу 'Хорошая инспекция - это внезапная инспекция', но, к сожалению, такое было невозможно. Для того, чтобы попасть на территорию, требовалось заказать пропуска для самого Рославлева и для охраны.
- Ну, Игорь Васильевич, поведайте об успехах.
Эти слова не были приняты за шутку. Курчатов проявил полнейшую серьезность.
- Что до испытательной шахты, то она не готова в полной мере. Вертикальный ствол - тот пройден, но еще остались горизонтальные штреки. Вот наглядная карта... зеленым закрашено то, что уже сделано...
- Как понимаю, вот здесь дело пойдет медленнее, поскольку длина перемещения породы составит...
- Да, и потому рассчитываем еще на месяца четыре. Но это без учета затрат времени на создание приборного оснащения. Правда, группа расчетчиков приносит огромную пользу. Они сэкономили чуть ли не сорок процентов по срокам. Но тут вижу еще неиспользованные резервы.
- Расскажите.
Глава атомщиков явно готовился к разговору. Речь его звучала уверенно:
- Все началось с Якова Борисовича. Вы ведь его знаете...
- Знаю.
- Так вот, он принялся интенсивно осваивать технику, которой заведует Эсфирь Марковна, с целью научиться работать на ней самостоятельно.
-Я еще спрошу ее мнение по этому вопросу. Но пока что изложите ваше впечатление.
Курчатов огладил свою короткую (пока еще) бородку.
- Как мне кажется, Яков Борисович вполне способен работать самостоятельно. У него есть свой раздел в постоянной памяти, то есть хочу сказать, своя папка, и он постоянно заносит туда свежие таблицы. Сам сидит за клавиатурой! Ну, когда получается.
Намек был вполне себе ясным.
- Вы хотите сказать, Игорь Васильевич, что хорошо бы и самому Зельдовичу, и его коллегам того же уровня обзавестись личными системами?
- Да. Усматриваю здесь возможность сильно уменьшить нагрузку на Эсфирь Марковну и ее группу.
- Как раз это одна из причин моего появления у вас. Вы правы, подход нуждается в развитии. Между прочим, такой вариант уже рассматривался. Вижу тут препятствие: пользователю, кем бы он ни был, потребуется знание английского. Эсфирь Марковна им владеет, а насчет других как?
