Посмотрел устало покрасневшими от недосыпа глазами и пояснил:
– Во всех анклавах принята единая денежная система…
– Что? Вот прям везде одинаковые монеты? – постарался не показать удивления и вроде бы как не поверил сказанному. И не обратил внимания на подёргивающую меня за рукав Лиду. Дёргает она… Раньше объяснять нужно было!
– Монеты везде разные. Металл одинаковый. И вес, – терпеливо пояснил мне мужчина. – Если золото, то это золото. Серебро… Ну, ты понял…
Кивнул ему и ушёл, подталкивая вперёд Лиду. Шёл и чувствовал направленный в спину изучающий взгляд хозяина. Да плевать мне, что он там обо мне думает…
– Погоди, – окликнул меня хозяин. – Вы обедать у нас будете?
– А у вас тут ещё и кормят? – вновь удивился.
– Если заплатишь, так не только покормим, но и ещё кое‑чем можем обеспечить, – покосился тот на Лиду и подмигнул мне.
А та зло зыркнула на него и уже меня за руку подхватила и потянула прочь:
– Не нужно ничего, у нас всё своё есть!
– Как же, как же, – осклабился в сальной усмешке хозяин. – Вижу, что есть. Но вдруг свежего чего захочется?
– Твое свежее уже давно протухло! – прошипела в ответ Лида. И под его гнусное хихиканье наконец‑то вытолкнула меня на улицу…
***
Волевым командирским решением посещение душа первым оставил за собой. Лида всё равно долго плескаться будет, мне же много времени не нужно. Так что пока она внутреннее убранство контейнера осматривала и обходила все его углы, я уже скинул с себя и пристроил на кровать верхнюю одёжку, вытянул из мешка полотенце и прошлёпал босыми ногами прямиком в ванную комнату. Ещё чистое бельё прихватить успел. А грязное там сниму и постираю быстренько. Ну не готов я пока доверять столь деликатное дело этой женщине.
– Ты куда? – слишком поздно спохватилась моя спутница, открывая при этом на проветривание малюсенькое зарешеченное окошечко.
– Туда, – не подумал останавливаться. Подумаешь, разулся! У тебя точно такие же проблемы с этим. А носки я сейчас поменяю и старые простирну.
На пороге задержался, обернулся, усмехнулся. Да потому что очень уж она умильную рожицу состроила. И глазищи такие огромные сделала, жалобные. Но меня подобным не проймёшь!
– Я после душа в город пойду. Прогуляюсь, осмотрюсь…
– А я? – перебила меня Лида, в мгновение ока вернувшись к своему обычному деловому состоянию.
– А ты после меня в душ и отдыхать с дороги! – сказал, как отрезал. Что‑то подозрительно тихо она себя ведёт… Рожица ещё эта умильно‑жалостливая…
– А поесть?
– Вернусь, тогда и поедим, – отвечал уже на ходу, закрывая за собой тонкую фанерную дверцу…
В душе чуть было не сморило. Пока намывался и шевелился, всё нормально было, а как только стал ополаскиваться и замер неподвижно под его упругими тёплыми струями, вот тогда‑то меня и расслабило, потянуло в сон. Но вовремя опомнился, собрался и свернул гигиенические процедуры. Всё‑таки вымотался я за все минувшие дни и недели очень сильно, и целый день отдыха на сеновале в сарайчике не очень‑то помог восстановиться уставшему организму. Малое исцеление, конечно, здорово выручало, но оно не панацея от накопленной многодневной усталости…
***
Потом заспешил со сборами. Да и что там собираться? Одёжка у меня чистая, комплект взял свежий и ещё ни разу не надёванный. С ремнём дольше провозился. Никак он не хотел в тесные шлёвки пролезать, упирался изо всех сил. Потом ещё кобуру забыл прицепить, пришлось ещё помучиться под Лидины смешки. Лучше бы помогла! Тоже мне, помощница! Или бы отвернулась, пока я с ремнём вожусь. Никакого стыда у женщины!
Собрался и готов к выходу. А волосы… Подумаешь, мокрые! Нужно быстренько сматываться. И сделать это нужно до того момента, как Лида шмыгнёт в душ. Вижу же, с каким нетерпением она в сторону душевой кабинки поглядывает. Но ничего, потерпит. Оставлять дверь открытой страшно, а запирать женщину на ключ снаружи… Это вообще ни на что не похоже. Ещё поймёт не так… И объясняй потом, что это забота о её же собственной безопасности, а не рабовладение натуральное и ограничение в правах и свободах!
И попробуй докажи, что не нужно было перед хозяином золотыми побрякушками светить и финтифлюшками этими за проживание расплачиваться! Всё равно крайним останусь. Не понравилось мне поведение хозяина в конце разговора. Как‑то нелогично он себя повёл. Так что лучше подождать, пока щёлкнет замок дверной задвижки и только после этого можно отправляться в сторону выхода.
В конце концов разозлился на себя же. Да что я всё оправдание своим поступкам ищу? Перед Лидой оправдываюсь? Зачем? Если ей что‑то не нравится, то скатерью дорога!
Чуть было в раздражении закрытую дверь не пнул. Сумел остановиться – дверь‑то тут совсем не причём. Развернулся и направился прочь. Это всё усталость. Ничего, вот вернусь, брюхо набью и спать…
Только сейчас обратил внимание, что мотель располагается на территории бывшей заправки. Даже несколько ржавых колонок с пистолетами увидел за одним из контейнеров. Заинтересовался, подошёл ближе. Ну а как не заинтересоваться? А вдруг здесь до сих пор топливом торгуют? Почему бы и не заправить машину, если будет такая возможность?
Близко к колонкам подойти не успел, отвлёкся на громкий рёв мотора. Кто это такой шумный? А почему отвлёкся? Так и тут всё просто. Если кто‑то не боится шуметь и привлекать к себе этим шумом всеобщее внимание, то люди это явно не простые. А такими непростыми сегодня могут быть или военные или бандиты…
Или я. Но я предпочитаю всё делать тихо…
По возможности…
По нашу душу или мимо проедут?
Рёв мотора стих как раз перед въездом на стоянку при мотеле. Как раз в той стороне, где должны были находиться ворота. Стих, но не смолк окончательно. На холостых оборотах рокотал.
Значит, по нашу…
Хорошо, что уйти не успел. А то, что не в контейнере сижу… Да так даже лучше получится! И отвод глаз мне в помощь…
Кто там пожаловал? Сканер показал наличие всего лишь нескольких тел. И это точно не та группа тверского анклава, что вчера по наши души в деревню приехала. Ну и по Лидиному вызову, само собой, поморщился я от неприятного воспоминания.
А эти? На ревущей тачке? Почему я так уверен, что эти гости именно по мою душу пожаловали? Хватит думать, что весь мир вокруг меня вертится! Мало ли по какой причине эти люди сюда приехали? Может быть, это такие же путешественники, как мы? Может же? Вполне.
Нет, пожалуй, никуда я пока не пойду. Пристроюсь вот здесь, на травке возле кустов и посмотрю, как дальше события будут развиваться.
Машина подъехала прямо по пешеходной дорожке к входу административного контейнера и остановилась напротив. Хлопнули обе пассажирские двери с правой стороны, три человека покинули затемнённый салон. И прошли внутрь. За баранкой ещё один остался сидеть.
Куда втроём‑то? Там вдвоём тесно!
Ага, прав я оказался. Один из них не поместился внутри, остался топтаться снаружи. Сигарету достал, закурил. Стоит, дымит, по сторонам оглядывается, о чём‑то с водилой переговаривается.
А дальше мне оставалось только ждать. Впрочем, я почему‑то всё больше и больше уверяюсь, что ожидать долго не придётся. Даже перебрался на другое место, с которого вход в административный контейнер было отлично видно. Правда, для этого пришлось аккуратно через кусты пробраться, но чего не сделаешь, чтобы своё любопытство потешить?
Вот о чём я и говорил! Дверь резко распахнулась, словно по ней ногой ударили, и на улицу вылетел хозяин мотеля. Наткнулся на курящего, отлетел назад. И тут же получил ещё один сильный толчок в спину от выходящих. Громкий мат курящего и хохот двух других даже до меня долетел. Однако… Что же это за люди, если вот так с хозяином обращаются?
Теперь мне всех было хорошо видно. Понятно, почему первый так матерится. У него сигарета рассыпалась. Отряхивается теперь. И это точно не военные!
На бандитов больше похожи, ворохнулось узнавание. Один в один как их в криминальных боевиках показывали когда‑то очень и очень давно.
